Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Поэтому-то у Горация душа человека, потерпевшего кораблекрушение, взывает к мореплавателю, готовящемуся отплыть:

Гораций. Оды, I, 28, 35–36

Опускали ли в землю гроб с телом или урну с прахом, те, кто участвовал в погребении, расходились, обращаясь к умершему с одним и тем же последним прощальным приветствием: «Прощай, чистая душа; да покоятся мягко твои кости; да будет легка земля над твоими останками; да будет земля тебе пухом». Похороны завершались поминальной трапезой, а люди богатые, сверх того, раздавали мясо или денежные пожертвования беднякам.

В старину римляне имели обычай чтить память умершего, устраивая публичные зрелища, прежде всего бои гладиаторов, театральные представления. Известно, что в 174 г. до н. э. Тит Фламинин организовал в память о скончавшемся отце театральные представления, которые длились целых четыре дня (см.: Ливий. От основания города, XLI, 28, 11). Точно так же, чтобы почтить память полководца Луция Эмилия Павла, во время погребальных торжеств в театре были показаны две комедии Теренция. Организацией поминальных зрелищ занимались городские эдилы, но оплачивал все это гражданин — близкий родственник покойного.

Разумеется, никакие пышные похороны римских граждан не могли сравниться с торжественным погребением императора, особенно когда сенат издавал постановление, причислявшее умершего властителя к сонму богов. Отныне покойному надлежало воздавать божеские почести: это было связано с распространявшимся с Востока культом владык, свято чтимых и при жизни, и после смерти. Первым из обожествленных правителей стал Гай Юлий Цезарь: об этом распорядился его наследник Октавиан Август, добившийся присвоения ему посмертного титула «божественный», a также посвятивший ему храм и назначивший жрецов его культа. В дальнейшем обожествление умерших императоров стало в Риме устойчивой традицией — многие из них после смерти стали зваться «божественными».

Удостоился этой чести и император Септимий Север. Похороны его, состоявшиеся в 211 г. н. э. и описанные историком Геродианом, дают представление о том, как вообще проходили подобные торжества. В городе был объявлен траур. Совершались все полагавшиеся в этом случае религиозные обряды. Из воска была изготовлена со всей тщательностью фигура умершего — его точное подобие, и это изображение помещено на огромное ложе из слоновой кости, поставленное у входа в императорский дворец на разостланные златотканые ковры. Выставленной на всеобщее обозрение восковой фигуре императора были оказаны все подобавшие ему посмертные почести. Почти целыми днями с левой стороны от пышного ложа сидели сенаторы, облаченные в черное. Справа сидели женщины, мужья или отцы которых пользовались в Риме особым авторитетом и уважением. Ни на одной из них, пишет историк, нельзя было увидеть ни золотых украшений, ни ожерелий, а одеты они были в скромные одежды из белых тканей — в таких одеяниях знатные матроны появлялись в дни траура. Все это длилось семь дней. Первоначально восковая фигура изображала еще не умершего, а лишь умирающего императора.

Время от времени к ложу подходили врачи, «осматривали» больного, каждый раз объявляя во всеуслышание, что состояние его ухудшается. Наконец, было объявлено, что император скончался.

Знатнейшие и известнейшие молодые люди всаднического и сенаторского сословий приблизились к погребальному ложу, подняли его и понесли по Священной улице (виа Сакра) на старый римский форум. По обе стороны от ложа были воздвигнуты подмостки: с одной стороны разместился хор юношей, а напротив него — хор девушек из самых знатных семей в государстве. И те, и другие пели скорбные гимны и пеаны в честь умершего властителя. Затем ложе вновь поднимали и несли на Марсово поле, где уже был выстроен из мощных деревянных балок квадратный сруб, изнутри заполненный хворостом, а снаружи украшенный златоткаными коврами, фигурками из слоновой кости, цветными росписями. Над этой постройкой возвышалась другая, подобная ей, но меньшего размера и с открытыми дверцами. Еще выше располагались третий и четвертый срубы, и каждый был меньше предыдущего, так что вся конструкция напоминала по форме фонарную башню — маяк. Во втором ярусе этого сооружения помещали погребальное ложе, усыпанное благовониями, травами, фруктами, присланными со всех концов империи в знак почтения к усопшему властителю, поэтому вся башня была заполнена ими доверху. После чего всадники на конях в полном вооружении торжественно объезжали вокруг нее. Затем в таком же порядке объезжали погребальное сооружение повозки со стоявшими на них ездоками в пурпурных одеяниях и в масках, изображавших тех, кто снискал великую славу у римлян как полководец или император.

Далее наследник покойного, тот, кто принял власть после него, брал пылающий факел и подносил его к деревянной постройке; тем временем другие люди поджигали ее со всех сторон. Поставленные друг на друга, заполненные хворостом и сухими травами, срубы вспыхивали, и столб огня взвивался на огромную высоту. Считалось, что с огнем и дымом поднимается к небу душа усопшего императора, и он становится божеством среди других богов ( Геродиан. История Римской империи, IV, 2).

После погребения период траура длился недолго — всего девять дней — и завершался поминальными жертвоприношениями вином, оливковым маслом и кровью жертвенных животных. Но память об умерших сохранялась, конечно же, надолго. Утешая своего друга Марулла, потерявшего маленького сына, Сенека в письме, которое он переслал Луцилию, обращается к убитому горем отцу с такими словами: «То и дело говори о нем, торжественно чти, насколько можешь, его память, — ведь воспоминанья станут приходить к тебе тем чаще, чем меньше в них будет горечи. (…) Если ты наслаждался его речами, его шутками, пусть еще детскими, чаще повторяй их… Бесчеловечно забывать близких, хоронить вместе с прахом память о них, щедро лить слезы, а вспоминать скупо. Так любят своих детенышей звери, своих птенцов птицы: их любовь неистова, порой до безумия, до бешенства, но утрата гасит ее. Такое не пристало разумному человеку: пусть его память будет долгой, скорбь — короткой» ( Сенека. Нравственные письма к Луцилию, XCIX, 23–24).

Память об умерших римляне чтили принося поминальные жертвы, возлагая цветы на могилы своих близких в годовщины их смерти или в день поминовения мертвых — в Паренталии (поминальные празднества, справлявшиеся в феврале). Соблюдение традиционных обрядов, услуги либитинария со всей его свитой помощников, пышные похороны, устройство зрелищ и поминального пира — все это было для людей состоятельных. С бедняком судьба и после его смерти обходилась круто: погребение ночью, без гроба и жертвоприношений, в общей яме.