Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Уже из этой краткой характеристики экономических основ античной Греции видно, как неравномерно были распространены жизненные блага в отдельных городах-государствах. Несомненно, должны были существовать широко развитые торговые связи: сначала, как и повсюду, простой натуральный обмен, затем купля и продажа за деньги, причем в каждом полисе чеканили собственную монету. Как же осуществлялась торговля между городами-государствами, как производились «валютные» расчеты, взимались ли таможенные пошлины?

Работа в руднике

То что какие-то правила, регулирующие ввоз и вывоз товаров, считались необходимыми, подтверждает хотя бы рассуждение Платона в «Законах» о желательности некоторых достаточно суровых предписаний, которых следовало бы придерживаться в сношениях с заграницей: «…Обмен почти неизбежен для ремесленников и всех тех, кому надо выплачивать жалованье, — для наемников, рабов и чужеземных пришельцев. Ради этого надо иметь монету, но она будет ценной лишь внутри страны, для остальных же людей не будет иметь никакого значения. Общей же эллинской монетой государство будет обладать лишь для оплаты военных походов или путешествий в иные государства… Словом, всякий раз, как надо кого-то послать в чужие земли, государству необходимо для этой цели обладать действительной по всей Элладе монетой. Если частному лицу понадобится выехать за пределы родины, оно может это сделать лишь с разрешения властей; по возвращении домой оно должно сдать государству имеющиеся у него чужеземные деньги, получив взамен местные деньги, согласно расчету. Если обнаружится, что кто-либо присвоил чужеземные деньги, они забираются в пользу казны; знавший же об этом и не сообщивший подвергается вместе с тем, кто ввез эти деньги, порицанию и проклятию, а также и пене в размере не менее количества ввезенных чужеземных денег» ( Платон . Законы, V, 742). Введения же таможенных пошлин Платон отнюдь не предусматривает: «Никто в государстве не должен платить никакой пошлины ни за ввозимые товары, ни за те, что вывозятся». Впрочем свобода торговли ограничивалась: «Не допускается ввоз ладана и других чужеземных курений, употребляемых при богослужении, и ввоз пурпура и окрашенных тканей… а также всего того, что нужно для ремесел, работающих на чужеземных товарах, раз в этом нет никакой необходимости. Точно так же не разрешается вывоз таких предметов, наличие которых необходимо в стране. Во всем этом должны разбираться стражи законов…» (Там же, VIII, 847).

Таковы проекты философа. Как обстояло дело в реальных греческих государствах, мы не знаем, — например, как решали проблему обмена платежных средств в портах или на таких общегреческих встречах, какими были Олимпийские игры.

Не была чужда грекам и проблема приспособления окружающей среды к нуждам человека. Осушение заболоченных земель и орошение засушливых, устройство каналов были распространенной практикой. Попытки поставить себе на службу силы природы влекли за собой общее упорядочение хозяйственной деятельности, все более рациональную организацию и разделение труда, изобретение и совершенствование новых его орудий, развитие техники и т. п.

Напомним, что речь идет о периоде греческих полисов, ведь в эпоху Гомера не было строгого разделения труда между различными слоями общества: там господин занимался физическим трудом наравне со своим-рабом, и не только мужчины — царевна Навсикая в «Одиссее» стирает белье вместе со служанками. Подобное разделение труда становится нормой жизни лишь позднее, причем Платон стремится сделать его еще более явным, ограждая свободное население идеального полиса от всякой физической работы: «Какой же образ жизни станут вести люди, в должной мере снабженные всем необходимым? Ремесла там поручены чужеземцам; земледелие предоставлено рабам, собирающим с земли жатву достаточную, чтобы люди жили в довольстве…» ( Платон . Законы, VII, 806 d, е).

Свободный гражданин обязан был всецело посвящать себя заботам о поддержании наилучшего равновесия тела и духа, а также делам государственным. «…Никакие побочные занятия не должны служить помехой для остальных дел, дающих телу закалку в трудах, душе же — знания и навыки. Кто станет осуществлять именно это и будет стремиться достичь достаточного совершенства души и тела, тому, пожалуй, не хватит для этого всех ночей и дней… Для всех свободнорожденных надо установить распорядок на все время дня…Если хозяйка дома заставляет служанок будить себя, а не сама будит всех остальных, то раб, рабыня, слуга и… весь дом целиком должен говорить между собой об этом как о чем-то позорном. Всем надо пробуждаться ночью и заниматься множеством государственных и домашних дел — правителям в государстве, хозяевам и хозяйкам — в собственных домах. Долгий сон по самой природе не подходит ни нашему телу, ни нашей душе…» (Там же, VII, 807–808). Далее философ вновь обращается к этой теме, облекая свои мысли в форму категорического предписания: «Прежде всего пусть никто из местных жителей не занимается ремеслом. Дело в том, что гражданину достаточно владеть тем искусством, которое одновременно нуждается в упражнении и во многих познаниях: это — умение поддерживать и соблюдать общегосударственное благоустройство. Гражданин не может этим заниматься так, между прочим» (Там же, VIII, 846 d, е).

В «Законах» — своем последнем, оставшемся неоконченным, произведении — Платон в середине IV в. до н. э. мечтал об идеальном государстве. Почти на сто лет раньше Перикл у Фукидида в своей речи в честь афинян, павших на первом году Пелопоннесской войны, рисует впечатляющий образ родного города, военной, политической и экономической силы Афин, подчеркивает преимущества демократического строя, восхваляет активность и предприимчивость афинян, разнообразие их занятий, среди которых приоритет отдается общественной деятельности: «…со всего света в наш город, благодаря его величию и значению, стекается на рынок все необходимое, и мы пользуемся иноземными благами не менее свободно, чем произведениями нашей страны. (…)

Мы развиваем нашу склонность к прекрасному без расточительности и предаемся наукам не в ущерб силе духа. Богатство мы ценим лишь потому, что употребляем его с пользой, а не ради пустой похвальбы. Признание в бедности у нас ни для кого не является позором, но больший позор мы видим в том, что человек сам не стремится избавиться от нее трудом. Одни и те же люди у нас одновременно бывают заняты делами и частными, и общественными. Однако и остальные граждане, несмотря на то что каждый занят своим ремеслом, также хорошо разбираются в политике. Ведь только мы одни признаем человека, не занимающегося общественной деятельностью, не благонамеренным гражданином, а бесполезным обывателем» ( Фукидид . История, II, 38, 40).