Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

Генерал Паулюс слушал разговор в молчании. Но в своем решении он был тверд. Паулюс был целиком убежден, что бегство приведет только к катастрофе, а потому считал себя обязанным подготовить свои войска к обороне. В тот же день он прилетел в окруженную зону и обосновал свой штаб в Гумраке, за городской чертой. Неоднократные предупреждения Рихтгофена, Файбиха и Пикерта за последние двадцать четыре часа не были учтены. Паулюс потребовал для себя свободы действий. План его состоял в удержании Сталинграда. Если, однако, оборона не выдержит или воздушным мостом не будет доставлено нужное количество грузов, он все еще желал сохранить за собой право спасти свою армию прорывом кольца окружения. Но на этот запрос Гитлер тем же вечером ответил категорическим «нет».

23-го Паулюс повторил свое требование, излагая причины для этого. Теперь он сам уже был убежден, что «нельзя рассчитывать на своевременные и достаточные поставки материалов». И опять Гитлер приказал 6-й армии оставаться на Волге и не отступать в степь. Этим самым Гитлер лично обрек ее. Но надо ли винить в этом его одного?

Телеграмма Гитлера Паулюсу заканчивалась двумя словами: «воздушный мост». Мог ли кто-нибудь перед лицом всех протестов со стороны командиров люфтваффе на фронте и при перспективе тумана, льда и снежных буранов осмелиться предполагать, что воздушный мост – обоснованное практикой предложение? Что произошло там, в верхах, с начала советского наступления 19 ноября?

Ни в одном военном дневнике, ни в других документах не зафиксировано, когда в первый раз Геринг заверил Гитлера, что «его» люфтваффе справится с проблемой поставок. Одно только можно утверждать наверняка, что он это сделал – и совершенно спонтанно, не посоветовавшись заранее со своими специалистами. Все сомнения пропадают при знакомстве с заявлениями начальников Генштабов люфтваффе и армии Иешоннека и Цейтлера. Это их обязанностью было довести до своих высших начальников мнения фронтовых командиров. День окружения 6-й армии пал на воскресенье, и Гитлер находился в Оберзальцберге. В полдень Иешоннек покинул отель «Гейгер» в Берхтесгадене и поехал в Бергхоф. Имея рядом с собой Цейтлера, он надеялся, что Гитлер к нему прислушается. Это оказалось трудным делом.

Потом Цейтлер жаловался, что Иешоннек не сумел убедительно изложить свою позицию. Мол, тот заявил, что этим новым заданием люфтваффе будет перегружено, а не то, что все это предприятие обречено на провал, не говоря уже о словах Рихтгофена о «совершенном безумии». И даже в этих обстоятельствах его спокойное перечисление всех трудностей, которые возникнут для люфтваффе с воздушным мостом, не обошлось без последствий. Личный представитель Геринга в Ставке фюрера генерал Боденшац почувствовал, что надо покинуть совещание, и срочно соединился по телефону со своим хозяином в Каринхалле.

После этого Геринг позвал Иешоннека к телефону и категорически запретил ему «раздражать фюрера». Конечно же воздушный мост был реален.

Самое надежное свидетельство того, как рейхсмаршал решился дать Гитлеру заверения против всеобщего просвещенного мнения, приводит его друг и боевой товарищ по Первой мировой войне генерал-полковник Бруно Лерцер. Этот офицер впоследствии сообщил, что Геринг часто обсуждал с ним сталинградскую трагедию и отвергал утверждение, что он будто бы не обременен чувством вины. «Гитлер схватил меня за узел галстука и произнес: „Слушай, Геринг, если люфтваффе не сможет снабдить 6-ю армию, тогда вся армия погибнет!“ И мне ничего не оставалось делать, как согласиться, иначе с самого начала вину свалили бы на меня и люфтваффе. Я смог лишь сказать: „Конечно же, мой фюрер, мы выполним задание!“»

С этого момента даже закостенелый прусский офицер Иешоннек был вынужден подчиняться приказам своего начальника, как бы они ни противоречили его собственным убеждениям. Он перестал протестовать против воздушного моста, но сформулировал два условия, необходимые для успеха:

1. Погодные условия должны позволять полеты.

2. Жизненно важные аэродромы в Тацинской и Морозовской будут удерживаться любой ценой в случае наступления Красной армии.

Гитлера вряд ли волновало, что ни одно из условий нельзя было гарантировать.

Спустя два дня, то есть 24-го, генерал Цейтлер вновь попытался, на этот раз в одиночку, переубедить Гитлера. Он говорил, что у 6-й армии еще есть продовольствие на несколько дней. Люфтваффе необходимо собрать все имеющиеся самолеты и перебросить только горючее и боеприпасы. В этом случае еще был шанс на успешный прорыв кольца окружения.

Гитлер вызвал к себе Геринга, [32]и рейхсмаршал, войдя, произнес:

– Мой фюрер, я объявляю, что люфтваффе будет снабжать 6-ю армию с воздуха.

– Люфтваффе просто не в состоянии сделать это, – возразил Цейтлер. – Знаете ли вы, господин рейхсмаршал, сколько потребуется ежедневных вылетов в 6-ю армию в Сталинград?

– Я лично – нет, – признался Геринг с некоторым смущением, – но мой штаб знает.

Цейтлер держался своего, подсчитав потребный тоннаж. Армия, сказал он, нуждается в 700 тоннах каждый день. Даже допустив, что все лошади в зоне окружения будут забиты, остается 500 тонн.

– И каждый день доставлять по воздуху пятьсот тонн! – воскликнул он.

– Я это организую, – заверил его Геринг.

И тут Цейтлер потерял контроль над собой.

– Это ложь! – воскликнул он.

Геринг покрылся красными пятнами, его дыхание стало прерывистым. Он сжал кулаки, будто собираясь напасть на начальника Генштаба армии. Вмешался Гитлер. Он холодно произнес:

– Рейхсмаршал дал обещание, а я обязан ему верить. Решение остается за мной.

Для Цейтлера это означало конец аудиенции. Его попытка спасти 6-ю армию провалилась из-за принципа Гитлера никогда не отдавать уже завоеванное. Могло ли люфтваффе обеспечить снабжение 250 000 человек – для фюрера было вещью второстепенной. А легкомысленное обещание Геринга стало желанным поводом для его упрямого требования, чтобы 6-я армия, хотя и в окружении, удерживала Сталинград.

Первым участником в развернувшейся трагедии стала погода.

«Позади отличное лето и осень, а люфтваффе господствовало над территорией, – рассказывал ветеран-метеоролог KG 55 Фридрих Вобст. – Поэтому мы с тревогой ожидали неизбежного сезона непогоды – лучшего союзника русских, потому что в этом случае у люфтваффе будут связаны руки».

Характер погоды стал меняться 4 ноября. А 7-го похолодание дошло и до излучины Дона. 8-го столбик термометра в Морозовской, где располагалась KG 55, вдруг упал до минус 15 градусов. Это немедленно сказалось на работе авиационных моторов, а с этого времени к проблемам добавился и туман.