Луис Ламур - Путь воина

- "И жили они долго и счастливо", - завершил он свой рассказ.

- Но с чего вы решили, что это и есть именно та, которую я разыскиваю?

Он усмехнулся, но тут же посерьезнел.

- По времени все практически совпадает. Но это еще не все. Несколько недель назад я был у них в доме, на примерке его парадного платья. Они были приглашены на бал во дворец к губернатору.

Когда я приехал, он еще не вернулся с плантации. Она предложила мне сесть, а затем объявила, что знает кое-что обо мне - о чем муж ее даже не догадывался, я в этом уверен - и что ей нужно разузнать побольше об одном человеке. О Джозефе Питтинджеле.

Я был ошеломлен.

- Но зачем? Почему о нем? А я-то думал, что...

- И я тоже. Я тоже был склонен думать, что ей и без того пришлось уже достаточно натерпеться из-за него. Но вы плохо знаете эту леди. У нее поистине железные нервы. Джозеф Питтинджел оскорбил и унизил ее. Она его презирает и ненавидит. Она задалась целью заполучить нечто такое, что можно было бы использовать против него.

- Тогда она могла бы помочь мне!

- А что вы от нее хотите?

- Доказательств. Данных под присягой показаний о том, что с ней произошло. Я хочу, чтобы этому позорному промыслу был раз и навсегда положен конец, и я добьюсь этого.

Джейн отрицательно покачал головой.

- Вы хотите слишком многого, мой друг Сакетт. Адель - она позволяет мне называть ее так - не пойдет на это. Тогда ей пришлось бы рассказать правду о себе. Для этого ей пришлось бы прийти в суд, к губернатору или к нотариусу, а стало быть, дело получило бы огласку. Она никогда не сделает этого, и вовсе не из-за себя, а лишь ради него. Ради того человека, за которого она вышла замуж.

Поймите же, никто не знает подробностей. Она просто таинственная женщина, возникшая словно из ниоткуда, и к тому времени, как они впервые появились на людях вместе, она уже была его женой, не лишенной самообладания женщиной, которая распоряжается своей судьбой по собственному усмотрению.

Нет, боюсь, ничего не выйдет. Она не станет рисковать всем ради вас, даже если речь идет о мести. У нее другое на уме.

- Что, например?

- Она хочет, чтобы он оказался сломлен, разорен, сокрушен, чтобы ему пришел конец. И, на мой взгляд, ей нет совершенно никакого дела до того, что станется с ним потом: останется он в живых или нет. Ей хочется разделаться с ним, чтобы отомстить за то, что он попытался сделать с ней, и за все то зло, которое он причинил остальным.

- Все равно я должен немедленно отправиться туда и видеть ее.

Август Джейн снова хитро улыбнулся.

- В этом нет необходимости. Она здесь... сейчас.

ГЛАВА 13

Он откинул портьеру, за которой находилась дверь, ведущая в соседнюю комнату, и я вошел туда. Я обратил внимание на то, что здесь тоже была дверь, скрытая за тяжелой портьерой. Она была открыта, и теперь он остановился перед ней.

- Меня ждут другие дела, а вам еще многое предстоит обсудить. Кин Ринг Сакетт, мадам Адель Легар.

Сказав это, он вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Ее нельзя было назвать раскрасавицей, но у нее были поразительные глаза. Это была эффектная молодая женщина с роскошной фигурой, голубоглазая со светлыми, чуть рыжеватыми волосами.

- Кин Ринг Сакетт. Какое необычное имя. Вы из Каролины.

- Из гор, мадам. Вы должны извинить меня. Боюсь, я почти не разбираюсь в светских условностях.

- Обо мне вы теперь все знаете, поэтому я не стану терять времени, которого, кстати, у нас и так нет. Макс Бауэр в городе, и он отнюдь не сидит, сложа руки. Это означает только то, что он пойдет на все ради того, чтобы убить тебя.

- Похоже, вы знаете, что он за птица.

- Знаю. И вам не стоит его недооценивать. Можете не сомневаться в том, что он ни за что не позволит вам остаться в живых и выбраться из Порт-Ройяла, если только не сделает того, что он сотворил с одним человеком, который попытался помочь мне.

- И что же такого он сделал?

- Он был неплохим человеком. Конечно, я догадываюсь, что жил он довольно неправедно, но он был добр ко мне и даже пытался помочь. - Она немного помолчала. - Макс Бауэр выколол ему глаза и отрезал язык.

Я был потрясен, и, заметив мое замешательство, она пожала плечами.

- Здесь порой случаются вещи и пострашнее, да и в Англии тоже. Я не должна говорить вам об этом, но он был хорошим человеком.

- И что с ним стало теперь?

- Он живет здесь, в доме на холме, откуда открывается прекрасный вид на окрестности. Плетет корзины и циновки. На продажу. Я устроила так, чтобы о нем заботились, но он очень гордый человек и предпочитает самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. - Она внезапно повернулась ко мне спиной. - Вы производите впечатление сильного человека. Вы сможете убить Макса Бауэра?

- Мадам, вы, по-видимому, не за того меня принимаете. Я вовсе не собираюсь его убивать, а лишь хочу положить конец этому их бизнесу. Мне необходимы доказательства, которые представляли бы Питтинджела таким, каков он есть на самом деле.

- Вы что, считаете, что это их остановит? Да они попросту переберутся куда-нибудь в другое место, и вся недолга. О да, Питтинджел будет уязвлен, не спорю. Ему ведь так нравится ощущать себя важной персоной! Чтобы можно было вальяжно расхаживать по округе, надменно поглядывая на всех прочих! Что же до его имени, то он даже это украл у кого-то. Мне так и не удалось разузнать, как же его зовут на самом деле. Я знаю имя, которое у него было до этого, но мне кажется, что оно тоже не его.

Хотя это не имеет значения. Важно то, что он злодей, и Макс Бауэр ничем его не лучше. Я хочу разделаться с ними обоими.

- Если бы я возвратился на мыс Анны, имея при себе заверенные показания...?

- Это невозможно. И беспокоюсь я вовсе не о себе, а о своем муже. Он человек порядочный, с положением в обществе. Никто здесь не знает, как я попала сюда. И я не желаю, чтобы это стало известно.

- Похоже, вы очень изменились за этот год.

- За год? А что такое год? Время - понятие относительное. Один день может показаться длиннее жизни, а год может стать вечностью. Ведь это не просто определенное число дней, а то, что за эти дни происходит.

Я была молоденькой девушкой. Я была свободна, независима, упряма... и, боюсь, зачастую непослушна. Внезапно я очутилась в неволе, и жизнь перестала быть для меня лишь той чередой дней, какой я принимала ее до того. Меня собирались продать, как рабыню, и осознание этого было крайне неприятно. Я должна была что-то решить и сделать это как можно скорее, что бы вообще хоть как-то выжить.

Мой друг, тот, который затем из-за меня был лишен зрения, предупредил меня о том, чего я могу ожидать. Стать рабыней какого-нибудь жестокого развратника на дальней плантации, а потом быть проданной в бордель. Так что для того, чтобы остаться в живых, мне было необходимо что-то придумать.