Франц Меринг - История войн и военного искусства

Гораздо разумнее искать не прецедентов, но принципов, так как история никогда не повторяется, хотя часто пытаются доказывать, что сходные предпосылки вызывают сходные следствия. Современная война не имеет ничего общего ни с военной эрой 1792–1815 гг., когда революция являлась силой, движущей снизу, ни с военной эрой 1859–1870 гг., когда революция была силой, движущей сверху. Несколько больше похожа она как капиталистическая колониальная и мировая война, — правда, стоящая на несравненно высшей ступени, — на Семилетнюю войну. Она имеет общее с ней в своей стратегии на истощение и в полном отсутствии хоть какого-либо влияния народов на управление этой войной. Однако здесь имеется коренная разница: в Семилетнюю войну ни в одной из воюющих стран не было революционного класса, в то время как теперь в каждой из них имеются свои революционные классы, которые добровольно довольствуются тем, чем уже были наделены граждане и крестьяне Европы в XVIII столетии.

Однако в течение войны совершенно невозможно осветить эту разницу, а после войны это будет не нужно, так как ее последствия будут говорить сами за себя.

Эмблема гренадеров русской армии (до 1917 г.)

См. Внешняя и военная политика Фридриха II. п. 2. К психологии Семилетней войны.

Там же.

См. История военного искусства. п. 4. Ганнибал и Цезарь.

См. Катастрофа (Йена и Тильзит). п. 3. Две битвы.

См. От Калиша до Карлсбада. п. 9. Сто дней.

Там же.

Г. Дельбрюк. «Стратегия Перикла в сравнении со стратегией Фридриха Великого». С приложением о Фукидиде и Клеоне. Берлин, 1890 г., 22 стр. Я должен также указать на статью, опубликованную Беером в прошлом году в № 32 «Neue Zeit», на основании одного английского и одного французского манускриптов. При одинаковом основном подходе я лишь бегло касаюсь тех пунктов, которые подробно рассмотрены Беером, и останавливаюсь дольше на тех, которые им не затронуты.

Ахайя — в древности название северной приморской области Пелопоннеса. — Ред.

Трезен — главный город Трезенской области, лежавшей в юго-восточном углу Арголиды, у нынешней деревни Дамала. — Ред.

Прусский король Фридрих II — один из творцов военного могущества старой Пруссии. — Ред.

Псефизма — в Древней Греции постановление народа или совета в единичных случаях и по отношению к единичным лицам. В данном случае имеется в виду то, что жители Мегары, отделившиеся в 460 г. до н. э. под давлением народной партии от Пелопоннесского союза и принявшие афинский гарнизон, в 446 г. до н. э. сговорились с коринфянами, перебили афинский гарнизон и присоединились опять к Пелопоннесскому союзу. — Ред.

Гетерия (союз, товарищество) — в древних греческих демократиях союзы знатных для ограждения себя от притязаний народа. — Ред.

Было бы слишком большим отступлением останавливаться здесь на отношении Сократа к борьбе, связанной с Пелопоннесской войной. Можно лишь заметить, что неоднократно встречаемая даже в партийной литературе склонность рассматривать историческую позицию Сократа и его присуждение к смерти чисто идеалистическим образом, почитание его, как мученика за правду, добро и красоту, не имеет за собой ничего, кроме голубого воздуха идеализма. Сократ, как учитель Алкивиада, Крития и других подобных умов, пал жертвой процесса самопознания афинской демократии, которая снова стремилась подняться после ужасного поражения Пелопоннесской войны и была самым чувствительным образом уязвлена тем, что Сократ снова, как будто ничего не произошло, принялся проводить антидемократическую агитацию, как делал это и в течение войны. Весьма возможно, что при существовавшей в Афинах свободе слова Сократ отделался бы дешево, если бы он сам не вызывал на это суд в самой недопустимой форме; по утверждению своего ученика Ксенофонта, снискавшего известность как предателя своей родины, он сделал это потому, что ему наскучила жизнь и он хотел обеспечить себе достойный конец, что ему и удалось. Хотя вполне понятно, но вместе с тем заслуживает строгого порицания, что отчаявшаяся демократия не имела достаточно самообладания, чтобы отпустить Сократа, несмотря на его вызывающие речи, но, с другой стороны, нет также никакого основания рассматривать Сократа как выдающегося героя и страдальца, так как за заслугу воспитания Алкивиада, Крития и Ксенофонта он был вполне достоин своей участи.

В битве при Фарсале Цезарь наголову разбил своего соперника Помпея и после этого стал неоспоримым претендентом на фактическое единодержавие над Римом. — Ред.

Деблокадная армия — идущая на выручку блокированной армии. — Ред.

Цецина (по-латыни Caecina) — римский полководец. — Ред.

Старые кантоны Щвейцарии: Швиц, Ури, Унтервальден — Ред.

Кондотьер (condotiere — в переводе с итальянского — наемник) — предводитель наемного военного отряда в XIV–XVI вв., находившегося на службе какого-либо европейского государства. Также употребляется в отношении любого человека, готового ради выгоды защищать любое дело. — Ред.

Гезы — прозвище, полученное нидерландскими (Голландия) дворянами (союз дворян, образовался в 1566 г.), восставшими против испанской тирании, затем название народных повстанцев, которые на суше (лесные гезы) и на море (морские гезы) вели борьбу против испанцев. — Ред.

Валленштейн — имперский главнокомандующий в Тридцатилетней войне (1583–1634). — Ред.

Так звали иногда короля Фридриха. — Ред.

Из-за продовольственных, вероятно, соображений. — Ред.

На страницах «Neue Zeit». — Ред.

Более подробно об этом у Штенцеля «Geschichte des preussischen Staats», 2, 47 ff.

Droysen, «Geschichte der preussischen Politik», 22, 68 ff. Ranke, «Genesis», 335 ff.

Koser, «König Friedrich der Grosse», 1, 753.

Царской России. — Ред.

Jähns, 3. О полемике в прусской военной литературе ср. Bernhardi, «Фридрих Великий как военачальник» и Delbrück, «Historisten und politische Aufsätze», 227 ff. О различии между стратегией Фридриха и Наполеона. Бернгарди и Дельбрюк — зачинщики вышеуказанной полемики. Между прочим, большое двухтомное сочинение Бернгарди содержит очень много поучительного, так как вообще Бернгарди принадлежит к числу лучших буржуазных историков, но его основная мысль о наполеоновской стратегии Фридриха совершенно произвольна. Дельбрюк опровергает его очень удачно не более как на двух листах. Но Г. Дельбрюк, в свою очередь, является достопримечательным примером того, какая странная борьба материалистического и идеалистического понимания истории может происходить в одной и той же голове. Как военный историк, г. Дельбрюк понимает, хотя отнюдь не до конца, но все же довольно глубоко, что то или иное экономическое состояние обусловливает способ ведения войны, и он умеет ловко направить это понимание против Бернгарди. Но как гражданский историк, если так можно выразиться, Г. Дельбрюк в том же самом томе своих сочинений прославляет прусского ландрата как «воплощение древней германской свободы», которая «сделала возможным дальнейшее существование права и достоинства в этом суровом государстве». Существование военного государства Пруссии создает экономическую диалектику. Идеология правового государства Пруссии производит идеалистические представления.