Г Кунгуров - Артамошка Лузин

Медведь потянул воздух, почуял запах человеческого жилья. Оглядываясь по сторонам, он косолапо зашагал к чумам. Людей в чумах не было. Мужчины ушли на охоту, а женщины - копать сладкие коренья. Медведь сорвал кожаную покрышку чума, наступил на нее задними лапами и разорвал ее на мелкие куски. Разбросал шесты, разодрал одежды и постели, сшитые из шкур зверей, а заячье одеяло трепал до тех пор, пока не разлетелось оно по ветру пушистыми клочьями. Злобно ринулся медведь ко второму чуму; из него с визгом вылетела взлохмаченная, перепуганная собачонка. Медведь одним прыжком догнал ее, и покатилась она под откос вместе с комьями глины.

Медведь оглядел разрушенное, повернулся и торопливо зашагал в тайгу.

Вечером вернулись люди. Старый эвенк Панака сказал:

- Гость был, самый дорогой гость - дедушка-медведь.

- Плохо мы угостили гостя, - вздохнул старший сын, Одой.

- Сердитый ушел гость, - согласился огорченный Панака.

Младший сын, любимец Чалык, пытливо рассматривал на густой траве отпечатки медвежьих лап. Чалык ростом мал, но широк в плечах и крепок телом, как медвежонок. Скуластое лицо его обветрилось, а щеки рдели цветом спелой брусники, под черными полосками бровей искрились узенькими прорезями раскосые, с хитрецой глаза. Длинные волосы были заплетены в тугую косичку; лишь спереди нечесаные пряди выбивались из-под малахая шапки и падали на лицо. Чалык смахивал их рукой и тщательно подтыкал пальцами обратно под малахай.

Старый Панака радовался. Когда Чалыка не было в чуме, хвастливо говорил:

"Будет парнишка настоящий охотник: шаг у него шибко ладный - неслышно топает, лисица - и та не может учуять его".

Мать торопливо добавляла:

"Птичий глаз у нашего сына, цепкие руки, как лапки у белки, а быстроног, как дикий олень"...

Чалык все еще рассматривал медвежьи следы и шлепал себя шершавой рукой то по лбу, то по щеке, чтобы убить кровопийцу-комара.

Как настоящий охотник, Чалык носил высокие - выше колен - унты*, легкую короткую парку** и кожаные штаны. На тонком пояске красовался подаренный отцом острый охотничий нож. И штаны, и унты, и парку шила мать. Она старательно отделала полы парки разноцветными кусочками кожи и опушила узкой полоской лисьего меха, пришила красивые кожаные завязки.

_______________

* У н т ы - меховые сапоги.

** П а р к а - верхняя одежда в виде широкой рубахи, сшитая из

шкур оленя.

Чалык гордился: такие же парки носили и его отец и старший брат Одой. От плеч по рукавам до самого низа шли ровные разноцветные полоски, а на конце из шкур оленя рукавов были наглухо пришиты рукавицы. Если жарко просунет Чалык руку в дырочку, которая сделана чуть повыше рукавицы; тогда рука очутится на свободе, а рукавица спрячется внутри рукава; и ее не видно. Когда очень жарко или сидит Чалык у костра, он, так же как его отец и брат Одой, снимает парку, и тогда всем виден расшитый бисером, кусочками кожи и мехов нательный нагрудник.

Когда у костра взрослые ведут разговор, Чалык никогда не вмешивается - молчит и слушает; но когда мужчины берут лук и стрелы Чалык никогда не отстает.

Чалык, поднимаясь с земли, посмотрел еще раз на следы медведя; в глазах его сверкнул огонек.

- Этого медведя я убью!

Потом он подумал, шумно вздохнул и добавил:

- Однако, шибко большой медведь, такого из моего лука не убьешь...

Собаки обнюхивали следы; старые заливались угрожающим лаем, а молодые в страхе поджимали хвосты и вертелись близко около людей.

Женщины костяными иголками торопливо чинили кожаные покрышки чума. На буйного гостя никто не обижался. Все говорили о нем как о лучшем друге, хвалили его ловкость и силу, ласково называли дедушкой.

Только у Чалыка при виде следов огромных лап загорались глаза, рука крепко сжимала лук и колчан со стрелами слегка дрожал. Маленький охотник сильно волновался.

* * *

...Чумы привели в порядок. В этих двух чумах жили две семьи. В первом - Панака с женой Тыкыльмо и сыном Чалыком. Во втором - старший сын Панаки, Одой, со своей семьей: женой Талачи и маленькой дочкой Литорик, которая спала в берестяной люльке.

На новое место приехали недавно, до этого кочевали по реке Чуне. Кочевали неплохо, но разразилась над стойбищем большая беда: попадали олени, разбежались люди и Панака с Одоем едва-едва спасли от черной болезни* всего двадцать оленей из своего стада. На этих оленях и решили кочевать на новое место, подальше от страшной болезни, подальше от черной беды. Долго решали и долго думали, наконец решили кочевать по реке Карапчанке, впадающей в реку Ангару.

_______________

* Ч е р н а я б о л е з н ь - моровая язва, заразное

заболевание, от которого гибнут олени и другие животные.

Обе семьи собрались в чуме старого Панаки. У очага лежала большая туша мяса только что добытого дикого оленя. В чуме сильно пахло свежей кровью. Усталые охотники бросали на мясо голодные взгляды. Охота была трудной. Раненный тремя стрелами, олень-самец несся быстрее ветра и потерял силы только у далекого Гремучего ручья. В истекающего кровью зверя Чалык успел пустить последнюю стрелу.

С добычей вернулись поздно. Панака взял охотничий нож, отрезал лучший кусок мяса и поднял его над головой.

- Лучшее из нашей добычи отдаю тебе, дедушка-медведь! Не сердись!

У Чалыка рот наполнился слюной, и он невольно облизнул шершавые губы. Панака вышел из чума и стал раздавать мясо собакам. Озверевшие собаки рвали куски на лету, люто рычали и отчаянно грызлись. Панака роздал почти все мясо. Люди молча ждали. Панака взял последний кусок - у всех вырвался тяжелый вздох. Половину куска он отдал собакам, а вторую половину зажал крепко в руке и, ползая по земле, стал мазать им следы медведя.

Панака поднялся, посмотрел на тайгу по направлению медвежьих следов, подошел к большому дереву и воткнул в него свой нож. Вытер руки о кожаные штаны и сказал:

- Не сердись, дедушка, все лучшее от добычи тебе отдал - ешь. Лишь худое оставил. Я не страшный, даже нож острый в большом дереве забыл.

Панака схватил нож, спрятал за поясом и бегом побежал к чуму. В чум он вошел со словами:

- Лучшее дедушке отдано. Счастье придет в наши бедные чумы!

Люди с жадностью набросились на жалкие остатки оленя. Женщинам достались лишь обглоданные кости.

Сытые собаки мирно дремали в ногах.

* * *

На другой день Панака встал раньше всех. Он внимательно рассмотрел следы медведя, хитро прищурил узкие глаза и поспешил разбудить Одоя и Чалыка. К полдню медведя отыскали в густых ягодниках и убили. Голову медведя отрезал сам Панака, спрятал около старой сосны под камнями. Панака верил, что из головы вновь появится медведь и побредет по тайге. Одой отрезал ноги. Мясо разделили на части и понесли в чум. Чалык шел гордый: он, как большой охотник, нес добычу - бурую шкуру медведя. Шкура была тяжелая, скользкая от жира и крови. Чалык обливался потом, весь выпачкался в крови и медвежьем сале, но шел упрямо, напрягая все силы.