Александр Шубин - Золотая осень

Во второй половине дня 12 декабря Брежнев, Суслов, Гришин, Кириленко, Пельше, Черненко, Андропов, Устинов, Громыко, Тихонов, Пономарев одобрили «мероприятия» по Афганистану, предложенные Устиновым, Громыко и Андроповым. Этим троим Политбюро и поручило осуществлять активное вмешательство в дела южного соседа. Окончательное решение о вводе войск было принято 24–25 декабря [93] РГАНИ. Ф.89. Оп.14. Д.31. Л.2.; Крючков В. Личное дело. Т.1. М., 1996. С.204. По воспоминаниям личного секретаря Л. Брежнева Г.Дорошиной он до последнего момента сопротивлялся этому решению. (Интервью в телефильме «Исторические расследования: пациент Брежнев”. 5 канал). Вероятно, то же самое могли бы сказать о своих шефах сотрудники почти всех членов Политбюро кроме, разве что, Устинова. Но обстоятельства оказались сильнее. . «Мероприятия» преследовали две цели: свержение террористического режима Амина и демонстрация решительности в противостоянии США. Возможные издержки в «Третьем мире» и социалистическом лагере предполагалось снять после скорой, как казалось, стабилизации обстановки в Афганистане, которая должна была наступить вслед за свержением антинародного режима Амина.

Со времени восстания в Герате афганское правительство направило СССР 19 просьб о военном вмешательстве. В июле советские десантники были введены для охраны аэродрома Баграм [94] Леонов Н.С. Леонов Н.С. Лихолетье. М., 1995. С.67. . Еще 17 ноября Амин попросил направить советских военных для охраны его дворца. Эта просьба была удовлетворена 6 декабря — советские военнослужащие, переодетые в афганскую форму, заняли позиции вокруг дворца Амина. Однако «на всякий случай» они были отделены от резиденции кольцом афганцев. В декабре характер просьб изменился — Амин просил ввести войска только в северные районы страны. Возможно, к этому времени он стал опасаться полного контроля за афганской территорией со стороны СССР.

Для участия в операции по вводу войск были призваны резервисты и развернута 40–я армия, в которую вошли 5–я и 108–я мотострелковые дивизии, 103–я воздушно–десантная дивизия, 56–я отдельная десантно–штурмовая бригада, 860–й отдельный мотострелковый и 345–й отдельный парашютно–десантный полки — общей численностью в 50 тысяч человек. Вскоре в «Ограниченный контингент», как стали называть эту группировку, вошла также 201–я мотострелковая дивизия и еще два отдельных полка. Численность группировки возросла до 80 тысяч. 25 декабря эта армия пересекла границу Афганистана в полном согласии с Кабульским руководством. Амин не знал о том, что из Чехословакии уже прилетел Б. Кармаль. «Уговаривать его долго не надо было, — вспоминает офицер КГБ Н. Леонов, — он рвался к власти и жаждал мести своим обидчикам» [95] Там же. С.202. .

Амин выслал навстречу советским войскам генерал–майора Бабаджана для оказания им помощи в развертывании. В это время считалось, что войска вводятся в северные районы страны в соответствии с направленной ранее просьбой. Несмотря на то, что все проходило с его точки зрения благополучно, Амин на всякий случай перебрался в хорошо укрепленный дворец Тадж–Бек (потом там будет располагаться штаб 40–й армии). Выступая на торжественном обеде днем 27 декабря, Амин проинформировал присутствующих о начале ввода в страну советских войск: ”Советские дивизии уже на пути сюда. Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с товарищем Громыко…» [96] Ляховский А.А., Забродин В.М. Указ. соч. С.51. Этот обед стал для Амина последним. На нем он был отравлен. По иронии судьбы промывание желудка Амину сделали советские врачи. Но руководить он уже не мог [97] Война в Афганистане. С.37–39. . Придя в себя, Амин попытался связаться с советским командованием. Убедившись в отсутствии связи, он проговорил: ”Я об этом догадывался, все верно» [98] Боровик А. Афганистан. Еще раз про войну. М., 1990. С.8. .

Вечером 27 декабря советский десант приступил к новому этапу операции «Шторм–333», о котором Амин предупрежден не был. Началось взятие государственных учреждений под советский контроль. В 19 ч. 25 мин. советские спецподразделения попытались занять Тадж–Бек. Однако пройти незамеченными десантникам не удалось — начался бой, в ходе которого Амин был убит. Одновременно советскими частями при незначительном содействии сторонников Ватанджара и «парчамистов» были заняты или взяты штурмом другие важнейшие объекты столицы. В начале января были подавлены последние очаги сопротивления сторонников Амина под Кабулом.

Убийство Амина (возможно, планировался лишь его арест) разрушило правовую основу ввода войск. Кем бы ни был Амин, но его режим имел международное признание, и уничтожение главы иностранного государства было воспринято во всем мире как безусловный акт агрессии. В это время Брежнев, видимо, еще праздновал победу — Западу «утерли нос» на Среднем Востоке, афганскую оппозицию деморализовали, террористический режим свергли и заменили более умеренным — во главе с Кармалем.

На Западе советская акция вызвала большие опасения. Об их причинах пишет Н. Леонов: «Само вступление 40–й армии в Афганистан состоялось в такой форме, что вызвало панику на Западе, где раздались озабоченные голоса о том, что–де русские начали прорыв к Индийскому океану, реализуя свою «вековую мечту» о выходе к теплым морям. В самом деле, 40–я армия вошла в Афганистан со всем своим штатным вооружением, включавшим и тактические ракеты… А внешне создавалась ошибочная картина, будто русские вошли в Афганистан не для оказания помощи партии своих сторонников, а для дальнейшего броска к югу, например к Ормузскому заливу, ведущему в Персидский залив, к ближневосточной нефти. Нефть Ближнего востока всегда рассматривалась Западом как жизненно важный фактор для развитого капиталистического мира. Покушение на нефть с чьей–либо стороны — это «казус белли» (причина для начала войны для США и их союзников). Без этой нефти весь цивилизованный мир сразу потеряет весь свой лоск и привлекательность, он погрузится в глубокий и опасный кризис» [99] Леонов Н.С. Указ. соч. С.208. . Но советская армия остановилась на границе с Пакистаном и Ираном, получив строгое указание не пересекать ее даже для преследования вооруженных оппозиционеров. В Кремле понимали, что «последний бросок на Юг» мог вызвать действительно непредсказуемые последствия. Оправившись от первого испуга, Запад обнаружил, что вторжение в Афганистан может оказаться ловушкой для СССР.

Первый месяц оккупации не предвещал грядущей катастрофы. В декабре 1979 г. — январе 1980 г. было освобождено 15 тысяч заключенных, повышены закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, ослаблен контроль за предпринимательством. Широко раздавались обещания разрешить деятельность других партий. Сторонники Амина арестовывались (некоторые из них вскоре были казнены).