Тоби Грин - Инквизиция: царство страха

В 1547 г. архиепископ Толедо Хуан Мартин Силисео дал новый толчок введению статута, запретив принимать в члены совета собора Толедо любых конверсос. Это вызывало много сомнений и спровоцировало осуждение со стороны университета Алкалы и архидьяконов Гвадалахары и Талавера. В самом начале сопротивлялся и Филипп II (в то время он был регентом, еще не сделавшись королем Испании). Но в 1555 г. монарх подтвердил: чистота крови существенна для занятия любого поста в Испании.

Уже в следующем году статут собора Толедо утвердили [874] В работе Сикроффа (Sicroff (1985), 125-72) приводится классическое изложение борьбы за получение этого статута в епархии Толедо. Относительно статута 1555 г. см. Yerushalmi (1981), 15. .

Следует сделать паузу в нашем исследовании патологии, чтобы остановиться на языке, которыми формулировались эти документы. В своей пылкой речи о защите статута собора Толедо архиепископ Силисео сравнивал конверсос с лошадьми. «Если торговцу предложат плохую лошадь даже в качестве подарка, он не примет ее в свой табун. Ведь для него важнее всего порода животного. Это его главная забота, даже если он думает, что лошадь благородных кровей. Однако когда имеешь дело с темной породой конверсос, есть те, кто хотел бы допустить их к лучшим постам церкви, даже когда у них губы еще хранят влагу от отстаивания ложных толкований своих предков» [875] Sicroff (1985), 131. .

Здесь мы наблюдаем некоторые вещи, характерные для тактики современного расизма. Все это начало развиваться в XVI веке вместе с атлантической работорговлей [876] См. выше, № 8. . Мы видим, как конверсос лишают человечности, ассоциируя их с животными, перенося идею врожденного изъяна в представления о них из поколение в поколение [877] Основная работа, посвященная биологической доктрине, распространенной среди теоретиков «лимпезы» («чистоты крови») в XVI веке, принадлежит Грасии Гильен (Gracia Guillen (1987)). Связь биологических идей и классических формулировок расизма рассматривается в работе Айзека (Isaac (2004)). Там проводится прямое сравнение с идеологией того типа, которая ассоциировалась с атлантической работорговлей, когда рабов называли и загружали так, как любой другой материальный товар (т. е. лишали человечности). Некоторые последователи этой теории придумали легенду о хамитском проклятии, чтобы оправдать рабство. (Хамитское проклятие — наказание, ниспосланное Господом потомкам Хама, сына Ноя). . Конец терпимости, сопровождавший увеличение роли инквизиции тоже способствовал внедрению новой формы ненависти.

Как мы видели, предубеждения, основанные на расовых представлениях, быстро развивались в Испании вместе с подъемом инквизиции в конце XV века. Это не просто совпадение. Пока инквизиция пыталась доказать несовместимость конверсос с христианской религией, расистские статуты чистоты отражали попытку продемонстрировать несовместимость этих людей с зарождающейся испанской нацией. Это были различные и взаимно противоречивые проекты, так как религия не имела никакого отношения к расе. Но противоречия не помешали трибуналам принять новую дискриминирующую доктрину.

К концу XVI века статуты затронули каждый аспект жизни в Испании. Последним из религиозных орденов, который принял статут чистоты, стал орден иезуитов, который решился на это только в 1593 г. [878] Blazquez Miguel (1988), 139. Медлительность объясняется тем, что многие ключевые фигуры в ранней истории ордена сами происходили из конверсос, включая второго главу иезуитов Диего Лайнеса [879] Sicroff (1985), 315. . Но когда в 1622 г. иезуит итальянец Франческо Сакчини написал историю ордена и упомянул еврейскую родословную Лайнеса, то его ожидало неприятие в Испании. Иезуиты потребовали, чтобы оскорбительный параграф изъяли. Почему, писал Сакчини, потомок евреев стал рассматриваться в качестве обидного пятна в летописи ордена только в Испании? [880] Там же, 330-34. См. работу Домингеса Ортиза (Dominguez Ortiz (1993), 48) относительно специфического иберийского характера данной идеи.

Как показывает этот пример, в ходе долгой истории расистского феномена озабоченность чистотой крови оставалась чисто иберийской проблемой. Она не имела никакого отношения к католичеству. Принятие инквизицией некоторых практик и языка подобной идеологии в Португалии и в Испании произошло в нарушение католической доктрины. Это еще раз доказывает: структуры по организации преследований возникли благодаря политическим и социальным силам, они не были идеалом католической церкви [881] Иберия особенно подходила для развития этой теории, так как, по мнению Сарайвы (Saraiva (1985), 25), общество полуострова отличалось тем, что в нем укоренилось определение замкнутых групп или каст в соответствии с их занятиями. Поэтому там существовало латентное определение чистоты касты, которое удобно преобразовали в расовую доктрину. .

Хотя с теологической точки зрения инквизиция не должна была воспринять идею чистоты крови, сами трибуналы рассматривали это с другой точки зрения. После торжественного начала работы инквизиции в Испании в 1480-е гг. она поддержала идеал чистоты, исключив с государственных постов и из своих властных структур всех, кого считали конверсос [882] Kamen (1965), 125. Хотя в своих ранних трудах Камен подчеркивал роль инквизиции в распространении идеи «лимпезы» («чистоты крови»), в более поздней работе на эту тему он отказался от этого (1997), 242-53), пользуясь предполагаемыми реформами 1623 г., чтобы доказать: инквизиция боролась за исключение этого принципа. . В XVI и XVII вв. инквизиция в Португалии и Испании была ключевым государственным институтом, консолидирующим концепцию чистоты крови [883] Bethencourt (1994), 363. . Когда в 1586 г. иезуиты еще не ввели у себя статус чистоты, инквизиторы Пабло Эрнандес и доктор Салседо написали послание главе ордена Клаудио Агвавиве, выразив свое беспокойство относительно количества конверсос среди иезуитов [884] Sicroff (1985), 363. .

Направляющую роль инквизиции в распространении идеи чистоты к тому времени демонстрируют судебные протоколы Толедо. Только в 1587 г. трибунал Толедо осудил восемь человек за фальсификацию генеалогической информации в запросах о чистоте крови [885] AHN, Inquisicion, Legajo 2105, Expediente 23. . В одном из этих случаев архивы инквизиции использовали, чтобы доказать: юрист Антонио де Ольвера был правнуком одного из тех, кого инквизиция Толедо присудила к примирению с церковью. В другом случае Гиеронимо де Вильяреаль, который пытался поместить дочь в женский монастырь, оказался праправнуком четырех человек, «освобожденных» инквизицией [886] Там же. .

Хотя с самого начала инквизиция и не была инициатором идеи чистоты, она быстро приняла ее и с выгодой использовала [887] Это близко к доказательству Дидье (Dedieu (1989), 340–341). Хотя инквизиции и не принадлежало авторство мифа о «чистоте крови», она расширила его, чтобы получить моральную и материальную выгоду. .