Р. Мельников - Броненосцы типа «БОРОДИНО»

Трудно было пользоваться и оптическими прицелами, которые заливались водой, вздымавшейся у бортов от взрывов, и быстро покрывались копотью от дыма. В батарейной палубе завеса угольной пыли, взбитой из-под бимсов, закрытых зашивкой (последствия использования батареи в качестве склада угля), и вовсе заставила перейти от телескопических к обычным прицелам. Имелись основания и к подозрениям о рассогласовании прицелов с орудиями вследствие недостаточно надежного способа их крепления.

По счастью, повреждения в боевой рубке "Орла" не затронули рулевого управления -оно весь бой действовало безотказно, и у иссеченного осколками штурвала свою героическую боевую смену отстояли израненные рулевой Кудряшов и боцман Копылов. Не покидал своего поста трижды раненный старший артиллерийский офицер лейтенант Ф. П. Шамшев, пока не был сменен лейтенантом Г. М. Рюмином. Тяжело раненного лейтенанта В. А. Саткевича не посту старшего штурмана заменил мичман Н. А. Сакеллари. Вернувшийся после перевязки младший штурман лейтенант JI. В. Ларионов вышел на мостик для глазомерного определения расстояний, но был ранен и вторично уведен на перевязку. Около 15 час. взрывом в просвете рубки в третий раз ранило командира, а его ординарец был убит осколком в голову. И пока командира, передавая с трапа на трап, несли по шканцам на перевязочный пункт, крупный осколок разорвавшегося снаряда пробил ему спину почти навылет. Помочь ему врачи были уже бессильны.

В рубке из прежнего состава оставались лишь старший офицер капитан 2 ранга К. Л. Шведе – он, несмотря на контузию, вступил в командование кораблем. Вместе с горнистом Болесто и подоспевшим артиллерийским квартирмейстером Иголкиным им вместо управления боем пришлось начать отчаянную борьбу с пожарами, со всех сторон окружавших рубку. Горела импровизированная, увы, не оправдавшая себя на всех кораблях защита из матросских коек, которыми обложили прожекторы, свес шлангов и проводов. Сложенные поблизости ящики с патронами пришлось спешно выбрасывать за борт. Под рубкой, грозя соединиться с пожаром на мостике, разгорался огонь в малярной каюте, где были сложены пластырь, тросы, тали и блоки. В коечных сетках горели (хотя их обильно смочили перед боем водой) уложенные в качестве защиты от осколков угольные мешки. На носовых рострах от взрыва очередного снаряда загорелись шлюпки. Пожарный дивизион под руководством мичмана Д. Р. Карпова был поглощен борьбой с пожарами на шканцах и верхней палубе. И только собрав на носовом мостике последний резерв из прислуги 47- мм пушек (для чего пришлось сыграть сигнал "отражение минной атаки"), боевую рубку и мостики удалось отстоять.

Боевые повреждения на броненосце "Орел": а) срез носовой 125-мм плиты главного пояса, б) повреждения 127-мм плиты у 152-мм башенной установки, в) попадание в боевую рубку.

Боевые повреждения на броненосце "Орел". Вид с кормового мостика на спардек.

Пока на "Орле" под ожесточенным огнем врага боролись с пожарами, а башни продолжали вести интенсивную стрельбу, корабль, следуя за головным "Бородино", описал большую петлю к востоку, на юг и обратно на север. Этим маневром эскадра, по-видимому, пыталась прикрыть с трудом маневрировавший, но продолжавший за ней держаться и до неузнаваемости обезображенный "Князь Суворов". Тогда же "Орлу" огнем левого борта пришлось отогнать приготовившиеся для атаки "Суворова" японские миноносцы. Башни 305-мм орудий в это время вели огонь по японским броненосным крейсерам, а затем и появившимся за ними броненосцам.

Дым сражения, смешавшись с туманом, прервал бой почти на час и позволил "Орлу" окончательно справиться с пожарами. Действовавшему на верхней палубе пожарному дивизиону особенно помогли подоспевшие боцман Воеводин и возвращавшийся после перевязки лейтенант К. П. Сла- винский. Пользуясь неожиданной передышкой, под руководством единственного оставшегося в строю мичмана С. Я. Павлинова, по поручению К. JI. Шведе, удалось исправить некоторые повреждения в башенных установках.

В разгоревшейся с 16 час. 40 мин. последней стадии боя "Орел" подвергался все более интенсивному огню со стороны японской эскадры, а с гибелью "Бородино, весь свой огонь они перенесли на "Орел", вставший во главе эскадры. В эти последние полчаса боя корабль выдержал попадания еще нескольких десятков снарядов.

Были выведены из строя почти все башни 152-мм орудий, 75-мм пушки, в рострах и на палубе с новой силой возобновились пожары – взрывы японских снарядов, развивавшие чрезвычайно высокую температуру, вновь воспламеняли все то, что уже залили водой. Японские миноносцы, пытавшиеся под прикрытием опускавшейся тьмы совершить первую массовую атаку, удалось отогнать.

С заходом солнца (это произошло в 19 час. 30 мин.), сделав последний залп по выдававшему "Орла" зареву пожаров, японский флот отвернул вправо и прекратил бой. По сигналу теперь уже окончательно вступившего в командование остатками эскадры контр-адмирала Н. И. Небогатова "Орел" уступил место головного обогнавшему его "Императору Николаю I". Так решилась судьба корабля, который, сохранив в полной исправности свои машины, мог бы, развив полную скорость, совершить самостоятельный прорыв или побудить адмирала дать кораблям возможность каждому прорываться отдельно. Ведь так уже сделал крейсерский отряд и часть других кораблей, ушедших вскоре на юг. Для "Орла" такое решение было бы не только оправданным, но и, безусловно, обязательным. Но "школа" безынициативного послушания З. П. Рожественского оказалась сильнее голоса разума и веления судьбы.

Где-то неподалеку, не ведая о судьбе погубленной им эскадры, совершавший в ночи на "Буйном" свое одинокое плавание, он словно бы продолжал незримо присутствовать на кораблях, подавляя их волю, разум и инициативу. А у Н. И. Небогатова не нашлось ни собственного разума, ни советников подсказать способ спасения хотя бы части оказавшихся с ним кораблей. Не нашлось сил для тактических замыслов и у измученных боем, израненных и подавленных сценами разгрома эскадры офицеров "Орла".

Всю ночь продолжалась на "Орле" отчаянная борьба за живучесть. Вода не переставала захлестывать через пробоины в легком борту. Подручными средствами силами всего экипажа восстанавливали водонепроницаемость переборок и бортовой обшивки выше брони и особенно – по портам 75-мм батареи. Неоднократно спасенный в бою действием антикреновой системы В. П. Костенко и Н. М. Румса, броненосец, освобождаясь от переполнявшей его и гулявшей по палубам воды, постепенно увеличивал запас остойчивости.