Николай Скрицкий - Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней

В письме 15 июня к Екатерине II Г. А. Потемкин представил среди прочих к награде за первый бой и О. М. де Рибаса, предложив дать ему орден Святого Владимира III степени. О том, что награда эта не случайна, говорит тот факт, что сохранился план Очакова, который де Рибас с братом Эммануэлем снимал на рекогносцировке в 1788 году. Съемки приходилось проводить под неприятельскими выстрелами. Сам О. М. де Рибас не был удовлетворен своей деятельностью и 9 августа записал: «Я гибну от желания что-либо совершить».

У де Рибаса сложились теплые отношения с A. B. Суворовым, который тогда командовал войсками, охранявшими Херсоно-Кинбурнский оборонительный район. Вместе им пришлось успокаивать английских офицеров, считавших Джонса изменником. С этого времени началась переписка, в которой Александр Васильевич являлся более активной стороной.

Боевые действия летом не завершились. Гассан-паша, стоявший с флотом при Очакове, принял меры к укреплению Березани и 4 ноября увел свои корабли на зимовку. Как только об этом стало известно, Потемкин приказал полковнику Головатому постараться овладеть островом. 7 ноября черноморские казаки под огнем противника высадились на Березань и прогнали турок в крепостцу. Бригадир де Рибас, подошедший с канонерскими лодками, заставил гарнизон сдаться. Турки лишились сотни человек; потери с русской стороны составили 29 убитых и раненых.

B. C. Попов, чиновник для особых поручений при Потемкине, о взятии Березани писал 7 ноября: «В сей день сделано нападение на остров Березань. После жестокого сопротивления оным овладели, гребной флот под начальством бригадира Рибаса большею частию сие совершил. Взяли тут пашу, 20 чиновников и 300 рядовых в плен. Урон россиян был очень невелик. В крепости найдены 23 пушки, 1150 ядер, 150 бочек пороха и великий запас в муке, пшенице и ячмене состоявший. Восемь офицеров, отличившихся при сем случае, получили золотые шпаги».

17 сентября 1788 года о взятии Березани и участии бригадира де Рибаса писал Императрице и сам князь Таврический:

«Предприятие сие пред лицом всей армии произведено в действо с совершенным успехом. 7-го дня сего месяца по утру верные казаки, приближаясь к острову, выдержали с твердостию и мужеством сильный огонь батареи неприятельской, потом, сделав залп из пушек и ружей, вскочили в воду и, вспалзывая на берег, бросились с таким стремлением, что прогнали неприятеля, отняли у его батарею и преследовали его до самой крепости, где встречены были картечами. В сем случае поворотили они против крепости орудия, с набережной батареи и своих лодок взятые. Жестокая канонада их, движение сделанное от флота по данному от меня сигналу нескольким фрегатам и отправление к острову лодок канонерских, с бригадиром Рибасом, заставили неприятеля умолкнуть и просить пощады».

Военный опыт де Рибаса все возрастал, и он получал и все более сложные задачи.

Уже упомянутый B. C. Попов в записках вспоминал: «Совсем непонятным образом генерал-майор Рибас взял на берегу Черного моря стоящую крепость Гаджибей пред глазами всего турецкого флота, получил притом 12 пушек, 7 знамен, много военных припасов и пленил двух-бунчужного пашу, 11 чиновников и 66 рядовых. Во время штурма убито с турецкой стороны 200 человек». Как же это произошло?

В конце августа 1789 года Потемкин решил овладеть Гаджибеем, через который в Константинополь поступало значительное количество хлеба, и приказал генерал-поручику Гудовичу с частью сил выступить из Очакова. Гудович и генерал-майор де Рибас, который возглавлял его авангард, должны были наступать по суше, когда флот отвлечет противника в море. Гудович намеревался установить взаимодействие с моряками и 31 августа направил главному командиру Черноморского флота Войновичу предложение о встрече с ним и де Рибасом. Вероятно, Войнович не смог гарантировать достаточной поддержки с моря, и Рибас предложил наступать, не дожидаясь флота. Войска, имея впереди авангард де Рибаса, выступили из Очакова 3 сентября и, двигаясь скрытно, 12 сентября прибыли к Куяльнику. Высланные Рибасом казаки донесли, что в море до 40 турецких судов и 33 лансона на якоре у берега. Авангард продолжил скрытное движение, за ним следовал Гудович; 13-го числа они остановились примерно в десяти верстах от Гаджибея.

Небольшую турецкую крепость Ени-Дуня (Новый Свет) начали строить на месте поселка Гаджибей в 1764 году. В войну 1768–1774 годов русские войска уже брали крепость, но по условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора вернули туркам. Теперь предстояло ее взять вторично. К 1789 году это было бедное местечко, окруженное высокой стеной без рва, с тремя сотнями человек гарнизона и 12 пушками.

Овраг с северо-западной стороны и небольшой редут впереди служили некоторым прикрытием, главной защитой служило море — у входа на рейд стояла сильная турецкая эскадра. Неприятельский флот тогда насчитывал 14 линейных кораблей, 14 фрегатов и много других судов. Несмотря на это, ночью 13 сентября с небольшим отрядом и несколькими пушками де Рибас подошел к Пересыпи и укрылся в балке. В 18.00 он направился с авангардом вперед, прошел перешеек и в половине четвертого часа 14 сентября начал атаку. На перешейке устроили батарею из 4 осадных и 12 полевых орудий, чтоб стрелять с фланга по неприятельским судам.

Турки заметили нападающих, когда они были уже в версте от крепости, но не знали, куда направить оружие, ибо казаки с лестницами были со всех сторон. Полковник Хвостов с левого фланга, перейдя овраг, атаковал гренадерским батальоном и за четверть часа овладел крепостью, тогда как на правом фланге майор Воейков вытеснил турок из предместья и выдвинулся к морю, чтобы помешать противнику высадить подкрепления.

На турецких судах слишком поздно заметили штурм. Корабельные орудия обрушили огонь на победителей, но без особого успеха. В свою очередь Гудович перевел с левого фланга на правый батарею майора Меркеля, который заставил замолчать пушки неприятельских лансонов, а два из них получили такие повреждения, что спустили флаги, направились к берегу и сдались. Турки потеряли более 200 человек убитыми, в плен попали паша Ахмет-бей, 12 офицеров и 66 нижних чинов. Через несколько дней турецкий флот подходил к Гаджибею, выпустил бесполезно массу ядер и ушел в море. Гудович оставался в крепости до следующего месяца, когда получил приказ срыть укрепление и идти к Бендерам. Суворов говорил об этом эпизоде, что, если Рибасу дать хороший полк, он захватит и Константинополь.

3 октября князь Потемкин докладывал высочайшему двору о взятии Гаджибея, отмечая роль де Рибаса:

«Командующий передовыми войсками, для сего предприятия отряженными, генерал-майор Де Рибас, ночью на 12-е число с тремя полками конными и тремя пешими казаков верного войска Черноморского и 6-ю их пушками перебрался за перешеек, между морем и обеими Куяльниками лежащий. В последнюю ночь присоединились к нему, тем же путем, два батальона пехоты с 4-мя осадными, 2 полевыми и 4 полковыми орудиями. Тишина, осторожность и порядок, которые наблюдаемы были войсками при переходе сего опасного места, подверженного выстрелам флота неприятельского на разстоянии 8 верст, заслуживали особого внимания».