Евгений Кукаркин - Пределы выживания (Полигон - I)

- Ребята, вы случайно свалились не с другой планеты?

- Не веришь? На почитай.

Я лезу в сумку и достаю некоторые документы. Коля читают и видно как у него чуть глаза на лоб не лезут.

- Но это же...

Он беспомощно смотрит на нас.

- Коля, нам это надо размножить и разослать во все международные организации.

- Дай просмотреть, что там еще.

- Время много, уже пора спать, давай завтра.

- Вы ложитесь, королева пусть ложиться на кровать, ну а тебе место на ковре, простите меня, но я еще посижу. Давай, что там у тебя еще.

Мы так устали, что заснули мгновенно.

Утром я просыпаюсь и вижу Николая. Он сидит за столом, перед горевшей лампой и тупо смотрит на лежащие перед ним бумаги.

- Коля, ты что не спал?

- Нет. Понимаешь, я не могу придти в себя от этого варварства. Это же издевательство над своим народом. Да их же судить надо...

- Кого их?

- Ну этих..., военных...

- Коля, не только в них дело.

Просыпается Верка. Она потягивается.

- Ох, как непривычно спать на этих кроватях. Вы извините, мальчики, я удираю. Где полотенце?

Верка выметается из комнаты.

- У тебя фотоаппарат есть? - спрашиваю я Николая.

- Есть.

- Отлично. Ты сейчас на работу?

- Надо.

- Как ты сегодня день проведешь, совсем не выспался.

- Я подремлю после обхода у старшей сестры.

- А я займусь этим. Схожу куплю пленку, бумагу, проявители, закрепители, возьму в прокате фотоувеличитель и постараюсь кое что сделать.

- Постой, здесь есть сосед, татарин Рафик, он занимается фотографией и в комнате у него можно проявлять, там все есть, даже красный свет. Сейчас он уходит на работу, я попрошу у него ключи.

Коля уходит и через минуту возвращается с ключами в руках.

- Вот. До пяти часов, комната ваша. А я тоже ухожу, хозяйничай, старик.

Он ушел, в комнату влетает Верка.

- Мальчики... А где Николай?

- Ушел на работу.

- И ничего не поел?

- Нет. Он поест там, в больнице, его покормят.

- Какой у нас план на сегодня?

- Прежде всего, привести себя в порядок, потом я схожу в магазин и начнем фотографировать и печатать документы.

- Я, за... Поехали...

Весь день мы проявляли и печатали документы. Вся Колина комната была завешена сушащимися фотографиями. Мы нашли в углу комнаты шпагат и растянули его по всей площади комнаты. В столе обнаружили изоленту и искрошив ее на мелкие кусочки, лепил на ее кончиках по две фотографии и перекидывал их через шпагат. Снимки везде, на кровати, столе, подоконниках, полу. Перед приходом Рафика, мы кончили работать и приведя его комнату в порядок, уселись на диван.

- Устала? - спрашиваю Верку.

- Нет. Понимаешь, вот что то делаю, а внутри поет... все поет... я свободна. Нет полигона, нет страха, что наголову что то упадет, рядом разорвется ракета с ипритом или другой пакостью...

- Это пока мы здесь. Наружу нам еще выходить нельзя.

- Но когда-нибудь будет можно?

- Когда-нибудь, да.

- Доктор, я так счастлива, поцелуй меня.

Верка закрыла глаза и тянет губы...

Наследующий день, мы готовили пакеты, расписывали сопроводиловки и адреса. Колька узнал через своих знакомых адреса диссидентов и мы прежде всего разослали письма им. Потом разослали пакеты некоторым депутатам, в президиум ЦК КПСС и правительству.

Мы собрались в комнате Николая.

- Ну что теперь, друзья? - спросил он.

- Теперь мы удираем от сюда.

- Почему?

- Как только дойдет до некоторых, какую бомбу мы им подсунули, сейчас же сюда подключат КГБ и другие силы. А эти товарищи сразу же приедут сюда.

Мы молчим, потом Коля спрашивает.

- Когда уезжаете?

- Я бы хотел сегодня. Вера ты как, потянешь?

- Поеду, хоть сейчас.

- Ну вот, мы удираем Коля.

- Куда же вы теперь тронетесь?

- Вот этого мы тебе не скажем. Но если у тебя появятся эти товарищи, назови им любой город в Союзе, который тебе понравиться.

- Ты уверен, что они сюда придут?

- Да.

- Я сейчас сбегаю в магазин...

- Не надо, мы уходим.

- Прямо сейчас?

- Да. Пока, Коля, спасибо тебе за помощь. Мы обязательно тебе напишем. Правда..., королева.

- Обязательно.

Тепло прощаемся с Николаем.

Я веду Верку на вокзал. Первый поезд, который попался нам, был в Ленинград, за два места в купе я уплатил вдвое больше их стоимости, слава богу, мы едем почти через всю Россию.

Было время перемен, генеральный секретарь ЦК КПСС, ввел на свое горе полу демократию и газеты, и телевидение начали полунамеками говорить правду. Скандал начали диссиденты, об алтайском полигоне заговорили и Верховный Совет вынужден был создать комиссию. Газеты сообщили, что полигон решили закрыть и прекратить там испытания ракет. О нас с Веркой забыли...

Прошло два года.

Верка ворвалась в комнату, когда я собирался на работу.

- Боря, на улицах вывешена реклама. Сегодня на манеже выставка, алтайская живопись. Слышишь, алтайская.

- Ну и что?

- Как, ну и что? Ведь я же от туда. Боря, сходим, прошу тебя, сходим.

- У меня завтра дежурство.

- Тогда пойдем после завтра. Она будет еще три дня.

Мы входим в выставочный зал и я столбенею. Это же картины и расписанные вещи с полигона. Вот Веркины полотна, деда Тимофея, сумасшедшей Клавки и других. Верка белая как снег подходит к своим картинам и зажимает рот рукой. На табличке ее имя и фамилия, она рукой проводит по краскам...

- Не трогайте руками, гражданка, - раздается чей то голос.

Старушка смотрительница воинственно стоит сзади.

- Но это моя картина.

- Гражданка, картины принадлежат Барнаульскому музею. Отойдите сейчас же иначе я вызову милицию.

Я отвожу Веру за плечи в сторону.

- Но как же так, это же мои картины...

- Посмотри вон на стенке, золотыми буквами...

- "Памяти жертв алтайского полигона", - читает она.

К нам подходит опять воинственная старушка.

- Я вижу вы хотите что то выяснить? Сходите к администратору.

- Пойдем, Вера. Действительно, может мы что-нибудь узнаем.

Мы открываем дверь с табличкой "Администратор" и нас нападает столбняк. За столом сидит... Рита.

- Вы к..

Рот ее открывается и она переходит на шепот.

- Боря... Вера...

Я подхожу, Рита поднимается и мы обнялись.

- Я как увидел картины, сразу подумал про тебя.

- А я с выставкой разъезжаю по всей стране, показываю людям то, что они должны видеть, рассказываю им о полигоне.

- Верят?

- Нет, но картинами восхищаются. Уже несколько заграничных музеев за сумасшедшие деньги предложили купить несколько полотен. Верочка, подойди сюда.

Она обнимает ее.

- Прости меня, девочка, я не украла полотна, я решила воплотить нашу мечту. Ну ту, помнишь, когда все мечтали, что эти вещи увидят массы народа...

Верка уткнулась в плечо и плачет.

- Успокойся. Это же должно быть приятно, когда все восхищаются твоим талантом. Уже пол России осмотрели выставку.