Евгений Кукаркин - Жемчужина моей коллекции

Откуда он знает, где я живу? Я осматриваю машину. В ней пусто.

- Поехали.

Забираюсь в машину рядом с водителем. Мы выезжаем на улицу Ногина.

- Вы мне хотите что то сказать?

- Я пригласил вас поговорить... о вашей коллекции...

С удивлением смотрю на него.

- От куда вы знаете, что она у меня есть?

- В нашем мире коллекционеров, мы должны знать о своих конкурентах все. Я знавал вашего отца, мало того, это он мне продал несколько орденов адмирала Бутягина.

Мне ли не знать эту историю. Ордена адмирала доставал я, вместе с Толей. Это была первая моя вылазка на кладбище. Отец благословил меня на этот "подвиг".

Эта история началась шесть лет тому назад, когда еще был жив мой отец. Однажды он позвал меня к себе.

- Вася, хочу с тобой посоветоваться. При Николае Втором был известный адмирал Бутягин, личность не ординарная, любимец женщин, бездарный командующий Балтийским флотом, но необычно компанейский человек. Его слабостью было собирать ордена. Где бы он не был, в какое бы он государство не приезжал, адмирал мог охмурить любого вельможу, любого императора или царя и всегда получить от него орден. Был в Японии и там получил орден Священного Солнца, орден, который не часто вручают иностранцу, в Турции сумел отхватить орден Льва, на Мальте, Мальтийский орден, я не говорю об Испании, Италии, Франции, Англии и других мелких странах, но везде его награждали. На царских приемах, для того чтобы одевать все свои ордена на кителе, он его удлинил и даже это нарушение, царь простил. Перед самой войной, в 1913 году, Бутягин умер и его похоронили на немецком кладбище. В 1914 году, когда начались антигерманские выступления, возмущенные петербуржцы разбили некоторые памятники и плиты на могилах. Адмиралу тоже не повезло. Плиту сковырнули и замостили ей мостовую, а его могилу затоптали.

Недавно ко мне пришел один хороший человек и предложил купить у него книгу захоронений Немецкого кладбища 1912 - 1916 годов, где я нашел номер и координаты могилы.

- Ты хочешь вскрыть могилу адмирала?

- Хочу. Из истории известно, что раньше крупных вельмож хоронили при полном параде и Бутягин должен быть со всеми орденами.

- Но сохранились ли они?

- Может кое что и попорчено, но все зависит от того, как сохранилось тело. На немецком кладбище хоронили добротно. Сначала каменный ящик, потом постамент и памятник. Я тебя познакомлю с одним парнем, он наш сосед, работает на кладбище, все порядки знает, знаком почти со всеми работниками этих заведений города. Он и поможет тебе раскопать адмирала.

Так меня папа познакомил с Толей.

На адмирала мы пошли в дождливую погоду. Перед этим Толя, по рекомендации отца, провел осмотр местности и сказал, что рассчитал где могила.

Дождь устроил целые запруды и я очень обрадовался, когда с дорожки мы поднялись в верх, на бесчисленные постаменты и кресты. Фонарики вырывали блестящие гранитные камни и фигуры надгробий.

- Здесь, - ухнул голос из под плаща Толи.

Свет фонаря уперся в бедную могилку с дешевеньким железным крестом. Я осветил надпись.

"Семенова Мария Ивановна. 1905 - 1942 год".

- Здесь же могила?

- Копаем ее, под ней похоронен адмирал.

- Они же наверно повредили его.

- Это блокадница. Их глубоко не хоронили, сил не было. Только пол метра, а может быть и метр земли наверно и есть, адмирал лежит под ней, ниже.

Мы оттаскиваем раковинку, раскачиваем крест и относим его на соседнюю плиту, какой то графини Бенкендорф. Лопаты вонзились в землю. Через полчаса действительно наткнулись на скелет, женщину похоронили без гроба. Толя не стал церемонится и вонзил лопату в цепочку костей. Вместе с землей они полетели наверх. Еще пол часа и глухой стук, оповестил, что мы наткнулись на гранитную плиту.

- Вот черт, - ругается Толя, - как же нам ее сдвинуть? За такое время, она наверно приварилась. Ты очищай поверхность, а я в сторожку, может там лом найду.

Фонарик с Толей ушел темноту, другой подвешенный на куст освещает мне полу засыпанную плиту. Я соскребаю с нее грунт и слабая выбитая надпись сообщает:

"Адмирал Бутягин. Изг. Петербург. Камнерезная мастерская Шиянова А.П."

Дождь без конца подмывает стенки ямы и я так же выматываюсь на выбросе этой жижи наверх. Наконец засветил второй фонарик.

- Вася, вылезай.

Толя подает мне руку и вытягивает меня наверх.

- Я тут принес веревки. Ты мне сначала подашь лом, а потом край плиты сдвинем, зацепим веревкой и тащи ее, по моей команде.

Он спрыгивает вниз, я подаю ему лом. Глухо стучит железо о пустоту камня. Там не очень то развернешься, что бы подцепить стальным прутом тяжеленную крышку. Что то заскрипело. Молодец, сумел сдвинуть...

- Веревку, веревку давай.

Я кидаю веревку. Толя склонился и мне не видно, что он там делает.

- Тяни.

Легко сказать, у меня нет столько сил. Я только натянул веревку. Ко мне вылезает Толя. Он забросил конец веревки за памятник графини и мы, упершись в него ногами, подналегли...

Видно плита поднялась и мы чуть не свалились в грязь. Я подбежал к яме и заглянул вниз. Плита косо стояла ребром, под ней лежала мумия, накрытая сгнившим белым саваном, а под ним выглядывала эмаль и позолота плохо видимых орденов.

- Мать твою, - воскликнул Толя. - Я первый.

Он спрыгивает вниз и стал обдирать остатки известного истории адмирала. Первым он мне подает кортик в ножнах, с перевитой ручкой и тонкой золотой ниткой в местах стыка канавок. Потом пошли ордена, выдранные с кусками темной материи. Я только успевал запихивать их в сумку. Толя стал пригоршнями подавать мне пуговицы, остатки эполет, вышитых золотой ниткой. Наконец в моих руках очутился палаш. Даже при свете фонаря было видно, что это изумительная работа.

- Все.

Веревки вылетели из могилы и я помог Толе выбраться.

- Закапываем.

- А плиту?

- Черт с ней с плитой. Засыпай.

Мы начали сталкивать в яму землю с костями неизвестной блокадницы Семеновой. В самую последнюю очередь, поставили раковину, засыпали ее остатками грунта и вбили крест.

На мне не было сухого места, несмотря на то что одет был в прорезиненный плащ.

Отец все восхищался орденами и подпорченные тщательно реставрировал. А потом объявил мне, что нашел заказчика и продаст ему часть выкопанного клада. Куда то ушел палаш, кортик, пуговицы, эполеты, только четыре ордена задержались в нашей коллекции.

- Так что же вы хотите от меня, Константин Ильич

- Продайте мне орден Победы. Я куплю его. У меня самого много орденов и медалей полно, а вот этого нет. Заплачу прилично. Тысяч, восемьсот пятьдесят, хотите?

Ого, знает цену.

- Я не могу, это память об отце.

- Хорошо. Если ты продашь мне орден Победы, я расскажу, кто виноват в гибели твоего отца.

Я чуть не подпрыгнул.