Самуил Штутман - Дивизия имени Дзержинского

– Я подберусь к танкам и узнаю, чьи они, – сказал он. – Если фашистские, дам знать ракетой.

Командир предупредил Белоуса, что по его сигналу будет открыт орудийный огонь, что надо быть готовым ко всему, вплоть до самопожертвования.

Прихватив на всякий случай пару противотанковых гранат, Белоус ринулся навстречу машинам. Он полз, не останавливаясь, изо всех сил, с каждой минутой все быстрей. Только одна мысль билась все время в его сознании: если это враг – враг должен быть остановлен.

Наконец из тьмы совсем рядом с Белоусом вынырнуло огромное стальное чудовище. Один за другим мимо него промчались пять танков. И на каждом из них белели паучьи лапы свастики. Враг!

Рука Белоуса рванулась к ракетнице. Он знал, что бросает сейчас вызов смерти, он понимал, что может погибнуть, но не думал об этом. Личная опасность для него не имела никакого значения. Угроза, нависшая над Москвой, заслоняла для него все.

Готовый ко всему, Сергей Белоус условленным сигналом вызвал на себя орудийный огонь. Первыми же снарядами были подбиты два танка. Остальные повернули обратно. Но Белоус вскочил и метнул гранату. От взрыва вспыхнула еще одна машина. Наши артиллеристы повели беглый огонь по удиравшим немцам.

Как выяснилось позже, за отогнанными пятью танками следовали 12 других, сопровождаемых мотопехотой. Не получи фашисты сразу же сокрушительного отпора, они наделали бы много бед. Они могли смять роту, прорваться в наш тыл, ударить в спину части, самоотверженно и успешно оборонявшей важный участок. Но на пути врага оказался Сергей Белоус – и все произошло иначе. Враг был задержан.

Презрение к смерти во имя защиты Москвы – вот что позволило Сергею Белоусу сорвать злодейский план фашистов.

Презрение к смерти рождает героев и обеспечивает победу. Нетрудно представить, что бы случилось, окажись на месте Белоуса какой-нибудь малодушный человек, который испугался бы танков, дрогнул в решающую минуту. Такой человек, растерявшись, не только погиб бы наверняка сам, но и погубил бы много своих товарищей, нанес немалый вред обороне Москвы.

Бесстрашие – мать победы. Смелость – самая верная броня и самое грозное оружие в бою. Не ведай страха, никогда не позволяй опасности затуманить твое сознание, ослабить твою волю к борьбе – и огонь опасностей только закалит тебя, как сталь. Будь отважен, презирай смерть – и враг никогда тебя не осилит, ты с честью выполнишь свои долг перед Отечеством.

Красная Звезда, 1941, 21 октября.

3 октября батарею лейтенанта Кузнецова включили в состав формировавшегося 34-го мотострелкового полка НКВД. Получив приказ на выезд, батарейцы по тревоге покинули дивизию имени Ф.Э. Дзержинского, где Иван Лазаревич Кузнецов служил с 1938 г.

Весь октябрь сорокапятки батареи вели жаркие бои с фашистами южнее Мценска, у реки Соловы, к юго-западу от Щекино, до последнего снаряда защищая Ясную Поляну. Когда были разбиты два последних орудия, сражались как стрелки.

В конце декабря 1941 г. воинам 34-го полка вручили боевые награды за подвиги под Орлом и Мценском, в районе Тулы и в наступательных операциях против фашистских захватчиков. Среди награжденных были и люди батареи лейтенанта Ивана Кузнецова. Сергей Белоус удостоился ордена Ленина, командир орудия Петр Болтовский – ордена Красного Знамени, наводчик орудия Михаил Анненков – ордена Красной Звезды.

– Отважных и умелых артиллеристов подготовили вы, товарищ лейтенант! – поблагодарил командира батареи полковой комиссар И.Г. Герасименко. – Поздравляю вас с наградой.

Иван Лазаревич Кузнецов получил орден Красной Звезды. Это была его первая боевая награда. В последующие годы к ней прибавились новые ордена и медали. Пушкари Кузнецова пронесли боевую славу тех, кто ее обрел в дни великой битвы за Москву, через многие фронты, до полной победы над фашистами.

НП размещался в перепаханном снарядами окопе на самом переднем крае обороны. Около часа бойцы оборудовали его: выбрасывали обвалившуюся землю, укрепляли стенки, маскировали, тянули связь. И вот теперь здесь, не отрываясь от стереотрубы, вглядывался в вечернюю даль командир батареи старший лейтенант Виктор Иванович Левкин.

– Так вы говорите, боя ждать? – Комбат посмотрел на пехотного капитана, стоящего рядом с ним на НП.

– Да. Фашисты не могли не заметить ваш подход, – ответил тот. – Время позднее, а гитлеровцы не любят воевать ночью, но от разведки, думаю, не откажутся.

Задребезжал телефон. Левкин поднял трубку. Лицо его стало серьезным, суровым.

– Вы правы, – проговорил он, наклоняясь к стереотрубе, – разведчик передал: в лесу перед нами собирается танковый кулак. Несколько бронированных машин показалось на опушке.

Левкин обернулся к телефонисту и коротко бросил:

– Огонь!

Заговорили наши пушки. Наткнувшись на дружный артиллерийский обстрел, танки повернули назад. Артиллеристы батареи выпустили не один десяток снарядов по отступающему врагу.

26 октября 1941 г. Голубая рассветная полоска медленно появлялась на востоке, вырисовывая у самого горизонта островерхие, израненные осколками деревья. Безмолвно. Тревожно на душе у красноармейцев.

СВЯЗИСТ

Алексей Сурков

– Товарищи! – раздался в тишине голос старшего лейтенанта Левкина. – Сегодня будет жарко. Вы видели сами, сколько техники стянул враг к нашему участку. Но мы – дзержинцы. И здесь фашистам должны быть отрезаны все пути.

Вслед за ним политрук Строганов объявил бойцам, что коммунисты батареи постановили биться до конца.

...Танки врага подходили все ближе. Вот еще одно бронированное чудовище с развороченной башней застыло в поле, задымил четвертый танк. Но гитлеровцы, не считаясь с потерями, упорно лезли напролом.

Беспощадно разит врага орудие комсомольца Макарова, умело ведут огонь политбойцы Кондратьев, Пилипенко. Однако и в рядах дзержинцев уже есть потери. Убит командир взвода лейтенант Афиногенов. Санинструктор Мария Покровская вынесла с поля боя Олейникова – одного из лучших командиров орудий. Истекая кровью, стреляет по врагу наводчик Самарин. Вражеской миной полностью выведен из строя еще один орудийный расчет. Трудно, очень трудно сдерживать фашистов.