В. Пантин - Циклы и волны глобальной истории

Для более глубокого анализа античного цикла, как и других глобальных циклов, целесообразно рассмотреть основные события и процессы, характерные отдельно для волны дифференциации и отдельно для волны интеграции. Общая схема такого анализа включает, помимо изложения основных событий данной эпохи, также краткую характеристику волны дифференциации вместе с выявлением новых проблем, которые слабо или недостаточно освещены в классических курсах истории и которые имеют принципиально важное значение не только для глобальной истории, но и для современной экономической и политической науки. Одной из таких проблем в случае античной волны дифференциации является проблема политических, социальных и экономических предпосылок достижений «осевого времени»; некоторые выводы, которые делаются в связи с этой проблемой, как представляется, имеют значение не только для истории, но и для современного развития.

При всем разнообразии происходивших тогда событий, они как бы организуются в определенные потоки, которые имеют некий доминирующий вектор. Этот вектор на протяжении волны дифференциации — в эпоху «осевого времени» направлен на формирование полицентризма, на дифференциацию сложившихся прежде политических и социальных общностей, на распад древних империй–гегемонов, таких как Ассирия и Вавилон, Чжоуская империя в Китае, первые политические объединения, возникшие в Индии после арийского завоевания. Постепенной социально–политической дифференциации соответствовала и развивавшаяся культурная дифференциация, проявлением которой был взрыв философско–религиозного творчества (зороастризм в Персии, буддизм в Индии, конфуцианство в Китае, греческая философия и многое другое).

Само наличие ярко выраженной, доминирующей социально–политической дифференциации в эту эпоху нетрудно доказать анализом известных исторических событий и ссылками на труды авторитетных специалистов–историков. Вот лишь некоторые из них. Яркое описание политической ситуации в Китае в период Чуньцю, принадлежит видному отечественному китаисту Л.С. Васильеву: «На авансцене политической жизни шла энергичная борьба за гегемонию между наиболее влиятельными царствами. В эту борьбу с переменным успехом время от времени вмешивался ван со своим еще сохранившимся сакральным авторитетом в роде великих чжоуских правителей, а также правители сравнительно мелких царств и княжеств… На другом, более низком уровне, т.е. в рамках каждого из царств, особенно крупных, шла своя острая политическая борьба между враждующими аристократическими кланами и возникавшими в рамках царств новыми уделами, причем эта борьба тесно переплеталась с враждой царств между собой, в результате чего затягивались запутанные узлы острых интриг и политических конфликтов» [Васильев, 1993, с. 191]. А вот описание политической ситуации в Индии середины I тысячелетия до н.э., сделанное не менее авторитетным отечественным индологом Г.М. Бонгард–Левиным: «Политическая история Северной Индии в VI—IV вв. до н.э. насыщена многими яркими событиями. Это был период образования первых крупных государств, их усиления, борьбы за гегемонию. Из письменных источников мы знаем о многочисленных войнах и столкновениях государств друг с другом, династических распрях и соперничестве, борьбе монархий с республиканскими объединениями. Раннебуддистские сочинения свидетельствуют о том, что в середине VI в. до н.э. в Северной Индии существовало 16 махаджана–пад («великих стран»). Приведенный список, конечно, не охватывал всех государств Северной Индии, а включал в себя лишь самые крупные и сильные» [Бонгард–Левин, 2001, с. 98].

Что касается Древней Греции эпохи VIII — IV вв. до н.э., то ее полицентризм, наличие децентрализованной полисной организации в период Великой греческой колонизации и в классический период хорошо известны. Так, характеризуя состояние эллинского мира накануне греко–персидских войн, известный немецкий историк И. Дройзен отмечал: «Но все предшествующее развитие эллинского мира, его главная сила и расцвет были обусловлены полной свободой передвижения и той подвижностью, с какой эллины распространялись во все страны и пускали новые ростки, этим бесконечно жизненным партикуляризмом общин, одна другой меньше, который, занимаясь с самодовольным равнодушием, какое только можно себе представить, ближайшими и касавшимися его лично делами, теперь оказался величайшей опасностью, настоящим «пан–эллинским бедствием»" [Дройзен, 1995, с. 11 12]. В отечественной «Всемирной истории» сказано еще более ] тегорично: «В древности Эллада представляла собой сумму независимых друг от друга и самоуправляющихся городов–государств которые в силу складывавшейся исторической обстановки то вступали в союз друг с другом, то, наоборот, враждовали между собой» [Всемирная история, 1956, с. 35].

Особо следует сказать о роли и характере Персидской державы Ахеменидов, чье существование как будто противоречит до минированию тенденции социально–политической дифференциации, о которой идет речь. Однако более внимательный анализ показывает, что это не так. Эпоха «осевого времени», в отличие а предшествовавшей и последующей эпох, не способствовала длительному существованию стабильных централизованных государств и империй. После крушения Ассирийской державы в конце VII в. до н.э. ее наследство разделили между собой Мидия и Вав)) лон. Однако и Мидия, и Нововавилонское царство просуществовали недолго. В середине VI в. до н.э. царь персов Кир II завоевал, сначала Мидию, а затем Вавилон; преемник Кира Камбиз завоевал Египет. Однако и возникшая в результате этих завоеваний держава Ахеменидов, которая просуществовала в общей сложное около 200 лет, не отличалась прочностью: весь этот период был наполнен восстаниями, междоусобной борьбой, внутренними кризисами. «Благодаря реформам Дария I в Персии установилось зыбкое равновесие между царской властью и местной аристократий, но данная система поддерживалась военной силой и до тех пор пока армия обогащалась в ходе победоносных походов, а бывшие владельцы не лишались своих доходов. Любое возвратное воздействие неизбежно приводило ее к распаду» [Гребенюк, 2001, с. ] Подобное «возвратное действие» обнаружилось уже в начале vi до н.э. (т.е. всего через полвека после образования державы Ахеменидов), когда могучая Персия потерпела ряд поражений от греков. Следствием этих поражений стали многочисленные восстания в крупных сатрапиях, в том числе длительное, продолжавшееся несколько лет восстание в объявленном столицей Перейден державы Вавилоне. По мнению многих историков, процесс дестабилизации и дезинтеграции державы Ахеменидов начался уже во время греко–персидских войн, и его временное ослабление было связано главным образом с последовавшей длительной войной между греческими полисами. Эта война за гегемонию в Греции привела в итоге к ослаблению Афин и Спарты и тем самым способствовала временной относительной стабилизации Персидской державы. Но Персия была уже внутренне слабой, не способной к консолидации, что и обнаружилось в ходе ее быстрого завоевания Александром Македонским. Вместе с тем завоевания Александра Македонского знаменовали конец эпохи «осевого времени» и начало новой эпохи интеграции, когда в мире возникла ситуация, способствовавшая формированию более устойчивых империй.