Автор неизвестен - Повесть о смуте годов Хэйдзи

В двадцатый день во дворец созвали сановников на совет, и туда поспешили господин Отоно [51] 45 Фудзивара-но Тадамити. , господин канцлер [52] 46 Фудзивара-но Мотодзанэ. , Главный министр Мороката, Левый министр Корэмити и прочие сановники и придворные. Совет созывали для того, чтоб определить наказания для двенадцати сыновей Сёнагона-инока, монахов и мирян. По предложению Левого Министра князя Корэмити из Оомия смертную казнь им заменили дальней ссылкой. Говорят, это собирались обсуждать ещё вчера, но появление князя Мицуёри спутало планы, так что это сделали сегодня. Синсайсё Тосинори решили сослать в землю Идзумо, Харима-но тюдзё Сигэнори — в землю Симо- цукэ, Утюбэн Саданори — в Тоса, Мино-но сёсё Наганори — в Оки, правителя Синано Корэнори — на остров Садо, Хогэн Дзёкэн — в землю Ава, Кэнъё — в Муцу, Какукэн — в Иё, Мёхэн — в Этиго, Тёкэн — в Синано, — так их решили сослать в разные земли.

В двадцать третий день воины во дворце говорили: «Точно нападут из Рокухара!», завязывали тесёмки шлемов и ждали, но так ничего и не случалось. Начиная с десятого дня в Рокухара подымался шум: «Нападут из дворца!», а во дворце кричали: «Нападут из Рокухара!» И Тайра, и Минамото с белыми флажками и красными значками то и дело ездили друг мимо друга. Между тем год заканчивался, а о приготовлениях к новогодним праздникам никто и не думал, и покой в мире всё не наступал. Знать и простолюдье стенали: «Хоть победил бы кто-нибудь в конце концов, да и успокоились бы!»

Глубокой ночью двадцать шестого дня курандо Нариёри пришёл в Хранилище Одного Свитка:

— Как изволит полагать Ваше Величество? Нынче ещё до рассвета в мире начнутся беспорядки. Цунэмунэ и Корэката ещё не сообщали вам, но государь изволит переезжать в другое место. Вам, прежний государь, тоже лучше поскорее переехать куда-нибудь!

Так почтительно сообщил Нариёри, и прежний государь, удивившись, сказал: «Раз так, то поеду в Ниннадзи», — и под видом придворного тайно покинул дворец. У Верхних Западных ворот он совершил поклонение в сторону храма Китано и сел на коня. Так Правитель Поднебесной пустился в путь на коне и без единого человека свиты — сановников или придворных.

В середине ночи, когда до рассвета было ещё далеко и предрассветная луна ещё не взошла, с северных гор дул морозный ветер, а от валившего снега государю было не сыскать дорогу. Ветер свистел сквозь деревья и травы, и у государя сжималось сердце — уж не воины ли едут в погоне за ним? И потому вспоминал он, как в годы Хогэн государь-инок Сануки ехал у горы Нёисан. У того был рядом Иэхиро [53] 47 Упоминается сцена бегства мятежного экс-императора Су- току, потерпевшего поражение в смуту годов Хогэн. См. Сутоку в Указателе имен. , и хоть бежали они, проиграв битву, всё же, пожалуй, легче было у того на душе. А тут — никого, ни единого человека, с кем можно словом перемолвиться. Так ехал он и давал в душе обеты на случай, если всё завершится благополучно. Говорили, что паломничество прежнего государя в храм Хиёси потом, когда в мире воцарился порядок, было во исполнение одного из тех обетов.

Долго ли коротко ли, но добрался он до храма Ниннадзи. Рассказал о том, что с ним было в дороге, и принц-инок [54] 48 См. Какусё нюдосинно. с великой радостью приготовил прежнему государю покои, предложил ему угощение и предоставил всё, чего бы государь ни пожелал. В прошлом, когда государь-инок Сануки искал прибежища в Ниннадзи, его поселили в келье инока Кампэн, и так не обхаживали. Хоть и был он родным братом прежнего государя, а обращались с ним по-другому.

Нынешнему государю также подали повозку к Северным покоям. Он надел женские украшения, многослойные одежды и изволил распорядиться:

— Принесите китайскую цитру Гэндзё, кото Судзука, подставку для сидения, Печать и Ключ и часовую табличку! — но всё это собрать не удалось. Ему в покои доставили и китайский ларец со священным зерцалом, но

Прежний государь под видом придворного тайно покинул дворец. У Верхних Западных ворот он совершил поклонение в сторону храма Китано и сел на коня. Так Правитель Поднебесной пустился в путь на коне и без единого человека свиты — сановников или придворных.

Когда государева повозка подъехала к воротам, охранники засомневались, пропускать ли.

Бэтто Корэката сказал им: «Это выезд придворной дамы, не сомневайтесь!»

слуги Камада-бёэ, увидев это, не позволили его взять с собой. Когда государева повозка подъехала к воротам, охранники засомневались, пропускать ли. Бэтто Корэката сказал им:

— Это выезд придворной дамы, не сомневайтесь! — но воины охраны, всё ещё в неуверенности, подошли поближе, зажгли факел и концом лука приподняли плетёную занавеску-сударэ. Государь Нидзё только начинал править, было ему семнадцать лет и он ещё не начинал бриться, а кроме того, драконов лик от рождения блистал красотой, и в нарядных женских одеждах он и вправду выглядел как ослепительно прекрасная дева из придворных, так что пропустили его и госпожу императрицу, ехавшую в одной с ним повозке. А госпожа Ки-но Нии вздыхала, спрятав лицо в рукава своих одежд: «Сейчас удалось государю проехать под видом женщины, но что же нас ждёт дальше?»

Цунэмунэ и Корэката, надев накидки-наоси и закрепив шапки заколками из белого дерева, последовали за государевой повозкой. Сопровождал их вассал Киёмори, Воин из Ито, надевший одежды слуги-разноцветного поверх панциря-харамаки с плетением из чёрного шнура, а за поясом у него был заткнут малый меч длиной в два сяку с небольшим [55] 49 1 сяку — ок. 30 см. . Вёл повозку Татэ-но Таро Садаясу в панцире с плетением из чёрного кожаного шнура, с мечом-утигатана за поясом и в одеждах погонщика волов. Выехав через Верхние Восточные ворота, по проспекту Цутимикадо направились они на восток. А на углу Цути- микадо и улицы Хигаси-но Тоин их поджидали высланные навстречу из Рокухара младший военачальник Левой стражи Сигэмори, правитель земли Микава Ёримори, правитель Хитати Норимори с тремя сотнями воинов. Тут уж покинуло государя беспокойство. Без происшествий добрались они до Рокухара. Киёмори обратился ко всем с ободряющим словом, и воины, бывшие там, приободрились и возрадовались. Через курандо Нариёри разослали весть: «Государь изволит пребывать в Рокухара. Поспешите сюда все, кто не враг государю!» — и вскоре все — и господин Оотоно, и господин канцлер, и Главный министр, и Левый министр, и прочие — поспешили приехать. Перед воротами Рокухара негде было поставить коня или повозку; все, вплоть до нижних чинов в пёстрых одеждах, в шлемах с завязанными тесёмками толпились и шумели от ограды поместья и до речного берега. Киёмори при виде этого радовался: «Вот она, слава нашего рода, честь тех, кто владеет луком и стрелами!»