Игорь Маношин - Июль 1942 года. Падение Севастополя

Как писал политрук пулеметной роты 3-го стрелкового батальона 142-й отдельной стрелковой бригады П. Т. Герман, дни с 1 по 4 июля были сплошной обороной. Так запомнилось. С наступлением темноты отчаявшиеся люди с криками «ура!» рвались на врага и на какую-то сотню метров, другую оттесняли его, а с утра враг гнал нас к району 35-й береговой батареи. Начались массовые опускания к воде, под скалы. Цель у всех была одна — дождаться кораблей для спасения, а их не было. О том, что оборона прекращается, я ни от кого не слышал. Оборонявшиеся сами по себе с винтовками продолжали удерживать эту узкую полоску вдоль берега. Связи между частями и даже внутри нашего батальона не стало.

Был случай, когда разбитую противотанковую пушку какие-то артиллеристы приспособили на подпорках и через ствол навели на самоуверенный вражеский танк, уверенный, что у нас нет артиллерии, единственным выстрелом подожгли его. Какая это была радость для всех! Мы это видели!

Второй случай. Над всеми нами открыто летал двукрылый вражеский самолет. Не спеша, медленно, на бреющем полете, не стреляя. Наши из всех винтовок палили по нему, и все бесполезно.

А какой-то моряк стрельнул по нему из противотанкового ружья, и самолет бултыхнулся в море на виду у всех. Ликование наших бойцов было неописуемое! Забылось на какое-то время наше безысходное положение.

В одну из ночей подходил какой-то корабль и на расстоянии стал спускать шлюпку, которая подошла близко к берегу. К ней бросилась масса людей. Шлюпка отошла. Вслед ей поплыли многие, несколько человек взобрались на прибрежную скалу-камень и застрелились или застрелили друг друга с возгласом: «За Родину, за Сталина!» Враг бросил в темноту бухты несколько мин и люди мгновенно оставили место скопления.

«На Херсонесе у каждого в голове в первую очередь вода, — написал старшина 1 статьи В. К. Каплунов. — Жара, все тело обожжено от раскаленных камней. Я, например, терял рассудок и лез напролом, чтобы завладеть немецкой флягой. Был такой случай, когда я нашел ПТР и 4 патрона и подбил два легких танка, где добыли канистру воды и четыре фляги кофе. Воду отдали раненым. Бои были врукопашную и психическую, но нечем было стрелять. Пришлось спуститься вниз, к морю. Дважды выходил в море на плотике, потом на шлюпке в надежде, что наши катера подберут. Когда рассвело, а мы в 1 километре от берега, нас стали расстреливать мессера. Из 12 человек до берега добрались трое, в том числе и я».

Рубеж нашей обороны на утро 2 июля был такой же, как и накануне по состоянию на 22.00: от каменоломен на берегу моря (примерно 1,5 км от 35-й батареи) и от них до казарм 35-й батареи, далее до хутора Бухштаба, хутора Меркушева и хутора Пелисье у бухты Камышовой, что соответствовало данным летчика Королева.

Левым флангом на участке Казачьей бухты, как уже упоминалось в первой части исследования, руководил начальник отдела химслужбы СОРа полковник B. C. Ветров. По данным военврача 2-го артдивизиона ЧФ И. С. Ятманова, между Камышовой и Казачьей бухтами оборону возглавляли начальник ПВО СОРа полковник Н. К. Тарасов и командир полка дзотов и дотов Береговой обороны ЧФ полковник Н. Г. Шемрук [310]. По данным Михайлика, его батальон со своими ротами стоял на позициях у дороги, идущей из Балаклавы в Камышовую бухту, а также на ее берегах для предотвращения высадки немецкого десанта. В то же время об общем руководстве со стороны командования он не упоминает и, судя по письму, все решения на бой и отход он принимал сам.

По данным Пискунова, в состав сил обороны входили остатки частей и подразделений, сохранившие свою организацию, — 25-й, 588-й, 106-й, 95-й, 172-й стрелковых дивизий, 7-й, 8-й, 9-й бригад морской пехоты, 79-й бригады морской пехоты и других подразделений и сборных групп.

В районе 35-й батареи было установлено командиром 177-го отдельного артдивизиона ЧФ, героем обороны Малахового кургана майором В. Ф. Моздалевским два полевых орудия с комплектом снарядов, привезенных на аэродромной машине с аэродрома, доставленных ранее транспортной авиацией. Собрав 2 июля команду артиллеристов из краснофлотцев, вели непрерывный огонь из орудий по врагу. Было подбито несколько танков, уничтожено много пехоты. Оставшись с тремя артиллеристами, Моздалевский погиб. Там же погиб и другой герой обороны Малахова кургана, капитан-лейтенант А. П. Матюхин [311].

2 июля действовало одно зенитное 45-мм орудие 551-й батареи 55-го зенитного артдивизиона ПВО ЧФ под командой старшего лейтенанта К. Беликова, расположенное между маяком и 35-й батареей на южном берегу моря, а также 76-мм орудие 79-й бригады морской пехоты [312].

Такова была расстановка сил, средств и командования на утро 2 июля 1942 года. Что касается общего руководства силами обороны, то об этом будет сказано далее по тексту.

Бои с противником 2 июля 1942 года начались в полночь [313].

Ночная атака была одна и отбита, подтверждает комбат Михайлик [314]. По данным Пискунова, артподготовка противника 2 июля началась в 10 утра. Наши войска не сумели заблаговременно занять оборону, с которой ушли, и на виду у противника вышли на рассвете на рубеж обороны, с которого ушли в бухту на посадку. Противник подошел по противотанковому рву. Личный состав 388-й и 25-й стрелковых дивизий перешел в атаку. Этот поступок со стороны наших войск оказался неожиданным для противника, и наши войска стали стремительно продвигаться вперед, обратив противника в бегство. Противник поднял свои резервы, перешел в контратаку и начал теснить их. Создалось критическое положение, так как он мог на плечах наших отступающих ворваться на 35-ю батарею. На помощь были брошены 800 человек, в основном моряков. Увидев помощь, отступающие повернули и совместными усилиями отбросили противника. К исходу 2 июля наши части оказались на том же рубеже, на котором были вечером 1 июля. Отряд 79-й бригады морской пехоты и 95-й стрелковой дивизии провели бой ручными гранатами, захватили два танка и потом ходили на них в атаку. Там были лейтенант Д. А. Миронов, старшие лейтенанты Володя и Григорий Д. На правом фланге у моря во время преследования врага было убито не менее 200 немцев, захвачено несколько исправных орудий. Из 7 танков 4 танка были подбиты из противотанковых ружей. В этом бою участвовал сержант Иван Чапай, у которого было только 8 патронов.

Еще один случай героизма был в этот день на мысе Фиолент. Четыре стрелка и политрук были прижаты к морю противником. Они приняли бой. Противник, пытаясь захватить их в плен, атаковал взводом. Наши бойцы подпустили противника на близкое расстояние и в мгновение срезали их из автоматов. Тогда противник предпринял атаку тремя танками и 25 автоматчиками. Два танка были подбиты, много было убито и ранено немецких солдат, но когда иссякли боеприпасы, бойцы и политрук с криком: «Да здравствует Родина! За Сталина!» бросились с обрыва в море [315].