Евгений Кукаркин - Завещание Имама

- Спасибо.

Арсен долго и крепко тряс мою руку.

- Силен мужик, моя работа...

Засобирался Георгий Иванович, его и несколько других заключенных тоже отправляли домой.

- Иван, в мире все изменилось. В Россию пришло новое веяние. Я уезжаю домой, в Москву.

- Я рад за вас, Георгий Иванович. Это хорошо, когда справедливость восторжествовала.

- Ты прав, но я боюсь за тебя. Ты сейчас никто в этом мире. Понимаешь, тень. Не политический, не больной, без паспортный и безымянный. В этом заведении я несколько лет и по своему опыту тебе скажу, те кто тебя сюда посадили, знали кто ты. Они тебя обманывали, твое настоящее имя и фамилия у них есть. Если тебя от сюда выпустят, поезжай в Москву, в архивах КГБ должна быть о тебе строчка.

- Почему вы так уверены?

- Это отделение, для изоляции политических от общества, тебя тоже изолировали. Значит не хотели, чтобы тебя кто то узнал, а может быть ты знал раньше что то такое..., ради чего власти готовы загнать еще и подальше... Твоя память, вот тот самый опасный аргумент из-за чего ты здесь сидишь.

- Думаете меня в КГБ примут с распростертыми объятьями и сразу все выложат?

- Не думаю, но мы поможем. Время стремительно меняется, меняются люди. Ты сейчас заучишь мой адрес. Мало ли со мной что может случится за время освобождения, поэтому запомни адреса людей, с которыми встретишься в Москве. Вот они. - Он протягивает мне листок. - Я приеду предупрежу их.

- Хорошо.

Вскоре в отделении стало пусто. На двести коек остался я один.

- Так что мне с вами делать? - говорил мне Виктор Владимирович, при очередном утреннем обходе.

- Не знаю.

- Я тоже не знаю. Нас закрывают, закрывают четвертое отделение комитета, здание переходит в ведение минздрава.

- Что же все таки решили со мной?

- Выгнать тебя к чертовой матери.

- Куда же мне идти?

- Куда угодно. Собирай шмотки и с завтрашнего дня, свободен. Катерина, - орет он горластой женщине, - приготовь ему справку и деньги.

Вот она свобода. Я за воротами своей тюрьмы и не знаю куда идти, влево, вправо или прямо. Ко мне подъезжает черная "волга" из ее окна высовывается седая голова смуглого человека.

- Ей, ты не Джафаров?

- Нет.

- Когда же он выйдет?

- Не знаю.

Машина отъехала и недалеко от ворот остановилась. Я пошел по улице вправо. У автобусной остановки спросил, как доехать до вокзала. Оказалось, надо перейти улицу напротив и ехать в обратную сторону.

У центрального входа вокзала, перед парадными стеклянными дверями, стоят три парня, смуглые черноволосые южане. Я выхожу из автобуса и вижу как ребята напряглись и начали о чем то совещаться. Я поднимаюсь по ступенькам и подхожу к двери. Тут один из парней идет ко мне на встречу.

- Приятель, - говорит он мне с явным акцентом, - отойдем в сторону.

- Зачем?

- Нам надо выяснить кое что. Не задерживай людей.

Сзади меня действительно скопились пассажиры автобуса. Я отошел в сторону. Парни окружили меня.

- Слушайте, - обращается ко мне старший, вы очень похожи на одного человека. - Вы не Джафаров?

Джафаров? Странно, я второй раз слышу эту фамилию. Может я действительно Джафаров.

- Нет.

Парень достает из кармана карточку и смотрит на нее, потом на меня.

- Вроде похож. Наиль, похож?

Он передает карточку другому.

- Черт его знает, у этого волосы белые и скулы выпирают, но чем то похож, - отвечает Наиль.

- Придется проехаться с нами...

- Простите, но мне надо на вокзал?

- Никуда не пойдешь, тебя ждут в другом месте.

- И где же?

- В Самарканде.

- Кто?

- Муфтий Фархас...

Мне это ничего не говорит. Георгий Иванович просил лучше поехать в Москву. Эти ребята совсем не нравятся.

- Нет, ребята, мне в другую сторону...

- Возьмите его, - командует старший, - и в машину.

Чувство опасности сразу пришло ко мне. Как там показывал приемы староста в моей тюрьме. Резко вскидываю руки назад. Кажется достал, один парень держится за нос, другой свалился на камни. Я отскакиваю и ребром ладони бью по шее того, из носа которого капает кровь. Теперь оба парня лежат на камнях, один еще пытаются подняться, старший немного растерян. Он два раза махнул в мою сторону кулаками. Я уклонился и стал наступать, обманываю его левой рукой и хорошим приемом заезжаю ему в скулу, правой. Парня подбрасывает. Стекла дверей разлетаются вдребезги, он просто улетел в зал ожиданий. Вокруг закричали любопытные пассажиры.

- Парень, - симпатичная девчонка дергает меня за рукав, - беги, мильтоны идут.

Я оглядываюсь. Два милиционера спешили, с площади перед вокзалом, к нам. В мои планы встреча со служителями правопорядка не входила. Девчонка тянет за руку.

- Беги за мной.

Она первая влетает в разбитые двери вокзала и мы, проскочив мимо стонущего на полу южанина, петляем по коридорам с людьми. Опять дверь и мы на перроне. Рядом стоит пассажирский состав. Девушка добегает до девятого вагона.. В дверях стоит с флажками заспанная проводница.

- Варя, - орет моя спутница, - Варя.

- Галька, ты чего?

- Возьми парня.

- Да ты что? Меня начальник поезда вздрючит.

- А его сейчас сцапают мильтоны. Он там черным рожу набил.

- Вечно ты Галка вляпаешься в историю. Полезай быстрей, - командует она мне.

Я залезаю в вагон. Девчонка, которую назвали Галей, быстро смоталась. Через пять минут мимо вагонов бегут два милиционера с чуть прихрамывающим парнем, одним из тех, которые пытались меня остановить перед входом вокзала.

- Ты здесь мужчину не видела, - кричит проводнице милиционер. - Он без вещей, в сером пиджаке, такой... с белыми волосами.

- Не видела.

Группа бежит дальше. Вагон дергается и медленно набирает ход. Когда состав разогнался, проводница закрывает дверь.

- Ну пошли, бедолага, посидишь у меня в купе.

В купе она закуривает.

- А куда мы едем? - спрашиваю я.

- В Алма-Ату.

- Вот черт, мне ведь надо в другую сторону.

- Куда?

- В Москву.

- Это просто. Завтра мы приедем в Алма-Ату, там пересядешь на поезд до Москвы и поедешь обратно, - она затягивается. - А за что ты избил черномазых?

- Приставать стали...

- Правильно сделал, что набил им рожу. Нашему брату от них здорово достается. Терпеть не могу эту сволочь. У тебя деньги есть?

- Есть, но мало.

- Ты зэк? Только что освободили?

- Вроде так.

- За что сидел?

- Не знаю.

- Все вы так говорите, а сколько отсидел?

- Больше года.

Она кивает головой.

- Небольшой срок. Видно не очень то набедокурил...

- Я бы сидел больше, но нашу тюрьму закрыли, всех заключенных отправили по домам.

- Постой, постой, чушь какая то. Ты не врешь?

- Нет. Мы политические. Нас всех выпустил и отправил по домам.

- Бедненькие.

При слове "политические", она поверила.

- Ты сиди здесь как мышка. Я сейчас пойду проверю пассажиров, а потом мы с тобой попьем чаю,