Луис Ламур - Человек с разрушенных холмов

- Отряду? Какому отряду?

- Очень крутой джентльмен по имени Бэлч, а с ним майор Тимберли и еще несколько весьма возбужденных всадников. Это их скот, а Бэлч, когда дело доходит до скотокрадов, мыслит лишь в одном направлении. У него перед глазами маячат только два "в" - "воры" и "веревка".

Ковбой с рыжей шевелюрой усмехнулся:

- Можно до кучи добавить и "б"... "Беги".

- Попробуй, - предложил я, - вдруг удастся. Однако тебя могут и поймать... Тогда все кончится плохо. Итак, либо ты выиграешь, либо твоя шея несколько растянется. На твоем месте я не стал бы выбирать неопределенность.

- Да, тут ты прав, - согласился рыжеволосый.

- У меня есть еще один вариант, о котором я говорил твоему другу. Невозможно гнать стадо с такой скоростью, чтобы уйти от погони... Так что скот вы теряете в любом случае. Сделайте по-моему, и хотя со скотом расстанетесь, зато преследователи поблагодарят вас и пожмут руку. А потом вы уедете свободные, как птички.

- Майло Тэлон, да? - Старший сплюнул. - Что ж, Майло, я не знаю твоей родословной от Адама, но в твоих речах немало здравого смысла.

Рыжеволосый, улыбаясь, покачал головой.

- У него хватило храбрости не начинать стрельбу, а подъехать сюда к нам, четверым, чтобы уговорить вернуть этих коров. Мистер, у вас больше нахальства, чем у кого-либо из этих выскочек-богачей, о которых я слыхал. Наверняка.

- Послушайте, парни, - настаивал я, - разговоры - вещь приятная. Мы, конечно, можем долго сыпать словами, но отряд тем временем приближается. Сейчас я хочу одного, чтобы стадо повернули на север до того, как ранчеро вас увидят. В противном случае все мои доводы ничего не стоят.

- А что мы скажем Близнецу? - спросил тот, что постарше.

- Да ну его к черту! - разозлился рыжеволосый. - Он предложил нам по пятьдесят баксов на нос, чтобы перегнать скот в Сан-Антонио. Но моя шея мне дороже пятидесяти баксов. Давайте, ребята! Погнали их!

Разъехавшись веером, ковбои повернули скот и направили к переправе через Лльяно.

А я... я вытирал шейным платком пот с лица. Хоть мне и достался от матери характер Сэкеттов, я был рад, что обладал болтливостью француза, унаследованной мною от отца. Он всегда говорил, что слова лучше пороха. Только теперь я понял, что он имел в виду.

Мы выстроили стадо в одну линию, головой на север, и я выехал вперед, чтобы возглавить процессию.

Глава 28

За два часа пути вдоль Лльяно мы подняли огромное, до самого горизонта облако пыли, а вскоре на возвышенности показался отряд, который припустил вниз по склону прямо к нам.

Рыжеволосый тут же натянул поводья.

- Только что вспомнил! У меня восточнее Бивилля умирает бабушка! Я сматываюсь!

- Если ты побежишь, они начнут стрелять, - предупредил я. - Придержите коней, ребята! Дайте мне самому все уладить!

- Хорошо, мистер, поговори с ними, - сказал рыжеволосый, - а я обращусь к Господу, чтобы Он подыскал тебе нужные слова.

Во главе отряда скакали Бэлч и майор, а сразу за ними Энн. Бок о бок с ней ехал Роджер Бэлч.

Я выехал навстречу.

- Вот ваш скот, по крайней мере, большая его часть. Эти ребята предложили помочь перегнать стадо, пока я не встречу вас.

- Кто они такие? - подозрительно спросил Роджер Бэлч. - Я никого из них раньше не встречал!

- Да просто проезжали мимо, - нашелся я, - направлялись в Сан-Антонио. Помогли мне собрать животных, а потом погнали на север.

- Спасибо, ребята, - сказал майор Тимберли. - Чертовски любезно с вашей стороны.

- Майор, ребята торопились, и мне удалось уговорить их помочь, если бы вы подбросили им на выпивку... - предложил я.

- Ну конечно! - Он достал золотого орла [Золотой орел - монета достоинством в десять долларов.]. - Вот, друзья, выпейте за мое здоровье. И спасибо... большое спасибо!

- Не станем возражать, - ответил ковбой постарше, потом посмотрел на меня. - Одно удовольствие иметь дело с честным человеком.

- До встречи в Сан-Антонио! - весело подмигнул им я. - Лучше мне видеть вас болтающимися по городу, чем здесь на веревке.

Они пустили своих коней рысью, а мы погнали скот дальше на север.

В сопровождении Роджера Бэлча ко мне подъехала Энн.

- Мы беспокоились, - сказала она, - очень беспокоились. Особенно когда увидели канюков.

- Канюков? - Мое лицо выражало саму невинность.

- Отец обнаружил покойника. Его застрелили. К счастью, это оказались не вы.

- Ну, это заметно, - сухо ответил я.

- А потом еще перестрелка в Менардвилле, - добавила Энн.

- Что вы говорите? Это неподалеку от Пресидо? Похоже, там, где проезжаю я, ничего особенного не происходит. Выходит, я пропустил самое интересное.

Энн пристально посмотрела на меня, но Роджер ничего не заметил.

- Я говорил Энн то же самое, - заявил он. - Вы не могли быть замешаны в это дело! Парень, посланный вами, сообщил, что вы рассказывали о перестрелке сразу после того, как она произошла.

Фуэнтес подъехал вплотную ко мне.

- Говорил я с тем красавцем из салуна. Он никогда не видел ничего подобного. Стреляли, как по стае уток - сначала правого, потом левого. Он назвал это стрельбой из книжки с картинками.

- А что с Близнецом Бейкером? - спросил Роджер.

- Исчез. Его сестра говорила, что он часто ездил в Сан-Антонио, так что, возможно, уже там.

- По крайней мере, мы вернули свой скот, - заметил Фуэнтес.

- Роджер говорил, что беспокоиться не о чем. И мы получим весь скот без особых неприятностей.

- Мне нравится, когда человек уверен в себе, - заметил я.

- Отец не хотел, чтобы я ехала, - добавила Энн, - но Роджер сказал, что все будет в порядке. Что у скотокрадов кишка тонка и что Близнец Бейкер сбежит еще до того, как мы доберемся сюда.

Похоже, Роджер изрек слишком много ценных сентенций и его теперь цитировали чаще обычного. Фуэнтес тоже заметил это. Его глаза наполнились лукавством.

- В счет идут только воспоминания, - напомнил он. - Никогда не задерживайся слишком долго и не позволяй им видеть, как ты всовываешь в штаны одну ногу, потом...

- Да черт с ним, со всем этим, - раздраженно оборвал я.

Вокруг было темно и спокойно, когда мы въехали во двор ранчо "Стремени". Свет горел только на кухне, и на наше появление в загоне заржала лошадь.

- Как ты думаешь, тут найдется что-нибудь поесть? - с надеждой спросил я.

- Посмотрим. Для чего-то горит свет, - отозвался Фуэнтес.

Мы с ним загнали лошадей в загон, и я швырнул на крыльцо седельные сумки и свернутую постель.

В доме на столе стояло блюдо с холодным мясом, лежали хлеб, масло и пара больших кусков яблочного пирога. На плите грелся кофейник, поэтому, прихватив тарелки и вилки, мы молча уселись друг против друга, преисполненные чувства признательности.

- Тот парень в салуне, - продолжил развивать тему Фуэнтес, - говорил мне, что всадник вроде как просто проезжал мимо... верхом на черноногом коне.