Юрий Семенов - Философия истории

Г. Риккерт пишет о двух качественно отличных методах научного познания: генерализирующем и индивидуализирующем. Первый из них характерен для естествознания, которое является генерализирующей наукой, второй — для исторической науки. Правда, Г. Риккерт отмечает, что и историческая наука пользуется общими понятиями и может применять наряду со своим главным, индивидуализирующим методом и метод генерализирующий. Но в целом она по сущности своей является наукой индивидуализирующей.

Нельзя не отметить, что в рассуждениях В. Виндельбанда и Г. Риккерта имеется много верного. Естествознание никогда не задерживается на единичных фактах. От них она идет к общим фактам, а затем к теории, в которой отражается сущность изучаемых явления. Естественнонаучное исследование есть процесс познания сущности, процесс эссенциализации (от лат. essentia— сущность). Историология всегда занимается не только общими, по единичными фактами. Она создает целостную картину, в которой каждый единичный факт занимает свое место, связывает эти единичные факты в одно единое целое. Историческое познание есть прежде всего процесс холизации (от греч. холос — целое).

Но обратив внимание на различие между естествознанием и историологий, В. Виндельбанд и Г. Риккерт в то же время абсолютизировали его. Их главный вывод практически заключается в том, что историология по самой своей природе не способна проникнуть в сущность изучаемых ею явлений, открыть их законы, что невозможно существование ни общих, ни частных исторических теорий. Тем самым они отказали историологии в возможность воспроизвести исторический процесс в его объективной необходимости.

В действительности в индивидуальных исторических событиях проявляется исторический процесс, идущий по объективным законам. Собственно, он и существует только в этих событиях. Вне событий и без событий его нет. Событийность и процессуальность в истории неотделимы друг от друга и друг без друга не существуют. И тем не менее исторический процесс не сводится к сумме событий. Отношение исторических событий и исторического процесса есть, по существу, отношение явлений и сущности. Чтобы глубоко познать любое историческое событие, нужно понять его как проявление исторического процесса. Историку нужна не только холизация, но и эссенциализация. Более того, только эссенциализация и может обеспечить не поверхностную, а глубокую холизацию.

В определенной степени это понимают все мыслящие историки. Крупный французский исследователь Анри Берр (1863 — 1954) особо подчеркивал, что история должна «выработать общее», ибо наука существует только как знание об общем.6 См. Таран Л. Теория «исторического синтеза» Анри Берра // Французский ежегодник. 1968. I., 1970. С. 370.Другой известный современный историк англичанин Эдвард Наллетт Kapp (1892 — 1982) писал: «Само использование языка принуждает историка, подобно естествоиспытателю, к обобщению. Пелопонесская война и Вторая мировая война очень различны, и обе уникальны. Но историк называет обе войнами, и только педант мог бы протестовать... Современные историки делают то же, когда пишут об английской, французской, русской и китайской революциях. В действительности историк интересуется не уникальным, а тем общим, что существует в уникальном... Историк постоянно использует обобщения, чтобы доказать свою правоту».7 Carr E.H. What is History? Harmondsworth, 1967. P. 63Поэтому «бессмыслицей является утверждение, что обобщение чуждо истории; история произрастает из обобщений и процветает на них».8 Ibid. P. 64

Это особенно важно подчеркнуть сейчас, когда некоторые российские историки, прежде всего уже упоминавшийся выше А.Я. Гуревич, не только сами принимают неокантианские взгляды, но и усердно их пропагандируют как последнее слово в развитии теоретико-познавательной мысли. Результат, если судить по их работам, довольно плачевен. Так, А.Я. Гуревич в одной из своих работ подвергает резкой критике Л. фон Ранке за то, что «тот воображает, что способен восстановить жизнь прошлого в том виде, в котором она некогда существовала», и Ж. Мишле за то, что тот говорить о «воскрешении» прошлого. «В действительности, — категорически утверждает он, — историк на «воскрешение» прошлого не способен, и лучше отдавать себе в этом ясный отчет».9 Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // ВИ. 1991. № 2-3. С. 32.И одновременно он же на той же странице той же самой работы говорит, что роль историка заключается в «осмыслении и реконструкции прошлого».10 Там же. С. 32.Таким образом, по мнению А.Я. Гуревича, «восстановить», «воскресить» прошлое нельзя, а «реконструировать» его можно. Но ведь слово «реконструкция» означает именно «воссоздание», «воспроизведение», «восстановление», «воскрешение».

И такого рода противоречиями переполнены все его работы, в которых он обращается к вопросам теории. В той же статье он на одной странице превозносит презентизм, а на следующей объявляет его несостоятельным.11 Там же. С. 32- 33.Правда, неокантианство здесь ни при чем. Просто автор не способен не только теоретически, но и просто логически мыслить.

Убедительнейшим опровержением неокантианской концепции исторического познания является развитие самой исторической науки.

Суть прогресса исторического знания состояла и состоит в движении мысли от событийной стороны истории к ее процессуальной стороне, от взгляда на историю как на совокупность, пусть связную, событий к пониманию ее как процесса.

Развитие исторической и философско-исторической мысли шло по двум линиям, которые на первых порах далеко не совпадали. Во-первых, историки и люди, разрабатывавшие проблемы философии истории (историософии), занимались поисками причин исторических событий, которые в дальнейшем дополнились поисками движущих сил исторического процесса.

Во-вторых, историки и историософы искали общее, особенное и повторяющееся в истории. Конкретно это выражалось в попытках создания типологий социально-исторических организмов и периодизаций истории. На первых порах типологизация социоров и выделение эпох истории не совпадали. Но в идеале, когда речь идет о научной периодизации всемирно-исторического процесса, она с неизбежностью должна представлять собой не что иное, как типологию социоисторических организмов, но не простую, а стадиальную.

С появлением стадиальных типологий социоисторических организмов проблема движущих сил истории, факторов исторического процесса вышла на первый план, оттеснив на второй вопрос о причинах исторических событий.