Вадим Львов - Русский бунт

1. Продается деревянный дом с садом… Тут же в доме можно купить кучера и голландскую корову.

2. За 180 рублей продается девка двадцати лет, которая чистит белье и отчасти готовит кушанье. О ней, как и продаже подержанной кареты и нового седла, спросить на почтовом дворе…

3. За излишеством продается пожилых лет прачка за 250 рублей.

4. Продается хороший лакей 57 лет, башмачник с женой, она шьет в тамбур и золотом, с сыном пяти лет, с грудной дочерью, которые поведения хорошего…

5. Продается каменный дом с мебелями, также пожилых лет мужчина и женщина, и холмогорская корова с теленком…

6. В Литейной части против Сергия продаются в церковном доме два человека — повар и кучер, годные в рекруты, да попугай

Публичная продажа крестьян на рынках запрещалась только с 1804 года и то от страха перед событиями в Европе, где бушевала Французская революция. Продажа крестьян без земли процветала до самой отмены крепостного права. Негры в Америке получили свободу раньше — чем русские подданные «православного государя»

Но и освобождение крестьян(во многом принудительное из за возможного повторения «пугачёвщины»)не разрешила проблем масс русских а наоборот, породило новые. Россия вступила в XX в. с сохранением помещичьего землевладения при крестьянском малоземелье, с выкупными платежами крестьян за «освобождение» от крепостного права, с политическим господством помещиков в деревне, с крестьянским бесправием, доходившим до административной (без суда) высылки из родных мест и даже телесных наказаний — прямого пережитка крепостного рабства. Сохранение помещичьего насилия над деревней, промедление с проведением давно назревших социально- экономических реформ делало неизбежным революционный взрыв.

Некрасов по этому случаю писал

Однако несмотря на наличие в душах почти половины населения тогдашней Романовской Империи-«чёрной тучи» громы- греметь не торопились. Именно это породило(и как всегда — ошибочно) в общественном сознании второй половины XIX в. устойчивые стереотипы о «долготерпении» русского человека, как особом национальном качестве, его ментальности, чуть ли не «богоданности»(знакомя песня, не правда ли)… Или, напротив, о его рабской покорности судьбе, условиям, властям, о его неспособности к активному протесту. Однако «кабинетные мечтатели» как обычно- ошибались.

Гроза разразилась в 1902 г., причем началась именно в деревне и оказалась неожиданной и для «правых», и для «левых» — для самодержавия и для революционеров- пушистый зверёк, писец подобрался как обычно — тихо. Зато шумел он весьма громко. Единичные крестьянские выступления, как мы знаем, были постоянным явлением российской действительности. Новое проявилось в 1902 г. Оно состояло в классическом сетевом принципе, выступление крестьян одного селения по самому заурядному поводу (непомерно высокие цены за аренду земли и непомерно низкие цены за рабочие руки, скверные условия труда, произвол и т. п.) служило детонатором дня выступления крестьян в соседних селениях, а эти в свою очередь детонировали выступления в других. Отмечая различия поводов выступлений, нужно понимать, что все они уходили своими корнями в крестьянское малоземелье и исторический беспредел «хозяев земли Русской» развращённого и выродившегося — «русского дворянства» состоящего на 2/3 из инородцев.

Новым и неожиданным явился также радикализм крестьянских настроений к требований. Многие выступления сопровождались захватами помещичьих земель, взломом хлебных амбаров и вывозом зерна, поджогами усадеб, часто принимали характер восстаний с открытым сопротивлением полиции и даже войскам. Сразу же со всей ясностью обнаружилось, что сила и масштабы крестьянского движения резко возросли, а характер радикализировался. Ситуацию обострил недород хлебов в 1901 г., отнюдь не выходивший за обычные рамки, но в новые времена оказавшейся достаточным, чтобы вызвать в Полтавской и Харьковской губерниях социальный взрыв. Вот характерное описание крестьянских действий в телеграмме одного из пострадавших помещиков на имя министра внутренних дел: «Несколько дней совершается систематический грабеж крестьянами помещичьих хлебных запасов, грабят же неимущие. Обыкновенно являются в усадьбу поголовно целые соседние деревни с подводами, с мешками, в сопровождении жен, детей, врываются в усадьбу, требуют ключи от амбаров, при отказе отбивают замки, нагружают в присутствии хозяина подводы, везут к себе… В дома не входят, но что попадается в амбарах сверх хлеба, все забирают». При этом из года в год имперасты-монархисты размазывают сопли о том что Россия «всю Европу кормила». Кормить то кормила- отбирая хлеб у собственных крестьян. Так же как нынешняя власть в «возрождённой» России гонит газ за рубеж душа энергетическим тарифами собственного, русского промышленника.

Высокопоставленный сенатский чиновник писал в Министерство юстиции: «Присматриваясь к длинному ряду лиц, проходящих перед моими глазами на суде, — прислушиваясь к их показаниям и говору, я выношу убеждение, что крестьяне устрашены, но вовсе не убеждены. Крестьяне меня поражают еще и не замечаемой в годы моей бывшей службы на местах не то своей одичалостью, не то особой сосредоточенностью. Во всяком случае, недоверчивость к начальству, полная от него отчужденность проглядывается во всем».

Наблюдение о глубоком изменении настроения и поведения крестьян, об их полной отчужденности в отношениях с «начальством», с властью, подтверждается другими свидетельствами, а, главное, последующим ходом событий. После такого замечательного во всех отношениях наблюдения анонимного чиновника «вертикали власти»-становится понятна катастрофа Романовской Империи. От неё просто отвернулись русские подданные- опора Империи. Надоело русским тащить имперский тарантас — по дорогам истории получая от власти лишь пинки, плевки да «божественное благословение». После событий 1902 года- падение русофобской власти был лишь вопрос времени. Полтавская и Харьковская губернии, выделявшееся помещичьим засильем и крестьянским малоземельем, сыграли решающую роль в событиях 1902 г. За март — начало апреля крестьянское движение охватило здесь 165 селений, оказались разрушенными 105 помещичьих экономий. Движением было подавлено с использованием войск. Случались и прямые столкновения, и огнестрельные залпы по толпе с убитыми и ранеными(задолго до большевистских воинов- интернационалистов и латышских стрелков)

Волна крестьянских выступлений в 1902 г. прокатилась и по другим губерниям Украины и России, отмечавшимся высокой концентрацией помещичьего землевладения — Киевской, Черниговской, Орловской, Курской, Саратовской, Пензенской, Рязанской… Всюду отмечались небывалые раньше решимость в поведении крестьян и радикализм их требований. Социальный взрыв 1902 г. не был напрасным и бесследным. Самодержавие начало «уступки» крестьянству: в феврале 1903 г. было провозглашено обещание облегчить выход из общины, в марте ликвидирована круговая порука общинников, в августе 1904 г. отменены, наконец, телесные наказания крестьян. В 1904 году крестьян перестали пороть за недоимки как в средневековье!!! И отменили ответственность всех общинников за проступки одного. Удивительный прогресс для «Великой России». Деревенские восстания 1905–1907 гг. освещены в исторической литературе весьма обстоятельно и это позволяет ограничиться указанием на наиболее важные темы доклада моменты. Движение началось в феврале 1905 г. в той же черноземной полосе (на этот раз с Курской, Орловской и Черниговской губерний), и опять же с изъятия хлебных запасов в помещичьих экономиях и распределения среди населения окрестных сел, которое в очередной раз встреча весну в впроголодь. Первые группы «арестованных» грабителей на вопрос властей: «Чего вы хотели?» Отвечали: «Мы хотели и хотим есть». Однако в марте-апреле с приближением времени посевных работ стало быстро расти число самочинных захватов помещичьих земель (иногда и рабочего скота вместе с пахотными орудиями) и распределения среди крестьянских хозяйств для полевых работ.