Тоби Грин - Инквизиция: царство страха

И действительно, в тех случаях, если имелись доказательства активного исповедания иудаизма среди конверсос, это объяснялось лишь тем, что его вызывали преследования «тайных иудеев» [159] Kamen (1997), 60. . Но когда более мягкий подход мог бы привести к истинной ассимиляции, само преувеличение лишь предполагаемого «мятежного» поведения меньшинства фактически создавало идеологическую угрозу. Именно ее и должна была искоренить инквизиция, предположительно для того и созданная [160] Gitlitz (1996), 18–19. «Многими способами инквизиция помогала создать саму культуру, которую она же и была обречена искоренить». См. работы Новински и Асеведо (Novinsky (1972), 37; Azevedo (1974), 108). .

Задумаемся о действиях благочестивого архиепископа Сантьяго-де-Компостелы Родриго де Луны, изнасиловавшего молодую девушку, о которой он должен был заботиться перед ее свадьбой [161] Mariana (1751), т. VIII, 186. . Или об огромном зеленом пламени, появившемся на небе, о камнях, лавиной обрушившихся на равнины Старой Кастилии перед самой смертью Энрике IV в 1474 г. Или о любопытном и необычном поведении любимых львов Энрике IV: самый молодой из них набросился на главного зверя и разорвал его [162] Там же, т. VIII, 186. .

Зловещие предзнаменования имелись повсюду. Верующие выходили на процессии. Они давали обеты, стремясь отвести опасности, окружающих их повсеместно. Но знамения судьбы становились еще страшнее. 29 июля 1478 г. случилось самою ужасное из них — полное солнечное затмение. Свет померк, на небе появились звезды, будто наступила ночь. Народ ринулся в церкви… Оказалось, что Испания стоит на пороге страшного террора [163] Bernaldez (1962), 76. .

Источник надежды был только один: правление католических королей, которые захватили власть над Кастилией в 1476 г. Фердинанд был среднего телосложения. Его манеры колебались от суровости до веселости.

Изабелла стала королевой Испании после смерти своего единокровного брата Энрике IV. Она была высокого роста и хорошо сложена.

Изабелла предпочла Фердинанда всем остальным претендентам — вероятно, из любви к нему. Большую часть своего замужества она спала со своими горничными и дамами из свиты во время отсутствия мужа, чтобы поддержать репутацию верной супруги [164] Garcia Mercadal (ред.), 1999, т. I, 380-81. . Королева любила носить вердугос — очень широкие юбки на жесткой раме, которые возмущали церковников до глубины души. Личный исповедник Изабеллы Фердинандо де Талавера так говорил об этом в 1477 г.: «Тщеславные и совершенно бесполезные, недостойные и бесстыдные, потому что открывали ступни и ноги, делая их доступными для посторонних взглядов…» [165] Bernis (1978), t. I, 39.

Как только Фердинанд стал наследником короны Арагона [166] Он станет королем Арагона в 1479 г. , а Изабелла получила власть в Кастилии, появилась надежда, что они вдвоем смогут объединить Испанию и покончить с ее раздробленностью. Однако в народе шептали: королева больше доверяет своему придворному конверсо, а не «старым христианам» [167] Это доклад Николау фон Попплау около 1485 г. (Garcia Mercadal (ред.), 1999, т. 1, 298). Относительно чрезвычайного влияния конверсос при дворе Изабеллы см. работу Риоса (Amador de los Rios (1960), 683-84). .

В период кампании против конверсос в 1470-е гг. католическим монархам стоило обратить внимание на это обстоятельство, если они хотели получить всеобщую поддержку жителей Кастилии. Но первую возможность добиться осуществления своих замыслов Изабелла и Фердинанд увидели в Севилье.

В это время Севилья металась между мавританской и христианской самобытностью. Бросая вызов медлительной атмосфере старой Медины, повсюду возникали крошечные площади — всего их было более восьмидесяти. «Не имелось ни одного знатного человека в Севилье, у которого перед особняком не располагалась бы небольшая площадь. Не было ни одной церкви, рядом с которой не находилась бы одна или две площади» [168] Collantes de Teran (1977), 74–78. . Город окружала огромная стена длиной более четырех миль, построенная мусульманскими правителями Алмохадами в XII веке [169] Ladero Quesada (1976), 49. . Стена защищала от внезапного разлива Гвадалквивира, но изолировала городское общество от садов, раскинувшихся в долине реки. Она напоминала о воинственности.

В 1477 г., через год после прихода к власти в Кастилии, Фердинанд и Изабелла отправились в Андалузию, чтобы попытаться покончить с гражданскими войнами, которые бушевали там с 1471 г. Приехав в Севилью, они остановились в старом мавританском алказаре, расположенном рядом с огромным собором. Каждый день королева восседала на высоком помосте, покрытом золотым покрывалом. Ниже с одной стороны располагались епископы и высшие аристократы, а с другой стороны — вельможи из королевского совета и двора.

В течение двух месяцев секретарь королевы приносил ей петиции с жалобами. Изабелла пыталась рассматривать их в срок до трех дней. Здесь она, получая сведения из первых рук, смогла понять, какая вражда раздирала эту область на части во время войн между сторонниками маркиза Кадиса и герцога Медины Сидония [170] Pulgar(1943),T. 1,310. .

С Сицилии, подвластной арагонской короне, прибыл гость. Фелипе де Барберис, находившийся в составе старой (средневековой) инквизиции на Сицилии, предложил католическим королям учредить инквизицию в Испании. Его поддержал приор-доминиканец из Севильи Алонсо де Охеда. Последний настаивал на решительных действиях против конверсос [171] Llorente (1841), 112-13. .

В течение ряда лет идея о создании инквизиции, возникшая после ознакомления с заметками францисканского монаха Алонсо де Эспины, написанных в 1450-е гг., уже обсуждалась при дворе [172] Beinart (1981), 10–20. Современное представление о работе «Fortalitium Fidei» Эспина приводится в работе Довала (Doval (2005)). О происхождении Эспина (Спинозы?) известно мало, хотя он много писал для двора и пытался создать свою фракцию при дворе. Хотя одно время его и считали конверсо, в настоящее время от этого мнения отказались. См. Netanyahu (1997). . Теперь идеи Эспины были встречены с пониманием. Говорят, что однажды вечером в пятницу католическим королям показали панораму города. Ни из одного дымохода в квартале конверсос не шел дым. Примечательным было то, что религия запрещала иудеям разводить огонь в священный день отдохновения (с вечера пятницы и до вечера субботы).

Фердинанд и Изабелла убедились. Они направили послов в Ватикан с просьбой рассмотреть их дело. 1 ноября 1478 г. папа Сикст IV выпустил буллу «Экзигит Синсерэ Девотионис Аффектус» («Exigit Sincerae Devotionis Affectus»), разрешив учреждение испанской инквизиции. В документе повторялась путаница, допущенная в Андалузии. В этой булле были смешаны религиозные и политические мотивы создания новой инквизиции: «Нам известно, что в различных городах ваших королевств в Испании многие из возрожденных крещением в святых водах по собственной доброй воле тайно вернулись к соблюдению законов и обычаев иудейской веры… Из-за преступлений этих людей и терпимости Святого престола, проявленной по отношению к ним, ваши королевства поражены гражданской войной, убийствами и бесчисленными болезнями» [173] Barrios (1991), 19. В фундаментальной булле только упоминается о ереси конверсос (Llorka (1949), 49–50), что позволило Карселу и Мартинесу (Garcia Carcel and Moreno Martinez (2000), 43) утверждать: «Инквизиция была создана не только для того, чтобы разрешить проблему конверсос чрезвычайными мерами». .