Виктор Муратов - Командарм Лукин

— Скоро надо жать хлеб, — проговорил Сорокин.

— Да, скоро… — задумчиво ответил Лукин и сам с горечью подумал: «Придется ли жать этот хлеб? Не спалит ли огонь эту рожь на корню, не истопчут ли ее кованые каблуки фашистских сапог, не искромсают ли гусеницы танков?.. Надо написать домой, рассказать о встрече с Иваном. Пусть порадуются его близкие».

Лукин достал из планшета блокнот. Он понимал, что, вернувшись в штаб армии, уже не найдет свободной минуты.

Багровая полоса на западе становилась все уже. Густая синь охватывала небосвод, все глубже загоняя ее за лес, словно выталкивала за горизонт вслед за солнцем. Сумерки сгущались и размывали зубчатые очертания перелесков. Темнеющее небо то и дело освещалось отблесками далеких разрывов снарядов и бомб. Западнее и севернее Смоленска шли бои. Но звуки боя до командного пункта шестнадцатой армии еще не доходили.

Над картой склонился командарм, рядом — начальник штаба. Тусклый свет лампочки падал на извилистые лепты дорог и рек, на синие стрелы, красные зубчатые линии нашей обороны. На карте — синие стрелы, на земле — немецкие танки; на карте — красные зубчатые линии, на земле — наши окопы и в них люди.

Такая же карта, но большего масштаба, была в штабе Западного фронта. На ней такие же синие стрелы и такие же красные зубчатые линии. Но и стрел было больше, и красная зубчатая линия протянулась почти на 600 километров — от Идрицы на севере до Речицы на юге.

Подобная карта была и в Генеральном штабе. На ней линия обороны проходила от Баренцева до Черного моря. Враг был в 120 километрах от Ленинграда, в районе Смоленска и на подступах к Киеву. Из этих трех стратегических направлений Ставка своевременно определила, что решающим направлением является Западное, где враг рвется через Смоленск на Москву.

Ставка приказала главнокомандующему Западным направлением маршалу Тимошенко отбросить врага от Витебска и восстановить положение. Главком сгруппировал в ударный кулак часть сил 19-й армии генерала Конева, силы правого крыла 20-й армии генерала Курочкина, 22-ю армию генерала Ершакова и нанес удар.

Но, несмотря на неимоверные усилия наших войск, восстановить положение не удалось. Под ударами танков и авиации противника войска 19-й армии вынуждены были отойти на северо-восток, к Демидову, где оборонялись части 46-й стрелковой дивизии из армии Лукина. 13 июля противник ворвался в Демидов. Западнее Смоленска частями 20-й армии в ночь на 13 июля удалось разрушить переправы на Днепре у Копыси.

Сведения о положении советских войск на подступах к Смоленску поступали в штаб 16-й армии. Полковник Шалин едва успевал наносить на карту быстро меняющуюся обстановку.

— Нет сплошной линии обороны, — докладывал он Лукину.

— Будем закрывать оголенные участки подвижными отрядами. Сколько их у нас, Михаил Алексеевич?

— Пока два отряда. Готовим еще четыре. Сильный отряд создал полковник Чернышев. В его состав выделил батальон шестьсот сорок шестого стрелкового полка, батарею полковых пушек, тринадцатый отдельный противотанковый дивизион капитана Мельникова и десять танков.

— Кто возглавил отряд?

— Командир первого стрелкового батальона капитан Мосин.

— Автомобилей хватает?

— Автотранспорт собрали со всей армии, помог и Смоленский обком партии.

В комнату вошел начальник оперативного отдела штаба армии майор Рощин.

— От генерала Филатова получено донесение. Он докладывает, что из Демидова на Духовщину в направлении Ярцево движутся машины с пехотой и артиллерия противника.

— Так, — Лукин посмотрел на карту. — Ясно, что гитлеровцы торопятся обойти Смоленск с севера… Опасность велика. Надо во что бы то ни стало вернуть Демидов и перерезать дороги, ведущие на Духовщину и Ярцево.

Лукин связался по телефону со штабом фронта и доложил свое решение выдвинуть подвижный отряд к Демидову.

— Главком дает добро, — кладя трубку, проговорил он. — Я еду к Чернышеву. Предупредите его, Михаил Алексеевич.

…В ночь на 13 июля подвижной отряд Мосина к рассвету достиг опушки леса в километре юго-восточнее деревни Слобода. Капитан решил провести разведку боем.

Группа разведчиков под командованием капитана Горохова подошла к восточной окраине Демидова, но огнем артиллерии и минометов была остановлена и в город проникнуть не смогла. Генерал Лукин выдвинул под Демидов 314-й стрелковый полк из 46-й дивизии. Но и этими силами ворваться в Демидов не удалось. Тогда к Демидову на машинах были посланы основные силы отряда.

Разведчики выяснили, что с западной стороны Слобода не так сильно защищена. И капитан Мосин решил атаковать противника с запада ночью без выстрелов. Об этом он предупредил командира 314-го полка. По сигналу красной ракеты полк должен был открыть огонь и перейти в наступление с востока, отвлекая противника на себя. Чтобы в темноте отличить своих, всем бойцам и командирам отряда было приказано на левый рукав повязать белую повязку. Идти следовало бесшумно, команд не подавать и не курить. В скоротечном ночном бою было уничтожено семьдесят гитлеровцев, тридцать взято в плен, захвачено три пулемета, много автоматов и, что важно, — штабной автомобиль. В нем оказался портфель с картами, на которых были нанесены задачи частям, а также приказ Гитлера, в котором фюрер требовал взять Москву к 15 августа.

Чтобы не дать фашистам опомниться, капитан Мосин вместе с 314-м полком повел наступление на Демидов. На танки была посажена пехота под командованием политрука Машункина. Противотанковому дивизиону и полковой артиллерии было приказано прикрывать танковый десант огнем.

Противник открыл сильный артиллерийский огонь по танковому десанту. Как и предполагал капитан Мосин, из Демидова показались вражеские танки. В дело вступили орудия нашего противотанкового дивизиона. Под их огнем танки врага остановились и, отступая, стали отстреливаться. Политрук был ранен в руку, затем осколок ударил в каску, и Машункин на короткий миг потерял сознание. Придя в себя, он продолжал руководить боем, воодушевляя бойцов. Наши танки ворвались на юго-западную окраину Демидова.

Капитан Мосин был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. Отряд, возглавляемый Машункиным, еще несколько дней вел бой за Демидов и не давал врагу возможности использовать дорогу на Духовщину и Ярцево.

Чем ближе враг подходил к Смоленску, тем ожесточеннее разгорались бои. Командиры, красноармейцы понимали, как глубоко зашел на нашу землю враг, какая ответственность ложится на них.

На левом фланге 16-й армии противник форсировал Днепр южнее Орши и повел наступление с юго-запада на Смоленск. К 13 июля враг подошел к населенному пункту Красный. До города оставалось около тридцати километров. Здесь мужественно сражались бойцы 15-го мотострелкового полка из 57-й танковой дивизии полковника Мишулина.