Геомар Куликов - Юрьев день
- Название:Юрьев день
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Геомар Куликов - Юрьев день краткое содержание
Юрьев день - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любил князь щегольнуть гостеприимством. Редко выезжал в поле один со своими холопами. Чаще приглашал соседей, с кем по родословию своему не зазорно было знаться. Допускал на охоту и людей, стоявших ниже его. На то была своя причина. Нравилось князю, когда дворяне и дети боярские льстили ему, восхищаясь его знатностью и богатством.
На охоту по первой пороше многих гостей созвал князь Петр Васильевич. Шумно и многолюдно было в Троицком. Гостей важных разместили в усадьбе. Тех, что попроще, - в крестьянских избах.
- Славный день завтра будет! - воскликнул Тренька, когда въехали в село.
Митька по сторонам глянул, сказал озабоченно:
- Кажись, не быть завтра хорошему дню. Иван Матвеевич Рытов приехал со своими людьми.
- Нам-то что до него? - беззаботно возразил Тренька. - Ни тепло ни холодно...
- Как бы жарко не сделалось, - сказал Митька. - Князю поперек горла Иван Матвеевич.
- А чего князь его не прогонит?
- Рад бы, да не может. Близкие люди самому Грозному царю братья Рытовы, особо старший, Владимир Матвеевич. Жалованы ему земли йодле княжеских владений. У младшего, Ивана Матвеевича, силы, сказывают, поменее. Однако довольно, чтобы сгубить князя.
- Нешто его сгубить можно? - усомнился Тренька.
- Еще как...
- Богаче Иван Матвеевич князя аль знатнее?
- Власть у него, Тренька. А это поболее иной раз значит, чем все Другое.
Прав оказался Митька насчет нежданного гостя. Федор Богданович на Треньку покосился:
- Не в пору привез. Чай, рытовских видел? Он, - кивнул на Треньку, пусть у меня в избе сидит. Князь с гостем беспременно на псарный двор пожалуют. А зол князь - глядеть страшно.
- Мудрено ли, - заметил Митька. - Приходится ласкать человека, коему горло бы перегрыз.
В каморке своей начал Митька поспешно переодеваться. Шмыгнул носом Тренька:
- Обещал на охоту взять...
- Теперь не до забавы, - ответил Митька. - Кто же знал, что он, сатана, нежданно-негаданно прибудет? Ну, мне бежать надобно. Посиди тут...
Испугался Тренька:
- Постой! Темно больно...
Задумался Митька.
- Огонь вздуть? Кабы Федор Богданович не осерчал. Ложись-ка лучше спать. Утро, говорят, вечера мудренее.
Тесна каморка, отведенная Митьке. Вместо постели аль лавки - низкая лежанка. Должно, для собак была поставлена каморка, догадался Тренька. Примостился на лежанке, устланной сеном. Старой одежкой накрылся.
Грустно сделалось. Мечтал на княжью охоту попасть и на тебе: угодил в собачью конуру.
Сморила Треньку усталость. Кажись, на минуту закрыл глаза, а открыл рядом Митька стоит в полном наряде княжьего стремянного, за плечо теребит:
- Слышь, утро уже. Я тебя упредить хочу: каша да мясо в печи.
Хлеб на столе. Для тебя оставлены. И гляди, с псарного двора - ни ногой.
- Может, возьмешь, а? - на всякий случай попросил Тренька.
- Куда там! - был Митька озабочен более вчерашнего. - Князь стремянным Ларьку берет.
У Треньки остатки сна словно рукой сняло.
- Ты как же?
- Тоже при князе. С Лаской и Бураном. Только, видать, боится князь, кабы не осрамили его перед гостем.
- Худо... - протянул Тренька.
- Чего хорошего! Так помни, о чем говорено, - уже в дверях сказал Митька. - Ни на шаг с псарного двора. Меня под беду подведешь.
Остался Тренька один.
На воле охотничий рог затрубил. Конское ржание, лай собачий донеслись. И удаляться стали.
Приуныл Тренька: уехали. Есть захотелось. В избу из каморки вышел.
Тепло в избе. На столе едва початый каравай хлеба тряпицей чистой прикрыт. Заглянул в печь. Два горшка стоят. Ухват взял, вытащил один горшок - с кашей гречневой. Второй ухватом подтянул, чуть не опрокинул.
С тушеным мясом оказался тот горшок. Пахнет мясо вкусно, приправлено, видать, травами.
Плотно позавтракал Тренька. Досыта. Пить захотелось. В холодных сенцах кадушку кваса сыскал. Пенной шапкой поднялся в кружке квас, крепкий, сладкий. Напился Тренька, того гляди, живот лопнет. Со стола прибрал. Ложку вымыл. Хлеб тряпицей накрыл. Остатки каши с мясом обратно в печку поставил. Избу веником подмел. Вот и все дела.
Забрался на лежанку в каморе. Стал думать про Митьку.
Как-то он там, на охоте, рядом с князем, гостями его да Ларькой.
Беспокойно сделалось, боязно за Митьку.
Короток осенний день, а Треньке за неделю показался.
Вовсе стемнело, когда послышался отдаленный собачий лай и конский топот.
Рванулся было Тренька к двери, да на пороге и замер. Вспомнил строгий наказ: из избы - ни шагу. В сердцах, будто она всему виной, дверь ногой пнул:
- У-у-у, чтоб тебя! - И себя выругал: - Экий недогадливый! Поди Федор-то Богданович с Митькой, ровно волки голодные, приедут.
Поспешно в печь полез. Красный уголек нашел. Обжигаясь, поближе выкатил. От полена, что среди других возле печи валялось, оторвал завиток бересты. Поднес тот завиток к угольку. Задымилась, затлела береста, трепыхнулся язычок желтого пламени. Тренька горящий завиток - к лучине, воткнутой в светец. Вспыхнула жарко сухая лучина, осветила избу.
Тренька опять к печке. Чугунки со щами, кашей и мясом к уголькам подвинул, чтобы грелись.
Тут же спохватился:
- А Ласка с Бураном? Известное дело, накормят собак, да хорошо ли? Потому, поколебавшись - понимал: от Федора Богдановича и от Митьки может крепко влететь, - отложил в отдельный чугунок каши с мясом и чугунок под лавку спрятал.
Сделавши теперь все как надобно, в нетерпении к стене ухо приложил:
не услышит ли чего.
И услышал.
Ларька за стеной от хохота закатывается:
- С кем Митька тягаться захотел? Со мной! Верно говорят: кто дураком родился - умным не помрет!
Обмер Тренька. Вот она, беда-то!
- Митька! - что было сил закричал Тренька, едва Федор Богданович ступил в избу. - Митька где?!
Глянь - за спиной Федора Богдановича старший брат.
- Живой?! - кинулся.
Припухло лицо у Митьки. Под глазом большой синяк. На губах запеклась кровь.
- Ларька? - в страхе и негодовании воскликнул Тренька.
Ничего не ответил Митька. А Федор Богданович:
- Помолчал бы, Терентий.
Насупился Тренька.
- Я ужин согрел, - сказал со скрытой укоризной: мол, со мной и говорить не желаете, а я о вас подумал, позаботился.
- Молодец, - похвалил, хоть и не весело, Федор Богданович и принялся полевое охотничье платье менять на обыденное.
Засуетился, ободренный добрым словом, Тренька. Разом все на столе собрал для Федора Богдановича и Митьки.
- Л сам что? - спросил старший борзятник.
- Я, - Тренька глаза отвел, - вас не дождавшись, поужинал.
Федор Богданович, к Тренькиной великой досаде, уговаривать его не стал, а обратился к Митьке:
- Поешь, Димитрий.
Митька, сидя на лавке в дальнем углу, покачал головой.
Возвысил голос Федор Богданович, что случалось с ним очень редко:
Шрифт:
Интервал:
Закладка: