Г Кунгуров - Артамошка Лузин

_______________

* У л у с - селение у бурят.

Рыскали по тайге, по лесам дремучим, по бурятским улусам, по стойбищам эвенков Филимоновы посланцы. Наполнялась тайга людским гамом, забушевала в ней невиданная буря.

Чалык и Никита Седой вихрем метались по тайге. Чалык подъезжал к стойбищу и, не слезая с усталого оленя, пускал стрелу-войну. Взвивалась стрела ястребом, схватывал ее старейший чума и тут же садился на оленя и без оглядки летел с нею по чумам своего рода. В одном стойбище зашли Чалык и Никита в чум, чтоб передохнуть и рассказать эвенкам тайну Филимонова похода. Эвенки приняли их за изменников, схватили Никиту и, связав, бросили в яму, а Чалык успел вырваться и убежать.

Быстро стрелу-войну донесли до самого Чапчагира - вожака эвенков. Стар был Чапчагир, но крепок, крутонрав. Схватил он стрелу из рук посланца, повернул ее к огню очага.

- Стар я и глазам своим плохо верю. Калтача, - обратился он к сыну, взгляни-ка ты!

Сын взял стрелу, посмотрел и от неожиданности уронил ее у самого очага. Чапчагир спросил:

- Почему молчишь, сын, что увидели твои острые глаза?

Сын торопливо ответил:

- На мои глаза туман пал, не верю я им... Не позвать ли нам нашего малыша Еремчу? Глаз у него острее лисьего.

- Зови!

В чум вошел младший сын Чапчагира, Еремча. Поглядел он на стрелу, забегал по чуму:

- Это стрела-война. Что ж вы ждете! Война! Война!

- Молод ты еще, Еремча, чтоб отца своего учить. Стрелу-войну я и без тебя вижу. Ты посмотри, хорошо посмотри; чьего рода знак на стреле.

Взглянул Еремча:

- На стреле видят мои глаза два знака: один - Лебедь-Панаки, второй славного Саранчо.

- Не залетел ли в твою голову худой ветер? Посмотри еще!

Еремча вновь ответил то же.

- Кто принес стрелу? - вскочил Чапчагир.

- Стрелу принес нашего рода эвенк Левкай, - враз ответили сыновья.

- Левка-ай? - испуганно протянул Чапчагир и задумался.

Калтача склонился к очагу, долго рассматривал значки на стреле:

- Отец, помню я, эти знаки были на стреле, оставленной в нашей сайбе.

- Бросьте стрелу через плечо в темное место, бегите к Меч-скале, зовите старшего шамана!* - закричал Чапчагир.

_______________

* Ш а м а н - колдун.

Сыновья мигом выбежали из чума, скрылись в тайге.

К вечеру пришел в чум старый шаман. Белые космы закрывали ему глаза, и брел он, как слепой. Привязанные к его одежде кости и зубы зверей, железные и медные погремушки, деревянные божки звенели, стучали, щелкали. Беличьи и соболиные хвосты раздувались на ветру. Шаман хватал воздух сухим беззубым ртом, как рыба, только что выброшенная на берег. Высохшими, желтыми пальцами он держал бубен и колотушку.

Чапчагир подбежал к шаману, но тот рукой сделал знак, и Чапчагир молча отошел. Шаман приказал привести ему белую собаку. Когда собаку привели, он вцепился в нее и в одно мгновение всадил ей под лопатку нож. Собака беззвучно повалилась к ногам шамана, дергаясь в предсмертных судорогах. Горячей кровью собаки шаман вымазал себе лицо, густо намазал губы деревянному божку, бубен и колотушку и пустился с диким воем вокруг чума Чапчагира.

Долго визжал, прыгал и кружился шаман, в исступлении упал, с трудом поднялся на ноги и знаком попросил развести костер. В пылающий костер он бросил убитую собаку и закружился вокруг костра. Остановился, закатил мутные глаза под лоб, оторвал от своего пояса пушистый хвост лисицы и бросил его в костер. Чапчагир и его сыновья принесли из чума по шкуре чернобурой лисицы и тоже бросили их в костер. Пламя вмиг сожрало добычу.

Шаман выл и кружился. Едкий дым стлался низко по земле, разъедая глаза. Шаман упал и забормотал. Чапчагир и его сыновья старались не пропустить ни одного слова шамана.

Стрела человека.

Хо-о-хо-хои...

Стрелу ловите,

Человека ловите.

Хо-о-хо-хой...

Война... война!

Пейте кровь.

Хо-о-хо-хой...

Шаман умолк и заснул. Чапчагир закрыл его желтое лицо ветками пихты.

- Калтача, принеси стрелу - та стрела человека.

Калтача принес стрелу-войну. Чапчагир взял ее в руки:

- Надо хозяина искать. Чапчагир хочет знать, с кем война.

Лишь на другой день люди Чапчагира отыскали в тайге Чалыка. Чапчагир встретил его в своем чуме. Он долго вертел лук храброго Саранчо. И гость и хозяин молчали. Чалык озабоченно и виновато посмотрел на Чапчагира:

- Я должник твоей сайбы. Чем отдавать долг буду?

Чапчагир ответил:

- Эвенк отдает то, что брал.

- Взятого отдать не могу, - опустил глаза Чалык: - чума своего не имею.

- Сайба моя может обождать, - с достоинством ответил Чапчагир и, раскуривая трубку, выпустил серое облако дыма.

Чалык оживился, глаза его забегали, блеснули радостью. Чапчагир заметил это:

- Почему горят глаза у тебя, как у рыси, а молчишь ты, как рыба?

Чалык сделал знак рукой:

- Война!

- С кем?

- С лючами!

- Смерть лючам! - вскочили сыновья Чапчагира, потрясая в воздухе ножами.

Чапчагир сдвинул узкие брови, сощурил глаза и, задыхаясь от злобы, грозно замахал кулаками:

- Лючи большого деревянного чума сделали меня, старого Чапчагира, мальчишкой. Они обманули старого Чапчагира, эвенков побили, пограбили, землю отобрали... Зверь - и тот из лесов наших сбежал, птица улетела... Умирают эвенки...

Вокруг чума Чапчагира собрались эвенки. Чапчагир за руку вывел Чалыка к эвенкам:

- Стрела твоя легкой птицей облетела наши стойбища. Говори эвенкам правду.

Чапчагир протянул Чалыку лук Саранчо, который он до этого не выпускал из своих рук. Чапчагир с сыновьями и Чалык шли впереди, а за ними большой толпой двигались вооруженные эвенки. Шли к старому священному месту: только там могло решиться большое дело. Пройдя перелесок, вышли на широкую поляну. Трава на этой поляне была начисто вытоптана, вокруг белели груды обмытых дождями, изглоданных ветром костей, черепов птиц и зверей. Валялись высохшие оленьи головы с раскидистыми рогами, шкуры зверей, исклеванные воронами. В конце поляны стояла огромная сосна, сплошь унизанная ремешками, шкурками зверей, хвостами белок, лисиц, волков, перьями птиц, костями животных и людей. На середине поляны стоял высокий шест, с вершины которого смотрел на землю глазами-дырами широкоротый деревянный божок.

Шаман ударил в бубен. Собаки жалобно заскулили и поджали хвосты. Чапчагир поднял вверх пику, на конце которой развевался хвост волка:

- Эвенки, война!

- Кто идет на эвенков? - спросил старый охотник Латогир.

- Эвенки идут войной, - с гордостью ответил Чапчагир, храбро потрясая пикой.

- На кого эвенки идут войной? - вновь раздался голос Латогира.

- На лючей! - с еще большей гордостью ответил Чапчагир.

- А кто этот молодой эвенк, какого он рода? - указал Латогир пикой на Чалыка.

- Этот эвенк из рода Лебедь-Панаки.