Кэтрин Коути - Добрая Старая Англия

В первую очередь она принялась за супруга. Поскольку их брак считался действительным, она могла с чистым сердцем подать на восстановление супружеских прав. Иными словами, в судебном порядке обязать его вернуться к ней. А то супружеское ложе простаивает, да и вообще, одиноко ей, без мужа-то. В английской литературе нередко описывается ситуация, когда несчастная жена вынуждена скрываться от мужа-тирана, который имеет полное право приволочь ее в семью. Столь печальную картину мы встречаем, к примеру, в романе Энн Бронте "Незнакомка из Уайлдфелл Холла". Собственно, миссис Уэлдон воспользовалась тем же самым сценарием, только в роли готического злодея выступала она сама. Суд вынес решение в ее пользу. Загулявшего супруга обязали вернуться домой и хранить семейные ценности. Проконтролировать исполнение этого решения было нереально, так что муж домой не вернулся, но миссис Уэлдон все равно одержала маленькую победу.

Ее звездный час наступил после принятия расширенного Акта об Имуществе Замужних Женщин в 1882 году. Отныне замужние женщины были признаны полностью дееспособными и получили право выступать в суде. Пожалуй, никто так не обрадовался этому закону, как наша героиня. Наконец-то она могла подать в суд на все тех, кто пытался запереть ее в психушке! В услугах адвоката говорливая певица не нуждалась, так что всеми делами занималась самолично. Вскоре журналисты прозвали ее "Порцией" в честь героини пьесы "Венецианский купец."

В 1884 году миссис Уэлдон выиграла дело против доктора Сэмпла, который вместе со своим коллегой, доктором Уинслоу, подписал справку о ее сумасшествии. Алиенисту пришлось уплатить пострадавшей 500 фунтов. Судья Хоукинс, слушавший это дело, встал на сторону истицы и выразил удивление, что доктор Уинслоу и его коллеги пошли на поводу у мужа, который не видел свою жену целых три года.

В том же году миссис Уэлдон встретилась в суде со своим главный противников – доктором Уинслоу. В качестве свидетеля со стороны обвинения выступал доктор по фамилии Эдмундс. Он заявил, что истица пребывает в здравом уме, просто у нее весьма своеобразные взгляды на воспитание детей и на женский наряд (миссис Уэлдон была сторонницей "упрощенной моды" и не любила излишества вроде кринолинов и турнюров). Как ни пытался ответчик доказать, что эксцентричность это и есть безумие, как ни взывал к мужской солидарности присяжных, они вынесли решение в пользу миссис Уэлдон. Пострадавшая от карательной психиатрии получила еще 1000 фунтов.

Миссис Уэлдон так полюбила судиться, что в одном только 1884 году поучаствовала в 17 судебный процессах. Раз на раз не приходился – иногда женщина выигрывала, иногда проигрывала, тем более что ее сутяжничество не всегда было связано со кознями психиатров. Некоторые пререкания относились к ее музыкальной карьере. В 1880 году она провела некоторое время в Ньюгейтской тюрьме по обвинению в клевете. Чтобы скоротать время, энергичная особа занялась штопкой тюремного белья. В 1885 году ее на полгода поместили в тюрьму Холлоуэй по тому же обвинению. Когда истек срок заключения, у ворот тюрьмы собралась огромная толпа с транспарантами и оркестром. Торжественную встречу организовал Комитет Юридической Защиты Миссис Уэлдон, причем среди членов правления были… доктор Уинслоу и доктор Сэмпл!!! То ли спиритка так запугала психиатров, то ли они прониклись к ней уважением, но оба доктора стали ее друзьями и союзниками. Жизнь подчас выдает такие сюжеты, которые даже в мелодраме показались бы надуманными.

Еще некоторое время имя миссис Уэлдон гремело по всему Лондону, а ее лицо появлялось на рекламных плакатах. Однако в конце 1880х журналисты переключили свое внимание на новую знаменитость – маньяка, прозванного Джеком Потрошителем. Звезда "новой Порции" между тем угасала. Двенадцать лет она прожила во французском монастыре, где писала мемуары и занималась садоводством. Последние годы ее жизни прошли в Лондоне и Брайтоне, где она скончалась в 1914 году. Наверняка ей было, что вспомнить.

Основоположником системы омнибусов стал Джордж Шиллибер 4 июля 1829 года. Первый маршрут начинался в пригороде Пэддингтона, проходил через Реджентс Парк и заканчивался в Сити. Все путешествие длиною в 5 миль занимало 1 час. В 1830х годах у Шиллибера появилась конкуренция, водители омнибусов стали отчаянно сражаться за клиентов и часто скакали наперегонки, чтобы первыми приехать к людному месту.

Классовая система отражалась даже на транспорте. Так, в поездах были вагоны для первого, второго и третьего класса, в метро – для двух классов вместо трех. На этом фоне омнибусы выглядят довольно демократичным транспортом, потому что в них вообще не было сегрегации на классы, все сидели вместе. С другой стороны, омнибусы начинали работу в 8 утра, а к этому времени рабочие и мелкие служащие уже должны были находиться на рабочих местах, так что на омнибусах путешествовал преимущественно средний класс. Билеты так же стоили дороже, чем билеты 3го класса на поезд. Кроме того, водитель и кондуктор сами решали, кого им пускать в салон. Если пассажир, желавший прокатиться на омнибусе, был одет слишком непрезентабельно, то водитель запросто мог проехать мимо или же замедлить ход, чтобы бедняге пришлось запрыгивать в омнибус на ходу. Сначала в омнибусах не было билетов – кондуктор просил столько, сколько считал нужным. А когда билеты все же ввели, кондукторы устроили забастовку, которая, разумеется, прошла впустую, потому что никому не нравится произвол.

К 1853 году в одном только Лондоне было 3000 омнибусов, которые в день развозили приблизительно миллион пассажиров. Можно только представить, как сильно эта транспортная система способствовала загрязнению улиц, ведь каждый омнибус использовал 10 лошадей в день (лошадей меняли), а каждая лошадь ежедневно потребляла 21 фунт овса и сена. Омнибусы ездили по установленным маршрутом, которые отличались названиями и цветами – например, Paragons, Paddintons, etc. Названия маршрутов были написаны на боку омнибуса.

Водитель носил шляпу с белым верхом, кондуктор – с черным. Кондуктор стоял на ступеньке слева от дверей и держался за ремень , закрепленный вверху омнибуса. В его обязанности входило зазывать – или отсеивать – пассажиров, брать плату за билеты, а в эпоху кринолинов еще и придерживать кринолин, чтобы он не задрался, пока его владелица пытается протиснуться в салон.

Места в омнибусе располагались как внутри, так и снаружи. Чтобы добраться до мест на крыше, нужно было вскарабкаться по железной лестнице, придерживаясь за ремень или за поручень. Посередине крыши располагалась скамья, которая разделяла ее надвое. Пассажиры сидели спиной к спине. Позже сидения на крыше стали устанавливать по два, одно возле другого, как в современных автобусах. Для женщин считалось неприличным ездить на крыше омнибуса, ведь чтобы попасть туда, нужно было взобраться по лестнице, потенциально демонстрируя всем свое нижнее белье. Если женщина сидела на крыше, то у пешеходов возникало непреодолимое желание поднять глаза и посмотреть, что у нее там. Но в 1864 году лестницу сменили ступени, а на крышах установили специальную доску, которая прикрывала нижнюю часть юбки от любопытных взглядов. Возле водителя так же находились 2 или 4 места, которые обычно занимали постоянные клиенты, дававшие водителю на чай за привилегию сохранять эти места.