Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Далее разведчики утверждали, что уже разработан план восстания, начало которому положили бы боевые действия перешедших советскую границу петлюровских отрядов. Затем в дело должны были вступать некоторые части Красной армии, дислоцированные на Украине и обработанные в антибольшевистском духе. ИНО ОГПУ установило факт переноса восстания из-за болезни Ю. Пилсудского до весны 1929 г. [948] Там же, л. 165.

Подобного рода сообщений внешнеполитической разведки было немало. Все они незамедлительно докладывались высшему политическому руководству страны и, безусловно, влияли на принятие важных решений в международной и внутриполитической сфере. Вот почему мы не можем согласиться с мнением исследователя советско-польских отношений О. Кена об искусственном нагнетании «военной тревоги» И. Сталиным и его ближайшим окружением с весны 1929 г., кульминация которой пришлась на март 1930 г. [949] Кен О. Указ. соч. С. 8.

Другое дело, давала ли разведка объективную информацию, не «заглатывала» ли она подготовленную противником дезинформацию? Определить это еще долго не представится возможным из-за отсутствия за указанный период рассекреченных материалов советской внешнеполитической разведки и соответствующих документов английских и французских спецслужб, а также важнейших блоков дел 2-го отдела польского генштаба.

Что касается контрразведывательных аппаратов ОГПУ и прежде всего КРО и ГПУ УССР, то они не могли не принимать превентивных мер по срыву возможного восстания.

Прежде всего, были активизированы закордонные разработки, связанные с проникновением в агентурную сеть польской разведки штаба УНР. Один из чекистских агентов из числа бывших офицеров, ранее уже внедренный в число информаторов 5-й экспозитуры 2-го отдела ПГШ, в очередной раз нелегально прибыл в Польшу и был принят для личного доклада одним из наиболее доверенных людей Ю. Пилсудского — полковником Ю. Беком. Последний дал нашему агенту (представлявшему легендированную КРО ГПУ УССР повстанческую организацию — A. З.) инструкции по подготовке восстания и проведению шпионской деятельности [950] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 8, д. 63, л. 3. .

Поляки организовали секретному сотруднику и ряд встреч с представителями правительства УНР для проработки координации совместных действий.

С помощью курьеров поляки переправили в распоряжение легендированной организации полтора пуда перексилиновых шашек и партию револьверов [951] Там же, л. 7. .

Все говорило о переходе подготовки восстания в более активную фазу. Опасения чекистов усилились, когда было выявлено хищение со склада 20-го стрелкового полка 7-й территориальной дивизии 327 винтовок и трех пулеметов [952] Тинченко Я. Указ. соч. С. 27. Автор называет несколько другие цифры: 300 винтовок и 2 пулемета. .

И это при том, что планом восстания, утвержденным поляками и УНРовцами, предполагался захват Батуринского лагеря, состоявшего из частей 7-й дивизии. Незамедлительно проведенная чекистами массовая операция в районах формирования указанного соединения позволила изъять у терармейцев и их родственников 1652 единицы оружия [953] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 8, д. 63, л. 4. .

Реальные факты убеждали руководство украинского ГПУ, что далеко не все участвующие в «легенде» секретные сотрудники добросовестно сотрудничают с органами госбезопасности, а возможно даже являются двурушниками, подставленными польской разведкой. В одном из документов, подготовленных в конце ноября 1930 г. контролировавшим развитие разработки оперуполномоченным 1-го отдела Особого отдела ОГПУ В. Осмоловским отмечалось, что «по ликвидированным делам арестовано 17 секретных сотрудников, дезинформировавших наши органы» [954] Там же, л. 21. .

К сожалению, в подавляющем большинстве это были бывшие офицеры, имевшие многочисленные связи с отставными и действующими военнослужащими из командного состава. А поскольку арестованным доверия уже не было, то и их знакомых взяли в активную агентурную разработку под общим названием «Весна» («Штаб повстанческих войск левобережья»). Вскоре арестовали бывшего штабс-капитана Я. Обмача и бывшего командира радиобатальона Г. Гордиенко. Последний дал показания о существовании в Киеве контрреволюционной организации из числа преподавателей военной школы имени С. Каменева и военруков гражданских вузов. Ее руководителями назывались бывший Генерального штаба генерал-майор В. Ольдерогге и полковник С. Добровольский.

Соответствующие докладные записки по делу «Весна» были направлены в Москву, и их рассмотрели непосредственно председатель ОГПУ В. Менжинский и его заместитель Г. Ягода. Поскольку нити от киевской организации тянулись якобы в Москву и другие крупные военные гарнизоны, В. Менжинский проинформировал об этом генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина. «По данным ОГПУ, — писал его председатель, — все контрреволюционные организации и группировки стремятся проникнуть в Красную армию… За последнее время нами выявлено много подобных повстанческих группировок, связанных с Красной армией, о чем будет составлен специальный доклад. Считаю необходимым представить Вам сообщение о подобной организации, открытой Украинским ГПУ, представляющей выдающийся интерес» [955] Там же, д. 247, л. 292. .

Вот так «выдающимся» делом было названо еще только разворачивающееся следственное производство и агентурная разработка «Весна». После такого доклада у руководства ОГПУ уже не оставалось возможности «дать задний ход». Этого бы И. Сталин не простил.

Председателя ГПУ УССР В. Балицкого вызвали для личного доклада в Москву и одобрили его работу. Далее за подписью В. Менжинского последовал ряд указаний. Так, 6 ноября 1930 г. украинским чекистам предписывалось провести ликвидацию (путем арестов — A. З. ) всех разрабатываемых по делу «Правобережной контрреволюционной организации» и обеспечить «максимально глубокое интенсивное следствие в расчете добиться выявления конкретных фактов активной польско-петлюровской работы» [956] Там же, д. 15, л. 373. .

Предлагалось также арестовать бывших белых офицеров. С отчетом о проделанной работе 15 октября в Москву обязан был прибыть начальник Секретно-оперативного управления ГПУ УССР и одновременно начальник Особого отдела УВО И. Леплевский. 11 октября 1930 г. последовало еще одно указание В. Менжинского. Он положительно оценил начатые мероприятия, однако отметил при этом, что по делу «Весна» вскрылась неблагополучная обстановка с обслуживанием частей и учреждений Красной армии. Другими словами, председатель ОГПУ выразил недовольство особистами, которые «проморгали» деятельность контрреволюционных подпольщиков в РККА. Отсюда вытекали жесткие указания по изъятию из армии «сомнительного комсостава» с требованием обратить особое внимание на технические части и военно-учебные заведения. Массовые аресты должны были использоваться также и для «капитальной проверки, чистки и пополнения агентуры, особенно в Красной армии» [957] Там же, л. 383. .