Кайюс Беккер - Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне

Расположенный к западу от Лейдена, Валькенбург намечалось взять двумя взводами парашютистов из 6/FJR 2, за которыми шел III батальон из IR 47 полковника Бузе. Выскакивая на ходу из самолетов, солдаты батальона попали под огонь. Положение было безнадежное. Самолеты тонули в мягкой почве аэродрома по самые оси и не могли более взлететь. От обстрела голландцами самолет задымился. Поэтому когда прибыла следующая Gruppe транспортников со II батальоном, места для посадки уже не осталось и самолеты были вынуждены повернуть назад.

В Юпенбурге, к северу от Дельфта огонь противовоздушной обороны был настолько силен, что из первых тринадцати «Ju-52» с солдатами 6-й роты IR 65 на борту не менее одиннадцати стали снижаться, объятые пламенем. Поскольку дым и огонь ухудшали видимость, они стали врезаться в спрятанные препятствия и железные стержни, отчего их разрывало на куски. Уцелевшим солдатам удалось лишь короткое время продержаться под вражеским огнем.

Среди групп, которым предстояло садиться в Юпенбурге позднее, была 3-я эскадрилья «особого назначения» из KG zbV9, которая вылетела из Липпшпринге в 6.06. Рядом с пилотом второй машины сержантом Алоисом Майером сидел сам генерал-майор граф Спонек. Сразу стало ясно, что никакая посадка невозможна, поэтому они полетели на Оскенбург. Но там разворачивалась такая же картина: аэродром был усеян обломками самолетов. Самолет самого командира дивизии трясло от попаданий зенитных снарядов. Повсюду в небе летали самолеты в поисках места для посадки. Многие из них приземлились на автостраду Роттердам – Гаага. Другие предпочли для этого прибрежные дюны и глубоко сели в мягкий песок.

В конце концов, Майер посадил свой «Ju-52» на поле и остановил самолет возле небольшой рощи. Там генерал собрал небольшой боевой отряд. За вечер ему удалось при плохой слышимости связаться со штабом 2-го воздушного флота. Кессельринг приказал ему остановить атаку на Гаагу, а вместо этого двигаться в северный сектор Роттердама.

Спустя два дня, ночью с 12 на 13 мая, была собрана пестрая группа бойцов. Их не набиралось и тысячи, а им предстояло биться с мощными частями трех голландских дивизий. Спонек нацелил удар на пригород Овершие. Его отряд был слишком мал для того, чтобы атаковать сам город.

Такая ситуация сложилась, когда рано утром 13 мая передовой отряд 9-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Хубички промчался по мосту Мердийка под приветственные крики окруживших его парашютистов. Дордрехт наконец-то был взят, а вечером первые танки достигли южного конца мостов через Маас в Роттердаме.

Несмотря ни на что, III/IR 16 все еще держала в своих руках мост. Сейчас мост Виллемса был под сильным артиллерийским обстрелом. Голландцы даже пытались добраться до него на канонерках, но не смогли. Потери немцев были велики, и подполковнику фон Хольтицу было приказано вывести с плацдарма его шестьдесят человек, среди которых были пехотинцы, саперы и парашютисты старшего лейтенанта Керфина с северного фланга. Но ему не удалось добраться до них, потому что сейчас даже мышь не могла проскочить через мост и остаться живой, будь то днем или ночью.

13 мая в 16.00 двое гражданских на южном конце моста Виллемса стали размахивать белыми флагами. Когда стрельба прекратилась, они с опаской пошли вперед. Один из них был викарием Ноордер-Эйланда – острова посреди Мааса, оккупированного немцами, а второй – торговцем. Фон Хольтиц приказал им отправиться к голландскому коменданту города и подчеркнуть, что только капитуляция может спасти Роттердам от опустошения. Вечером эмиссары вернулись, дрожа от страха. Их соотечественники заявили им, что их собственный густонаселенный остров этой ночью будет артиллерийским огнем стерт с лица земли. И полковник Шарру сказал, что если германский командир имеет что-либо предложить, то пусть присылает офицеров. С гражданскими лицами он переговоры не ведет.

И тут вмешалась судьба. Без сомнения, Роттердамский гарнизон мог эффективно преградить путь любому германскому продвижению на север. Со строго военной точки зрения у него не было причин сдаваться.

Вполне понятно, почему германское Верховное командование торопилось с быстрым завершением этой операции. Оно хотело как можно быстрее «очистить» Голландию, чтобы освободить войска для главного удара через Бельгию в Северную Францию. К тому же 18-я армия, атакуя Голландию 13 мая, опасалась, что высадка британского десанта неизбежна. Потому генерал фон Кюхлер в 18.45 отдал приказ «сломить сопротивление в Роттердаме любой ценой».

Танковая атака по мосту Виллемса была назначена на 15.30 14 мая, и ей должны предшествовать артиллерийская подготовка и точечная бомбежка ограниченного района в северной части города с целью парализовать силы вражеской обороны.

К этому времени высшее командование войсками в Роттердаме перешло от генерал-лейтенанта Штудента к генералу, командовавшему XXXIX танковым корпусом Рудольфу Шмидту. Последний получил инструкции от командующего 18-й армией фон Кюхлера «использовать все средства для предотвращения ненужного кровопролития среди голландского населения». Соответственно вечером 13 мая Шмидт составил новый ультиматум с требованием капитуляции голландцев, и он был переведен с немецкого. Если сопротивление не прекратится немедленно, писал он коменданту города, ему придется использовать все средства для того, чтобы сломить его (сопротивление).

«Это, – добавил он, – приведет к полному разрушению города. Я умоляю Вас как человека с чувством ответственности принять необходимые меры во избежание этого».

Наступил рассвет судьбоносного 14 мая 1940 года. С этого момента были дороги каждый час, каждая минута. В 10.40 через мост Виллемса прошли германские парламентеры капитан Херст и старший лейтенант доктор Плутцар в качестве переводчика. Вначале их доставили на командный пост, где им пришлось ждать. Затем, с повязками на глазах, их водили по городу зигзагами, и наконец они очутились в каком-то сводчатом подвальном помещении.

«Мы сидели, долго ожидая, охваченные тревогой, – вспоминал доктор Плутцар, – потому что хорошо знали, что уходит драгоценное время».

Наконец, в 12.40 их принял полковник Шарру. Они сразу же объявили ему, что только немедленная капитуляция может спасти город от мощной воздушной бомбардировки.

Но Шарру считал, что не может принять решение единолично. Ему нужно связаться с его вышестоящим командиром в Гааге. Он заявил немцам, что в 14.00 пришлет парламентера.

Как только генерал Шмидт услышал об этом предложении – последнем шансе, – он отправил радиограмму во 2-й воздушный флот: «Атака откладывается по причине продолжения переговоров».

В 13.50, как и договаривались, голландский парламентер пересек мост. Это был капитан Беккер, адъютант коменданта. На острове Маас его встретил подполковник Хольтиц. В штаб корпуса генерал-майора Шмидта, находившийся в каких-то 100 метрах к югу, отправили связного. Там, кроме хозяина, ожидали услышать ответ коменданта города на утреннее требование немедленной капитуляции генерал-лейтенант Штудент из воздушно-десантного корпуса и генерал-лейтенант Хубички из 9-й танковой дивизии. Ощутили ли голландцы всю серьезность ситуации?