Евгений Кукаркин - Кучер

Вышел худой и высокий мужик в кожанке и маузером... на животе. Я подтолкнул в локоть Коновалова. Тот не шелохнулся.

- Я думаю, - продолжал выступавший, - что новый начальник заставы сам ознакомится с вами и сделает правильные выводы. Принимайте заставу, товарищ Комаров.

Выступавший махнул рукой и тут же подъехала бричка, он вскочил на нее и под охраной эскадрона, она покатила обратно в степь.

- Кто это был? - шепотом спросил я у Сереги.

- Голощекин. Молчи, дура, - так же шепотом ответил тот.

Если в Освенциме гитлеровцы уничтожили около четырех миллионов человек, то в Казахстане во время правления Голощекина уничтожено примерно столько же. ОГПУ трудились день и ночь истребляя ни в чем неповинных людей. Десятки концлагерей было раскидано по всей территории, где без пищи, одежды, крыши над головой, в зимнюю стужу почти вымирали все. От голода погибали целые районы и все это некоторые историки преподнесут как победу колхозного строя в одной из социалистических республик Советского Союза.

Новый командир обходил строй, внимательно всматриваясь в лица бойцов, иногда он спрашивал кого-нибудь фамилию и сведения, где служил и является ли тот членом партии. Недалеко от нас он остановился.

- Никак Черненко? - услышали мы.

- Я.

- Вот ты куда исчез. А я думал, куда это наш малыш пропал.

- Прислан сюда..., это... по приказу... товарища Сомова.

- Понятно, - хмыкнул Комаров. - После... зайди ко мне.

- Хорошо.

Мимо нас новый начальник прошел ничего не спросив.

- Теперь то Черненко будет здесь, как кот в масле кататься, - говорит мне Лешка, когда мы ложились спать. - Слышал, новый начальник приказал вернуть ему маузер.

- Ого. Кого же он теперь здесь будет расстреливать в затылок?

Лешка рванул меня к себе.

- Тише и забудь, что я тебе говорил. При Максимове еще можно было трепаться о том и сем, а при новом... лучше заткнуться в тряпочку.

- Ты чего?

- Нечего. Понял. И запомни, сейчас время такое, что лишнее слово может обернуться пулей для тебя, для меня, для всех.

Он отпустил меня и обмяк. Посидел на койке, потом поднялся.

- Извини, Серега, сорвался. Мы здесь с тобой как белые вороны в черном стаде остались. У тебя окончена гимназия, у меня год Казанского университета, а остальные что... Большинство бойцов еле-еле грамоту разумеют, а некоторые совсем не знают. Они... это чувствуют и барьер отчуждения давно зреет между нами.

- Я это знаю.

Между койками мечется завхоз. Он подходит к нам.

- Вы Кучера не видали?

- Кого?

- Кучера... Черненко.

- ??? Почему Кучер?

- Он в моих документа, когда принимал и сдавал оружие подписывался К.У.ЧЕР.

- Вот оно что. Так он сейчас наверно в канцелярии у нового начальника.

- Вот ты какая неприятность. Что же делать? Мне очень не хочется попадаться на глаза новому...

- А что произошло?

- Да не расписался он в одной графе, а меня за это могут и того... Пришел Черненко ко мне в кладовую и говорит, верни маузер, начальник приказал. Я говорю, мне не приказал, не дам. Смотри, говорит, тебе хуже будет. Действительно через минут десять прибежал разъяренный начальник и сразу в рожу. Во, какой синяк...

Теперь и мы, при слабом свете, разглядели распухшее лицо завхоза.

...- Ты что, кричит начальник, моих приказов не слушает. Тебе сказали вернуть оружие красному бойцу Черненко, так и не перечь... Еще отматерил минут на пять и ушел... Тут и появляется этот... Так что, говорит, где маузер. Я отдал ему оружие, а вот с перепугу забыл тогда, что надо расписаться.

- Завтра его поймаешь и он тебе распишется.

- А если не распишется.

Леша пожимает плечами. Расстроенный завхоз уходит.

- Так значит... Кучер, - задумчиво тянет Коновалов, - а ты говорил клички к нему не липнут. А ведь это как раз для него.

Утром меня вызывает в канцелярию, новый начальник. Нехорошие мысли сверлят голову. Никак кто то на меня чего-нибудь донес.

В комнате, помимо начальника, который сидит за канцелярским столом, на подоконнике окна устроился Кучер.

- Заходи, заходи, - улыбается Комаров, будь то я его родственник, чего так неуверенно...

- Вызвали меня?

- Вызывал.

- У меня там сейчас построение, мне нужно выступать в наряд на охрану границы.

- Знаю. Сегодня не пойдешь. Я уже замену тебе выслал.

- ??? Чего так?

- Да вот, мысль появилась. Я тут узнал, что грамоте ты хорошо обучен. А Ленин знаешь, какое пожелание молодежи наказал... Учиться, учиться и учиться.

Начальник поднял указательный палец вверх и потряс им в такт.

- Ты комсомолец? - спросил Комаров, хлопнув руками по столу.

- Да.

- Тогда порядок. Партия в моем лице, хочет, чтобы ты занялся обучением грамоте наших бойцов. Вон, Константин, - кивнул на Черненко, - четыре класса приходской школы, косноязычен как... бревно, - подобрал слово начальник. - А ведь преданный делу человек. Надобно, из таких бойцов сделать грамотных людей, а то совсем позор на всю республику. Присылают политическую литературу, газеты, а ее все на подтирку... в туалет. Читать ведь никто не умеет.

- Мы по утрам читаем всем на собрании, газеты и прочую литературу, что присылают, - пытаюсь возразить я. - Так что все в курсе, что творится в стране и за рубежом.

- А надобно, чтобы каждый читал сам. Ты не спорь, собери свободных от нарядов бойцов и начинай... А тебе Константин, - обращает к Черненко свое худущее лицо Комаров, - в приказном порядке... учиться.

- Я что?... Ленин сказал... Ведь это... значит надо.

- Молодец. Тогда давай, иначе в партию не примем.

Я не хожу в наряд уже неделю. У меня всегда свободных от службы, пять человек. Они сидят на кроватях в спальне и на кусках желтых обоев карандашом старательно выводят предложения.

- Костя, у тебя уже получше, - хвалю я своего ученика. - Раньше в каждом слове ты делал по две, три ошибки, сейчас лучше... почти по одной.

- Мне это... Завтра выступить надо... о положении, значит, в мире. Как это... лучше...?

- А ты подготовься. Возьми несколько книг, газет и выпиши из них предложения, которые ты бы хотел сказать.

- Как это?

- Вот так.

Я беру несколько брошюр Ленина, Сталина, две последних газеты и расстилаю перед ним.

- Смотри. Кругом идет коллективизация страны, громят классовые негодные элементы кулаков и прочей нечисти. Так и начинай. Бери заголовок. Записывай, да так, чтобы тебе прочитать можно было.

Черненко высунув язык старательно выводит каракули.

- Хорошо. Теперь, бери книжку товарища Сталина и ищи по этому поводу цитату...

- А это... что?

- Выдержка, которая очень подходит по смыслу к заголовку газеты. Ищи, ищи... Отлично... Выписывай ее. Вот так. Давай следующую книгу, Ленина...

У Черненко природный дар и превосходная память, он схватывает все налету и через четыре часа кропотливой работы под моим руководством составил неплохой текст. - Теперь прочти текст, - прошу я его.