В. Пантин - Циклы и волны глобальной истории

В этом отрывке Соловьев называет три фактора, а точнее, три проявления единой связи, которая приводит к синхронизации исторического развития: 1) знание различных стран и цивилизаций друг о друге; 2) непрерывные политические, культурные и иные отношения между ними и 3) экономическое взаимодействие в рамках единого мирового рынка. Первый фактор, согласно Соловьеву, в современную эпоху действует гораздо сильнее, чем в древности и в средние века, хотя, добавим мы, в ослабленном виде он действовал всегда, на протяжении всей человеческой истории. Второй фактор оказывал заметное воздействие во все эпохи, хотя формы культурных и политических контактов могли меняться. Что касается третьего фактора, то он также действовал всегда, хотя и в более ограниченном виде, через множество локальных и региональных рынков, связанных между собой. По сути дела, анализ Соловьева сохраняет свое значение до сих пор, несмотря на все усложнение экономической и политической жизни, на резкое усиление обмена информацией и т.п.

Но этого мало. Концепция всеединства, разработанная Владимиром Соловьевым, прямо ориентирует на поиск дополнительных, в том числе «слабых» связей и взаимодействий, которые в итоге приводят к целостному, синхронизированному развитию. Дело в том, что исследователю, пытающемуся проникнуть в тайны таких сверхсложных эволюционирующих систем, как человек, общество, биосфера, Космос, наиболее доступны непосредственные «сильные» взаимодействия элементов и структур этих систем, описываемые, как правило, в терминах причинно–следственных связей. «Слабые» же, опосредованные взаимодействия чаще всего остаются скрытыми от взора исследователя, несмотря на то что они играют огромную, иногда решающую роль в поддержании динамической целостности системы. В результате этого понимание генезиса и развития сложных органических систем остается неполным, формальным, скользящим по поверхности явлений. Принцип всеединства, огромное эвристическое значение которого понял Вл. Соловьев, как раз и призван восполнить эту принципиальную неполноту непосредственно наблюдаемых связей, в том числе за счет поиска взаимодействий между пространственно разделенными процессами, событиями, явлениями, которые, на первый взгляд, кажутся отдельными, изолированными друг от друга. Ниже будут приведены примеры такого рода взаимодействий, которые характеризуют связи между пространственно разделенными процессами.

В отличие от Вл. Соловьева, развивавшего великую и до сих пор не оцененную по достоинству философию всеединства, Н.Я. Данилевский, исходил из существования принципиальных различий между «культурно–историческими типами», характерными для развития человечества, и тем самым ставил под сомнение само существование единой человеческой истории. Тем не менее, будучи крупным и оригинальным мыслителем, он не мог пройти мимо важной роли синхронизации в истории. В своей книге «Россия и Европа» он писал следующее: «Совершенно к таким же заключениям ведет синхронизм многих исторических событий, синхронизм, без которого эти события сами по себе потеряли бы большую часть своего значения. Возьмем самый известный пример. Открытие книгопечатания, взятие Константинополя турками и открытие Америки, почти одновременно случившиеся, внесли в своем совокупном влиянии такую важность, что она была сочтена достаточною для разграничения великих отделов жизни человечества… Но самую значительную долю силы и значения придает этим событиям именно их совокупность, их воздействие друг на друга, в несчетное число раз усилившее влияние каждого из них на развитие просвещения, на расширение деятельности европейских народов… Конечно, каждому из этих трех событий, положивших начало новому повороту в жизни Европы, можно найти весьма удовлетворительное объяснение. Но чем объяснить их современность, которая, собственно, и составляет главное условие их образовательной силы? Где лежит тот общий корень, коего следствиями были бы не только изобретение книгопечатания, взятие Константинополя и открытие Америки, но в котором заключалась бы и та мера толчка, сообщенного историческому движению, вследствие которого явления, принадлежащие к столь различным категориям, достигли бы своего осуществления в один и тот же исторический момент?.. Где та сила, которая привела алтайских дикарей на берега Босфора как раз в то самое время, когда пытливость немецких изобретателей отыскала тайну сопоставления подвижных букв, и когда соперничество между Испаниею и Португалией в морских предприятиях доставило благосклонный прием смелой мысли генуэзского моряка? Причины синхронистической связи столь разнородных событий нельзя, конечно, надеяться отыскать ближе, чем в самом том плане миродержавного Промысла, по которому развивается историческая жизнь человечества» [Данилевский, 1995, с. 262 — 263].

Заметим, что Данилевский справедливо не удовлетворяется обычными в таких случаях попытками объяснить многочисленные явления «синхронизма» случайным стечением обстоятельств; по его мнению, необходимо искать гораздо более глубокие корни «синхронистической связи». Более того, Данилевский указывает на «синхронизм» как на важный принцип, действующий и в природе, и в истории. К сожалению, эта важная, принципиальная идея Данилевского, в отличие от его теории «культурно–исторических» типов, осталась без внимания. Ее не поняли и проигнорировали и его последователи, и его оппоненты; тем самым важный вопрос о причинах и значении синхронизации событий для реализации всемирно–исторических сдвигов остался без ответа. Было фактически проигнорировано и его важное наблюдение о взаимном воздействии более или менее одновременных событий, во много раз усиливающем влияние каждого из них.

Уже в XX веке на принципиально важное значение синхронизации различных событий и процессов для исторического развития в целом обратили внимание два крупных европейских мыслителя — французский историк Ф. Бродель и немецкий философ К. Ясперс. Бродель не только указал на синхронизацию экономических, политических и социальных процессов, протекающих в различных частях земного шара, но и попытался определить структуры и механизмы, лежащие в основе этой синхронизации. В своей книге «Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV–XVIII вв.» он констатировал удивительную согласованность колебаний цен на определенные товары, существовавшую в данную эпоху в различных, в том числе весьма удаленных, уголках мира: «То, что колебалось под воздействием цен, это были на самом деле предварительно сложившиеся сети, образовавшие, на мой взгляд, по преимуществу вибрирующие поверхности, структуры цен» [Бродель, 1992, с. 79]. Гипотеза Броделя по сути означает, что мировая рыночная система и мировое сообщество в целом в каждый момент своего существования и развития представляют собой активную среду, в которой распространяются волны изменения цен, потребностей, жизненных стандартов и т.п., а также волны технологических, социальных, политических и культурных сдвигов, изменений. Эту активную среду можно рассматривать также как единую сеть огромной протяженности (нынешний Интернет является лишь одним из поздних проявлений этой гораздо более древней сети). Подобная гипотеза представляется весьма плодотворной, способной объяснить удивительную синхронизацию и согласованность процессов и событий в самых разных точках мира (при всей их разнонаправленности и включенности в различный исторический, социокультурный контекст). В этой связи вся глобальная история представляется не чем иным, как проявлением взаимосвязанности, взаимовлияния и синхронизации процессов, протекающих в разных частях мира.