Александр Зданович - Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

В ходе проработки указанных задач чекисты вскрыли ряд серьезных нарушений, прежде всего в вопросе сохранения режима секретности. Об этом незамедлительно ставили в известность вышестоящие военные структуры для принятия необходимых мер.

Обобщенные результаты работы особые отделы 15 апреля 1926 г. доложили в ОО ОГПУ [1004] Там же, л. 76 об. .

Особое внимание уделялось выявлению недостатков в развитии системы сохранения мобилизационных запасов, вскрытию нарушений, могущих привести к серьезным осложнениям в случае объявления мобилизации. Особенно активизировались чекисты по данному направлению в 1927 г., в «период военной тревоги». Они руководствовались в своей деятельности решениями, принятыми на самом высоком политическом уровне.

Известно, что Политбюро ЦК ВКП(б) на своем заседании 31 марта 1927 г. постановило: «…утвердить предложения совещания коллегии ОГПУ совместно с полномочными представителями и начальниками отделов о мерах борьбы с диверсией, пожарами, взрывами, авариями и пр. вредительскими актами…» [1005] Лубянка. Сталин и ВЧК — НКВД, январь 1922 — декабрь 1936. С. 126. .

Эти предложения базировались на оценках состояния накопления мобзапасов, их противодиверсионной и противопожарной защиты, приведенных на специально созванном по указанному вопросу оперативном совещании в ОГПУ еще 8 июля 1926 г. Основываясь на предварительно собранной информации, участники совещания констатировали: «Вопрос накопления мобилизационных запасов требует исключительного к себе внимания. Положение с таковым по всем видам в настоящее время совершенно неудовлетворительное, по некоторым видам (химические средства, авиация и пр.) самое серьезное» [1006] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 4, д. 99, л. 34. .

По мнению чекистов, нельзя было медлить с разработкой и утверждением реальной программы накопления мобилизационных запасов.

Выводы, сделанные на совещании, подкрепленные конкретными фактами, были доведены до ЦК ВКП(б) и руководства Штаба РККА. Поэтому можно утверждать, что, выступая на указанном выше заседании Политбюро в декабре 1926 г., М. Тухачевский использовал информацию чекистов для подкрепления своих неутешительных выводов. А руководство ОГПУ, в свою очередь, приказало подчиненным органам реализовать ряд важных мероприятий. В частности, необходимо было усилить работу по военной промышленности, проверив в месячный срок ее состояние, а также усилить агентурное наблюдение за накоплением мобилизационных запасов, «поведя решительную борьбу с особенно распространенными в этой области злоупотреблениями, бесхозяйственностью и нераспорядительностью» [1007] Там же, л. 35. .

К марту 1927 г., т. е. к заседанию Политбюро, в органах госбезопасности подвели некоторые итоги проведенной работы, однако с учетом ситуации «военной тревоги» сосредоточились главным образом на противодиверсионной защите мобилизационных запасов.

На заседании Политбюро 31 марта 1927 г. был утвержден перечень мер «по борьбе с диверсией, пожарами, взрывами, авариями и прочими вредительскими актами», где предусматривалось создание постоянной комиссии при ОГПУ из представителей военного ведомства, органов госбезопасности, ВСНХ, НКПС и ВЦСПС. Аналогичные комиссии создавались и на местах при полномочных представительствах ОГПУ. Было признано необходимым упразднить вольнонаемную и ввести военизированную охрану на важных объектах, включая заводы оборонной промышленности, провести в советском порядке декрет о выселении с территории предприятий государственного значения и огнеавиаскладов военного ведомства всех посторонних лиц, обязать НКВМ ускорить окончание работ по приведению в порядок огнескладов.

Во втором разделе указанного перечня речь шла об усилении репрессий за халатность, за непринятие противопожарных и охранных мер с привлечением виновных к ответственности как по линии ОГПУ, так и по партийной. Особо следует отметить второй и третий пункты данного раздела. «Приравнять, — говорилось в нем, — небрежность как должностных, так и всех прочих лиц, в результате халатности которых имелись разрушения, взрывы и пожары… к государственным преступлениям. Предоставить право ОГПУ рассматривать во внесудебном порядке вплоть до применения ВМН и с опубликованием в печати дел по диверсиям, пожарам, взрывам, порче машинных установок…» [1008] Лубянка. Сталин и ВЧК — НКВД январь 1922 — ноябрь 1936. С. 127–128.

Именно с халатностью и нераспорядительностью, а не с диверсионно-вредительскими акциями иностранных спецслужб и антисоветских элементов внутри страны по большей мере приходилось сталкиваться чекистам в своей практической деятельности. Показательным в этом плане являлось уголовное дело в отношении начальника артиллерийского управления МВО А. Тысского, комиссара Артиллерийского управления МВО К. Виртемса и еще пяти их подчиненных. Созданная по настоянию особого отдела МВО секретная комиссия выявила массу злоупотреблений, преступной халатности в области хранения мобилизационных запасов по линии артиллерии. Составление мобилизационного плана АУ МВО А. Тысский доверил бывшему сослуживцу по старой армии Клевецкому, только что вернувшемуся из эмиграции и скрывавшему свою службу у белых. Комиссар АУ МВО К. Виртемс самоустранился от выполнения своих (в том числе и контрольных в отношении начальника и личного состава) обязанностей, занимался спекуляцией, распродавал имущество Артуправления.

Все это подтверждало агентурные материалы, полученные ранее особым отделом МВО, которые чекисты легализовали в ходе работы комиссии. В итоге, материалы проверки были направлены в военную прокуратуру МВО и все обвиняемые привлечены к ответственности по ст. 63 УК РСФСР (участие в организации, противодействующей в контрреволюционных целях нормальной деятельности советских учреждений…) и ст. 110 (злоупотребление властью, превышение или бездействие власти и халатное отношение к службе…). Как мы видим, военная прокуратура поддержала мнение чекистов о применении к обвиняемым ст. 63 Уголовного кодекса. Однако это было, скорее, исключение, а не правило [1009] Тысский А. был осужден военной Коллегией Верховного суда, однако Постановлением ЦИК СССР, как незаменимый специалист, досрочно освобожден. ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 3, Д. 13, л. 19 и оп. 2, д. 902, л. 130–158. .

По легализованным материалам разработки Особого отдела ОГПУ 19 марта 1925 г. Военной коллегией Верховного суда СССР был осужден 2-й помощник начальника артиллерии РККА П. Петряев за то, что не принял никаких мер к правильному хранению артимущества, из-за чего имевшиеся на складах Союза 11 миллионов дистанционных трубок пришли в негодность и был нанесен ущерб на 110 миллионов рублей. Кроме того, П. Петряев лично отдал распоряжение о концентрации на Лефортовском складе в Москве 48 вагонов с боеприпасами для трофейных гранатометов. Как выяснилось, все гранаты были без детонаторов, а из всех имевшихся гранатометов в МВО всего два были исправны. В общей сложности обвиняемому инкриминировалось семь эпизодов преступной деятельности [1010] ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 4, Д. 92, л. 79. .