Макс Мюллер - Египетская мифология

О колонне Осириса, которую, похоже, копировали финикийцы, см. в главе 5.

Календарный намек (см. коммент. 78 о числе четырнадцать).

«Богиня неба зачала от виноградной лозы» («Pyr.». 1082).

О зеленом месте рождения или смерти солярного бога см. в главе 3.

Об Апет-Туерисе и Бесе как помощниках в более ранней мифологии см. в главе 3.

См. в главе 3 о звезде Канопе, рулевом Арго и возможном чередовании Ориона и Арго.

См. коммент. 75 о параллельном объяснении годового интервала.

В первоначальной форме легенды, как и в азиатских параллелях, Памил не знал о божественной природе младенца. От этого сообщения вел свое происхождение веселый и похотливый праздник Памилий. Однако мы не располагаем египетскими данными ни о Памиле, ни о Памилиях. Азиатские версии, что ребенка нашел пастух или земледелец, менее ясны в Египте (см. коммент. 111). В Азии перевозчиком является Ак-варий, который соответствует в Египте богу Нилу, потому что сам Осирис связан с подъемом воды в Ниле и потому что новое наводнение приносит Осириса. О других первобытных богах, которых, похоже, представляли как плывущих в облике зародыша в ящике по первозданному водному хаосу, см. в главе 4; и молодой Гор также изображался сидящим в сундуке (например: Rosellini. Monumenti del culto. P. 18 и пр.).

Отсюда дочь фараона, которая нашла Моисея в Ниле и воспитала его, названа Иосифом Термутис (Antiquities, П. 1х. 5–7). В греческий период имя Менутиат («Остров няни») было дано мифическому острову на юге, как месту жительства божественной няни, и позднее его отождествляли с Мадагаскаром, как самым отдаленным островом на юге, то есть в подземном мире. Рененутет, возможно, понимали как няню Гора в ее двойной функции богини урожая и воспитательницы.

См. в главе 12 о магическом тексте, содержащем похожую историю; возможно, это вариант мифа, который рассказывает, как бога-солнце укусила змея. Роль Исиды, похоже, просто полностью изменили.

Возможно, это воспоминание, что «великий Гор» был древней формой этого божества, которое оставалось независимым от мифа об Осирисе. Как более древнего бога его иногда называли даже «отцом Осириса», когда объединяли с последним или рассматривали как равного ему.

См. выше; как вариант, рис. 118, где обе сестры получают оплодотворяющую кровь Осириса, чтобы выносить посмертного отпрыска.

Возможно, предположение, что он был лишен матери, в особенности в качестве мифа об умирающей богине, могло позднее создать основу такой теории.

«Pyr.», 1214.

Слово, здесь переведенное как «мститель», понимают также как «тот, кто потрясает», «пробуждает» или «заботится».

Слово «deb», «гиппопотам», может также означать «медведь», и в Финикии врагом молодого бога-природы является медведь или кабан. Хотя египтяне понимали deb как обозначение гиппопотама, они также подставляли различных других животных (см. коммент. 35). В более поздний период Гор иногда появлялся сражающимся на колеснице, влекомой грифами или драконами, и в римский период он Гарпун Гора даже сражался верхом на лошади. Гор сражается гарпуном, который имеет странный, часто практически невозможный наконечник (Н. Schafer, в AZ xli. 69 (1904). Первоначально он должен был иметь три точки (Lepsius. Denkmaler, iv. 35), эта гипотеза подкреплена каламбурами в текстах, например, «оружие (которое обозначает) тридцать» («Pyr.», Р. 424, 1212 и пр.), то есть обладающее тремя крюками, поскольку крюк является знаком для «десяти» (и обозначает месяц?). К несчастью, слово, возможно, смешали с названием «боевого топора» (см. коммент. 47). Даже в мифологии до Осириса бог-солнце умеет обращаться гарпуном с крюками на обоих концах («Pyr.», Р. 1212). Таким образом, мы видим, что в египетском искусстве первоначально имелось в виду странное оружие, которое носил вавилонский бог молнии, короткое копье с тремя наконечниками на обоих концах, которое греки интерпретировали как удар молнии Зевса или трезубец Посейдона. Когда змея обвивается вокруг наконечника копья, это символизирует жестокие лучи солнца. О сети как оружии в этой борьбе см. выше. Однако неясно, почему Диод op (i. 21) называет местом битвы Антеополь; сражение связывали со многими городами.

Об этих «тифонических» животных см. коммент. 35 и рис. 214. В более поздний период сам Сет очень часто появляется в виде крокодила (см. рис. 122).

Это может быть возвращением к мифу, упомянутому в коммент. 62, относительно кожи небесного божества, которая угадывается в символе, находящемся перед Осирисом; о смешении этой легенды с мифом об Апопе см. в главе 6.

Противоположная этой, то есть эсхатологическая, интерпретация еще не встречалась в египетской мифологии. Некоторые теории на этот предмет, вероятно, существуют.

Сотис, сестра Ориона («Pyr.», 363 (1707) и «любимая дочь» Осириса («Pyr.», 965; более неясный намек найден там же, 632); когда Осириса идентифицируют с Гором, она становится его матерью.

То есть «Сказка о двух братьях», «Принц-охотник» и миф, в котором Исида с помощью своей магии одерживает победу над богом-солнцем. Совершенно верно, что все они, особенно «Сказка о двух братьях», в которой женщина, красивая, неверная и жестокая, преследует героя Осириса, будучи одновременно его дочерью, возлюбленной и матерью, находится под сильным влиянием азиатских мотивов, но наиболее характерная черта, полное раскаяния самооскопление Осириса или бога-солнца Ра, старо, как Книга мертвых, xvii. 29; то есть оно датируется Средним царством. Вариант этого мифа найден в «Harris Magic Papyrus», vii. 8. Здесь Гор (то есть молодой Осирис) оскверняет свою мать Исиду, чьи слезы при этом насилии переполняют Нил, в то время как его воды наполняются рыбой, которая, как сказано, появилась, когда фаллос Осириса был брошен в него, очевидно, им самим в раскаянии за свой грех. В другом тексте эти рыбы пожирают его. О противоположном варианте, в котором Гор обезглавливает свою мать за какой-то грех, см. в главе 6. Современный автор показал (OL v. 348 (1902), что в магическом тексте (Erman A. Zauberspriiche. P. 2, 7) содержится намек на злую дочь Осириса, пришедшую из Азии или Нубии (ср. коммент. 76), «которая сделала кирпичи (следует исправить прочтение: «соткала одежду») для него». Эта вещь, сделанная ее пальцами, явно была отравлена или по какой-то иной причине оказалась гибельной. Однако неясно, почему «она сказала о своем отце: «Может он жить на травах и меде». Эта история странным образом смешивает Осириса и Микерина, строителя пирамид. Геродот (ii. 129–133), похоже, считает Исиду дочерью своего героя, которого она обрекает на смерть. Ср. также противостояние Осириса-Гора и Сотис на рис. 55 и см. коммент. 85 о женщине как причине, по которой человек утратил бессмертие или не сумел сохранить его.