Б Кузнецов - Эйнштейн (Жизнь, Смерть, Бессмертие)

423

Эйнштейн заостряет идею упорядоченного и познаваемого объективного мира против представления о его хаотичпости и о субъективном характере его закономерностей. Можно было бы ожидать, говорит Эйнштейн, что мы вносим сами порядок в мир, порядок, аналогичный алфавитной расстановке слов в лексиконе. Этому представлению противостоит, например, закон тяготепия Ньютона, соответствующий объективному каузальному порядку природы. Позпание все больше углубляется в этот порядок, и его существование "...и есть "чудо", которое все больше укрепляется с развитием наших знаний". Оно разбивает, продолжает Эйнштейн, позитивизм и догматическое представление о мире, лишенном "чудес"" [14].

14 См.: Lettres a Solovine, 115.

Ошибочность сближения ощущения такого "чуда" с религиозностью даже в чисто психологическом плане очевидна. Не менее очевидна логическая несовместимость такого сближения с подлинным смыслом идей Эйнштейна. Пафос науки, ее эмоциональная сторона, ее романтика вытекают из естественной закономерности процессов природы и познаваемости этих процессов; они исключают то ощущение некаузальной целесообразности бытия, которое лежит в основе всякой религиозности, в том числе даже и не связанной с идеей личного бога.

Четкость идейного водораздела между ощущением каузальной гармонии бытия и религиозным ощущением некаузальной "премудрости" мироздания смазывалась у Эйнштейна только непоследовательной терминологией. По существу же он не уступал ни одной пяди каузально объяснимого мира. Это видно но только из многочисленных высказываний, но - что гораздо важнее из отношения Эйнштейна к современным физическим теориям.

Эйнштейн говорил, что его бог - это бог Спинозы. Поэтому для выяснения действительной позиции Эйнштейна по отношению к религии нужно вернуться к оценке смысла понятия "бог" у Спинозы.

Уже в XVII в. понимали, что Спиноза не оставил от бога ничего, кроме названия, и Спинозу проклинали в равной степени и защитники ортодоксальной религии - католической, протестантской п иудейской, - и все сторонники деизма. Его называли "князем атеистов". Якоби утверждал, что Спиноза не пантеист и не космотеист (это слово употреблял и Эйнштейн, он говорил о "космической религии"), а прямой атеист [15].

424

Вольтер характеризует позицию Спинозы двустишием, обращенным к богу:

Простите, - сказал он ему на ухо,

Но я думаю, между нами, что Вы не существуете.

"Замечательно, - пишет Гейне, - как самые различные партии нападали на Спинозу. Они образуют армию, пестрый состав которой представляет забавнейшее зрелище. Рядом с толпой черных и белых клобуков, с крестами и дымящимися кадильницами, марширует фаланга энциклопедистов, также возмущенных этим penseur temeraire. Рядом с раввином амстердамской синагоги, трубящим к атаке в козлиный рог веры, выступает Аруэ Вольтер, который па флейте насмешки наигрывает в пользу деизма, и время от времени слышится вой старой бабы Якоби, маркитантки этой религиозной армии" [16].

Когда Эйнштейн характеризовал себя как "самого религиозного из неверующих" и говорил о "космической религии" и "боге Спинозы", он при несомненной словесной уступке религии не уступал ей ничего по существу п "бог" играл у пего еще более формальную и словесную роль, чем у Спинозы. По существу Эйнштейн шел от Спинозы к Фейербаху, который заменил отождествление "deus sive natura" иным - "aut deus aut natura".

Фейербах был действительным наследником глубоко атеистического по своей сущности спинозовского рационализма и подлинным продолжателем наиболее важных, специфических и плодотворных тенденций рационализма XVII-XVIII вв. в целом. Он расшифровал объективный разум, "внеличное" ratio Вселепной как универсальную каузальную связь и этим исключил из науки фикцию целесообразно действующей воли. "То именно, что человек называет целесообразностью природы и как таковую постигает, есть в действительности не что ипое, как единство мира, гармония причин и следствий, вообще та взаимная связь, в которой все в природе существует и действует" [17].

15 Jасоbi. Werke, v. IV. Leipzig, 1827, p. 247.

16 Гейне Г. Собр. соч. в 10 томах. М., 1958, т. б, с. 74.

17 Фейербах Л. Избр. философ, произв. М., 1955, т. 2, с. 630.

425

Эта гармония мироздания вызывает у человека ощущение чего-то высшего, "надличного". Фейербах сохранил характерную для Спинозы эмоциональную окраску отношения к царящей в природе гармонии. "Одна из обычнейших ламентаций религиозных и ученых плакальщиков по поводу атеизма состоит в том, что атеизм разрушает или игнорирует существенную потребность человека, а именно потребность его признавать и почитать что-нибудь, стоящее над ним, что именно поэтому он делает человека существом эгоистичным и высокомерным. Однако атеизм, уничтожая теологическое нечто, стоящее над человеком, не уничтожает тем самым моральной инстанции, над пим стоящей. Моральное высшее, стоящее над ним, есть идеал, который каждый человек себе должен ставить, чтобы стать чем-то дельным; но этот идеал есть - и должен быть человеческим идеалом и целью. Естественное высшее, стоящее над человеком, есть сама природа..." [18]

Конспектируя "Лекции о сущности религии", Ленин по поводу приведенных строк занес в свои тетради:

"Атеизм (136-137) не уничтожает ни das moralische Vber (=das Ideal), ни das natiirliche Uber (=die Natur)" [19].

18 Там же, с. 609.

19 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 49. В скобках Лепин указывает страницы немецкого оригинала (Feuerbach L. Sammtli-che Werke, Bd. 8. Leipzig. 1851). Слова, написанные по-пемецки: "моральное высшее (=идеал)" и "естественное высшее (=природу)".

У Эйнштейна благоговейное отношение к естественной гармонии Вселенной не приобрело бы иррационального наименования "космической религии", если бы он прошел школу Фейербаха, но непосредственное восприятие философских доктрин у него ограничилось рационализмом Спинозы.

С идеями Спинозы были связаны не только ранние физические замыслы Эйнштейна, приведшие его к теории относительности. Эйнштейн черпал у Спинозы более общую тенденцию - поиски рациональной гармонии в природе и в обществе. Во второй половине жизни эти поиски стали у Эйнштейна весьма драматичными. В тридцатые - пятидесятые годы, стремясь создать единую

426

теорию, охватывающую все физические закономерности бытия, Эйнштейн столкнулся с очень тяжелыми затруднениями. Вместе с тем он тяжело переживал трагическую игру иррациональных общественных сил. Он тянулся к образу и мировоззрению Спинозы, которые разгоняют в сознании людей мрачное ощущение бессилия разума перед наступлением этих иррациональных сил.

Этой мыслью начинается статья Эйнштейна о Спинозе - предисловие к книге Рудольфа Кайзера "Спиноза" [20]. Впечатления иррациональной действительности вносят внутренний разлад в душу человека, который уверен в рациональной гармонии мироздания. "Поэтому так важно в наше время понять жизнь и борьбу выдающихся людей, сумевших выдержать душевный разлад и превозмочь его... Среди них один из самых великих - Бенедикт Спиноза. Он жил за три столетия до нас. Но духовная ситуация, которой противостоял Спиноза, в известном отношении напоминает современную ситуацию. В самом деле, Спиноза был глубоко убежден в универсальной причинной зависимости. Он был убежден в такой зависимости всех явлений во времена, когда успехи в фактическом обнаружении причинных связей были весьма скромными. Эта уверенность в существовании всеохватывающей причинной связи относилась не только к природе, но и к человеческим чувствам и действиям. Спиноза не сомневался, что иллюзия не входящей в каузальную гармонию мира свободной воли проистекает из незнания причин, действующих внутри человека. В изучении этой каузальной гармонии он видел средство против страха, ненависти и ожесточения, средство, единственно достойное мыслящего человека. Такое убеждение Спиноза подтвердил не только своими ясными, высказанными в отточенной форме мыслями, но и примером собственной жизни".