Сергей Ковалёв - История Рима (с иллюстрациями)

Наконец, для понимания своеобразия кризиса III в. нужно отметить еще один важный момент: внешнюю обстановку империи. Во время граж­данских войн II—I вв. Рим ни разу не испытывал серьезной военной опас­ности (если не считать нашествия кимвров и тевтонов в конце II в.). Со­вершенно иную картину мы наблюдаем в III в. н. э. Активность варвар­ских племен, живших по ту сторону границы, возросла во много раз. Это произошло, во-первых, потому, что из-за кризиса сила сопротивления Рима значительно ослабела. Это прекрасно знали все его соседи. Слишком не­навидели они своего вековечного угнетателя и слишком соблазнительны были накопленные им богатства, чтобы можно было остаться спокойны­ми. Во-вторых, во II в. у многих варварских племен (особенно у тех из них, которые жили в непосредственном соприкосновении с римской гра­ницей) происходил быстрый процесс разложения родовых отношений. В результате этого у них начала выделяться богатая прослойка знати, заин­тересованная в захвате новых земель и богатств. Вожди более крупных племен начали собирать вокруг себя целые племенные союзы, всей своей тяжестью обрушивающиеся на римские границы. Мы видели, что уже во второй половине II в. эти границы кое-где не могли выдержать напора и были разорваны.

В III в. положение стало гораздо серьезнее. В половине этого столетия натиск на границы настолько усилился, что ни одна из них уже не могла его выдержать. Далеко в глубь империи проникали массы варваров. Си­рия, Малая Азия, Балканский полуостров, Африка, Испания, Галлия были неоднократно опустошаемы. Вторжения варваров чрезвычайно обостряли и осложняли внутреннюю борьбу в империи. С одной стороны, население провинций пыталось бороться с опустошительными набегами. Не надеясь на помощь центральной власти, которая фактически в это время почти от­сутствовала, провинции сами организовывали оборону, иногда делая это довольно успешно. С другой стороны, население провинций в этом вопро­се было далеко не единодушно. В борьбе с варварами были заинтересова­ны главным образом имущие слои. Что же касается трудящейся массы, то ей, в сущности, нечего было терять. К тому же многие рабы и колоны яв­лялись теми же самыми варварами, которые громили империю извне, и отнюдь не были склонны бороться со своими единоплеменниками. Это об­стоятельство объясняет нам, почему варварам так легко удавалось проры­ваться в глубину империи.

Таковы были предпосылки, движущие силы и обстановка кризиса III в. Из всего вышесказанного следует, что новый социальный взрыв для иму­щих классов империи должен был быть гораздо страшнее, чем граждан­ские войны II—I вв.

В 235 г. после убийства Александра Севера армия провозгласила новым импе­ратором Максимина Фракийца. Максимин стал первым в длинном ряду так назы­ваемых солдатских императоров, судьба которых зависела от настроения войска. На пятьдесят лет империю охватил жесточайший политический кризис, когда импе­раторы сменялись с калейдоскопической быстротой, причем одновременно могли править несколько императоров. К внутреннему кризису добавился внешний. Вар­варский мир пришел в движение и обрушил свой удар на империю: на Востоке — персы, на Дунае — готы, на Рейне — франки и аламанны. В 60-е гг. Ш в. кризис достиг своего апогея, и империя фактически развалилась: в Галлии, Испании и Британии было создано независимое от Рима государство, Египет, Сирия и почти вся Малая Азия оказались под властью правителей города Пальмиры. Только им­ператору Аврелиану (270—275 гг.) удалось заложить фундамент возрождения им­перии. В 273 г. он рагромил Пальмирское царство и Галльскую империю. После убийства Аврелиана дело восстановления империи продолжил император Проб (276—282 гг.). Он укрепил границу по Рейну и Дунаю, частично разгромив вар­варские племена, частично вытеснив за пределы империи, частично поселив на тер­ритории, принадлежавшей Риму, и даже включив в свою армию. Конец кризису положил приход к власти императора Диоклециана (284 г.).

235—238 гг. — император Максимин.

238 г. — восстание в Африке, гибель Максимина, начало всеобщего кризиса империи.

260—268 гг. — правление Галлиена, апогей кризиса.

270—275 гг. — правление Аврелиана.

273 г. — падение Пальмирского царства, ликвидация Галльской империи.

276—282 гг. — император Проб.

284 г. — приход к власти Диоклециана.

Рассматривая бурные политические события III в., нельзя забывать, что при всей неразберихе, которая охватила империю в это время, существовали вполне определенные «группировки», отстаивающие свои интересы, имеющие свои политические и идеологические про­граммы. Е. М. Штаерман выделяет три такие политические програм­мы различных групп правящего класса:

«1. Программа земельной знати западных провинций: максимальная самостоятельность провинциальной аристократии, политическая и экономическая; передача в ее руки государственных и император­ских земель, снижение для нее или даже полное уничтожение нало­гов; обеспечение ее рабочей силой за счет пленных, обращенных в колонов, и, следовательно, активная внешняя политика; переход к пограничной военной колонизации за счет тех же варваров, дабы оставить в распоряжении крупных собственников максимальное ко­личество земли и рабочей силы; выборный император, который ис­полняет только должность верховного главнокомандующего, во всем же остальном ограничен сенатом, состоящим из представителей той же провинциальной земельной знати; строгое ограничение власти провинциальных наместников и императорских чиновников. Следо­вательно, идеалом этой группы была слабая монархия при действи­тельном господстве земельной аристократии.

На первый взгляд может показаться, что это та же "сенатская про­грамма", которая была в ходу среди сенатской оппозиции I в... Одна­ко это не так. В I в. "сенатская оппозиция" была идеологией остат­ков республиканской знати. За выдвигаемыми ею лозунгами скрыва­лось стремление сохранить абсолютное господство Рима над про­винциями и право на бесконтрольную эксплуатацию Римом провин­ций, народа — знатью, рабовладельцами — рабов, и т. п. Известные изменения методов господства, расширение правящего класса за счет привлечения новых слоев рабовладельцев из городов Италии и про­винций и соответственное ограничение прав старой римской арис­тократии вызывало недовольство и противодействие. Теперь поло­жение стало иным. Сенат более чем наполовину состоял из провинци­алов и представлял в значительной мере интересы провинциальной знати. Та ее часть, которая находилась в оппозиции, добивалась не господства Рима над провинциями, а напротив, наибольшей независи­мости своей от римского правительства, возможности эксплуатиро­вать в свою пользу наибольшую часть провинциального, главным об­разом земледельческого населения, сохранять в своем распоряжении наибольшее количество произведенного им прибавочного продукта... Сенатская оппозиция I в. выступала против политики император­ской власти, но отнюдь не против сильного централизованного Рим­ского государства. Более того, только такое государство давало ей возможность перекачивать в Рим богатства провинций. В III в. знать западных провинций не желала сохранения сильного государства, тре­бовавшего от нее материальных жертв. Победа сенатской оппози­ции в I в. означала бы разрушение экономики провинций, в результа­те чего там не смогли бы развиваться производительные силы даже в той мере, в какой их развитию способствует расширение и углубле­ние рабовладельческих отношений... Победа сенатской оппозиции, сложившейся в III в., означала бы фактический распад империи на провинции, а провинций — на крупные домены, под власть владель­цев которых перешла бы большая часть населения... Почти вся мас­са произведенного этим населением прибавочного продукта остава­лась бы в провинции в распоряжении ее земельных магнатов, что в конце концов в известной мере и осуществляется на Западе перед падением империи. Таким образом, разница между "сенатской оппо­зицией" I и III вв. несомненна.