М Критский - Александр Павлович Кутепов

Добровольцы захватывали огромные обозы, битком набитые всяким награбленным добром - мануфактурой, обувью, продуктами, спиртом. Узлами лежали церковные облачения. Красноармейцы в своих обозах возили даже мельничные жернова.

Штаб 1-ой дивизии, переформированный в штаб 1-го армейского корпуса, ждал своего "Комкора" на станции Прохладной Владикавказской железной дороги, откуда уже виднелась снеговая шапка Эльборуса.

Офицеры штаба отобрали несколько вагонов из поездных составов, разбросанных по всему полотну железной дороги, вымыли их, вычистили и в январскую непогоду с наслаждением разместились по купэ. Потрескивали трубы от радиаторов, светили электрические лампочки, было необычно тепло и уютно. Но уже через несколько часов пришлось всем выскочить из вагонов. Тысячи вшей и клопов вылезли изо всех щелей и складок мягкой обивки и вгрызлись в сидящих. Позвали машиниста и попросили его обдать внутренность вагонов горячим паром из шланги.

- Да, - глубокомысленно заметил машинист, - пожалуй против этих насекомоядных другого средствия и не придумаешь. Уж очень много развелось их через товарищей.

Наконец, к концу января приехал молодой генерал Кутепов со своим адъютантом, капитаном Марковского полка. Стройный адъютант с соколиными бровями, бывший студент-технолог, был очень привязан к А. П. и всячески оберегал его еще с самого Таганрога. Всегда сохраняя полную дисциплинированность, адъютант вместе с тем очень умело предотвращал подчас вспыльчивые приказания А. П. - Скажет своему командиру - слушаюсь - а потом, когда А. П. остынет, спокойно объяснит, в чем дело. А. П. отменит свое приказание.

- Хитрый хохол, - называли адъютанта его друзья.

На станции Прохладной А. П. со своим штабом пробыл недолго. Красная армия на Кавказском фронте доживала свои последние дни. Ее командный состав и комиссары частью умчались на автомобилях по Военно-Грузинской дороге в Грузию, а частью проскочили на дорогу из Св. Креста в Астрахань.

Красноармейцев, побросавших свое оружие, в плен не брали, и они постепенно разбредались. Обычно они шли по железнодорожным путям, или гроздьями обвешивали поездные составы, которые гнали к Ростову. Если поезд задерживался на станции, тут же оседали и красноармейцы. Показаться в станицах они не смели и целыми сутками оборванные грязные бродили, как осенние мухи, или же по несколько человек с землистыми лицами сидели вокруг костерков. Эти кучки красноармейцев таяли на глазах. Сидят так человек десять, мерно покачиваясь, а через несколько часов сидящих уже меньше, остальные лежат около них, неподвижно вытянувшись.

Красноармейцы ежедневно умирали сотнями от истощения, от сыпного и брюшного тифа. Каждое утро двое местных жителей обходили все пути около станции и отовсюду подбирали трупы. Волокли их за ноги. Головы стукались о рельсы и шпалы. Трупы, как поленья, одни на другие складывали на вагонетку и отвозили их за версту от станции. Там опрокидывали вагонетку около глубокой ямы, а потом возвращались за новой парией.

Как-то мимо такой вагонетки, набитой доверху мертвыми телами, и около которой мирно полдничал могильщик, проходил казак. Он остановился, посмотрел на страшную кладь и сказал:

- Смотри, брат, да этот у тебя еще дышит.

- Ничего, дойдет, - было ему в ответ. У А. П. однажды вырвалось:

- Господи, что сделали с народом? - ведь это же все наши русские солдаты...

Приходили на станцию поездные составы с еще боле жуткими грузами, чем полумертвые красноармейцы. Везли обгоревшие вагоны с черными обуглившимися трупами, раскинутыми по полу и по уцелевшим верхним полкам. Что это за люди, и при каких обстоятельствах они погибли такой лютой смертью - было неизвестно.

IX.

К середине апреля большевики сосредоточили на Царицынском направлении 10-ую армию и повели наступление на Ростов. Они отбросили донцов за реку Маныч и вышли на линию железной дороги Батайск-Торговая. Передовые части красных уже были в одном переходе от Ростова. Положение создавалось напряженное.

Генерал Деникин решил разбить 10-ую армию и стал в свою очередь сосредотачивать на Манычском фронте, добровольческие войска под своим непосредственным командованием.

Генерал Кутепов был назначен командующим одною из войсковых групп, действовавших в этом районе, и вместе со своим штабом был переведен на станцию Песчанокопскую. Около этой станции в нескольких верстах от нее было раскинуто большое село того же наименования, где год тому назад трагически погибли раненые добровольцы.

"Во время 1-го Кубанского похода, когда армия возвращалась на Дон, часть тяжелораненых добровольцев подлечилась и попала в Песчанокопское. Там они вначале благополучно скрывались, но потом были кем-то выданы. Сельский сход, на разрешение которого поступила судьба добровольцев, постановил их казнить, что и было приведено в исполнение" (Генерал А. П. Деникин: "Очерки Русской Смуты", том третий, стран. 166.).

У этого же села было произведено первое покушение на жизнь А. П. В вагон, где он жил со своей молодой женой Лидией Давыдовной, была подброшена адская машина. Лидия Давыдовна нашла ее и в недоумении разглядывала странный предмет, пока А. П. не заметил и не взял его из ее рук.

Штабной поезд генерала Кутепова стоял на станции, затерянной в степи.

Была весна. В балках кустарники и деревца выбросили узенькие еще не совсем разогнувшиеся листочки и мохнатые шарики с желтоватым пушком, как у цыплят. В тростнике и в осоке у степных речек шуршали, перекликались и взлетали всякие птицы, а сама степь вся трепетала. Перед рассветом, когда потухали звездочки, в чуть розовеющих небесах уже заливались жаворонки, в полдень струился воздух, как растаявши сахар в вод, и на горизонта появлялись марева зеркальных озер в камышах и с высокими тополями на берегу. Так и манило пойти к ним в зовущую даль. Теплый втер пробегал переливчатыми волнами по цветущей душистой степи, и в этом благословенном раздолье братоубийственная война, выстрелы, кровь, ненависть казались таким же кощунством, как оскорбление Божьего храма.

Пока шло сосредоточение добровольческих частей в районе Маныча, в штабе генерала Кутепова было получено известие, что в Новороссийск к генералу Деникину приплыли английские корабли. Все подумали, - наконец-то, союзники идут к нам на помощь.

Через несколько дней в штаб А. П. приехали два английских офицера. Они попросили у генерала разрешение осмотреть линию его фронта. А. П. послал с ними своего штабного офицера.

Офицер привез англичан на фронт. В степи был вырыт небольшой окоп, а в нем сидело 45 добровольцев в рваных шинелях и дырявых сапогах. Около них стоял пулемет, и лежали винтовки. Впереди окопа ни укреплена, ни проволочных заграждений. На той же лиши влево и вправо через несколько сот шагов другие такие же окопы.