Фердинан Лаллеман - Пифей

Туле, по словам Пифея, отстоит к северу от Британии в 6 днях плавания, а вблизи от нее находится замерзшее море.

Страбон

Шестьдесят восьмой день путешествия. Оркады. Левк долго наблюдал за небом и морем и советует завтра же отправляться в Ту-Ал.

- Смотри, - сказал он, - там высится арка Моста Ветров.

Я вижу только шарф Ириды после утреннего дождя. Левк поясняет:

- Ветер проходит сквозь эту арку Моста; а ты дойдешь до Ту-Ал за четверть Луны Дорогой Китов. Это добрый ветер и нужный курс! Ты увидишь Ложе Солнца, если этого захочет Тор.

Шестьдесят девятый день путешествия. В море. Я не могу унять беспокойства, а Венитаф еще больше смеется надо мной. Гребцы хмурятся, а Левк усмехается в свою редкую бороденку. Он надел большую коричневую накидку с капюшоном и перетянул ее поясом из тюленьей кожи, очищенной от меха. Я велел достать из сундуков плащи и обувь, потому что становится все холоднее.

Второй день после ухода с Оркад. Семьдесят первый день путешествия. Нас окружает Океан. Бурые волны накатывают слева и чуть с кормы. "Артемида" безудержно рвется вперед. Я велел убрать весла. Вполне хватает парусов.

Дождь. Иногда падает густой туман, и снова дождь. Изредка проблеснет солнце, похожее на белый круг, затянутый серой мглой.

Гребцы все чаще просят есть. Хватит ли провизии? Я приказал подогреть на угольях вино и мешаю его с салонским медом. Этот напиток действует успокаивающе.

- Солнце Эллады греет нам сердце и брюхо! - повторяет Агафон.

Третий день после ухода с Оркад. Второй день второй декады Скирофориона*. Погода не меняется. Немного усилился ветер. Мы одни посреди

* Примерно 26 июня.

Океана. Сердце тоскливо сжимается, несмотря на обуревающую меня радость - все же я добрался до цели.

Левк спокоен. Он ведет корабль по волне. Небо залито ярким светом, хотя по часам - середина ночи.

Прямой след за кормой едва угадывается в бурном Океане.

Четвертый день. Тот же курс, та же погода, те же волны, тот же ветер.

Гребцы не могут уснуть, поскольку нет ночи и неизвестен час, когда надо ложиться спать.

Я предпочел бы отправить их отдыхать, а они не могут отвести взглядов от бескрайнего Океана и похожих на подвижные холмы волн.

Мирон беспрестанно вспоминает о массалий-ских ночах.

- А в эту зиму, - сказал я ему, - будешь считать каждую каплю масла, если твоей жене захочется шить до зари!

Пятый день. Ветер переменился. Теперь он дует с заката и с полуночи. Смена погоды принесла мне облегчение - наконец-то можно занять гребцов делом. Я приказал грести каждым вторым веслом, посадив на них по два человека. Рей спустили на палубу - так судно будет устойчивей.

Все гребцы работают. Ничто не действует на них хуже, чем ветер в корму, особенно если он дует день за днем. Так же склоняет к лености и пребывание в некоторых портах. И кораблям, и экипажу лучше быть в море тогда они не обрастают ни водорослями, ни желаниями, а это - тяжкий груз как для корпуса судна, так и для души.

Я послал Ксанфа на верхушку мачты, чтобы следить за морем по курсу судна. Он ворчит, но сидит наверху. Венитаф и Левк не покидают палубы, давая указания кормчим, которым очень трудно удержать судно от рысканья из-за сильного ролнения.

Шестой день. Шестой час вечера. Марсовый только что прокричал: "Земля!" Я едва расслышал его крик из-за грохота волн. Люди из последних сил ведут борьбу с усталостью, тошнотой и тоской. Наш корабль взлетает на гребень каждой волны, словно колесница на холм. Я стою на палубе под акростолием и подбадриваю обоих кормчих. Иногда до меня доносятся голоса келев-стов, задающих ритм медленной гребли. Работает каждое второе весло, чтобы они не ударялись друг о друга, если оказываются не в воде, а в воздухе. Гребцы, не желающие отдыхать, помогают товарищам. Сидя по двое на весле, они толкают судно почти с той же силой, как если бы ворочал веслом каждый из них. Но мы едва-едва продвигаемся вперед. Когда Венитаф приподнял световой люк, чтобы глянуть на гребцов,, я услыхал знакомую песню:

Греби, греби... Раз, два, греби, греби... Греби, греби... два, три, греби, греби... Греби, греби, пентеконтера, море, море, По волнам, волнам моря*.

Венитаф разбудил спавшего в носовом помещении Левка, и заспанный сканнский лоцман поднялся на палубу к кормчим. Венитаф указал в сторону замеченной земли.

- Ою! - сказал он. Венитаф переводит это слово как "суша". Я хочу знать больше, но лоцман немногословен. Венитаф спрашивает его, большой ли это остров и не он ли является целью нашего путешествия. Лоцман кивает и добавляет:

- Ту-Ал!

* Такая песня могла быть сочинена для согласования усилий при медленном, но утомительном ритме гребли.

Вдруг в разрыве тумана над бронзовым изваянием носа показываются две скалы в виде огромных кубов, а над ними конус, покрытый белейшим снегом, похожий на Стронгиле, остров Эола.

- Йокул! - роняет сканнский лоцман и добавляет, изображая шум пламени: - Файер [73].

Вблизи острова море спокойнее. Приказываю поставить остальные двадцать четыре весла и сообщаю гребцам радостную новость. Главный келевст по моему приказу сбегал за двумя амфорами вареного массалийского вина и теперь подбадривает гребцов, раздавая оловянные чаши, наполненные напитком Диониса.

Гребцы налегают на весла, подпевая в ритм. Даже я на радостях выпил целую чашу вина и кричу вместе со всеми:

Море, море, пентеконтера, греби, греби!.. Семьдесят седьмой день путешествия. Ту - Ал.

Массалисп Пифей говорит, что самая северная область Британии расположена рядом с Туле и что она - последний предел обитаемого мира, ибо летний тропик совпадает там с полярным кругом. Однако никакой другой путешественник не сообщает ничего похожего ни о том, что Туле - остров, ни о том, что Земля обитаема до того предела, где летний тропик совпадает с полярным кругом.

Страбон

Для удобства написания занесу в журнал название "Туле". Эта земля самая последняя на окраине обитаемого Мира. На горах лежат лед и снег. В глубине залива виднеется несколько жалких хижин, где могут найти приют сканнские и бергские моряки, занесенные бурей в эти края. Ни единого деревца, немного низкой зеленой травы, ютящейся среди черных скал, похожих на скалы Стронгиле. Левк утверждает, что одна из гор иногда выбрасывает огонь и что море кипит, когда в воду падают раскаленные камни. Я понимаю, что он хочет сказать, потому что сам видел, как кипит вода у острова Эола.

На Липаре и Стронгиле (мы называем их также островами Эола) живет Гефест. Он воздает почести Зевсу и шумом огня, и сильным подземным гулом. С давних пор говорят, что все желающие привозят туда необработанное железо, а на следующий день снова отправляются туда с попутным ветром и забирают либо готовый меч, либо что-нибудь другое, что захочет изготовить Гефест сообразно с брошенной ему платой. Поэтому, говорил путешествовавший в тех местах Пифей, и море там бурное.