Луис Ламур - Война в Кедровой долине

Мы слышали, как Халлоран сказал ему, что дело о поселенцах будет рассмотрено в соответствии с законом и если будет доказано, что он приказал убить Моффита и Миллера, его повесят. И вот тогда он сломался. Он правил здесь как местный король и сам уверовал в свою исключительность, все шло так, как ему хотелось, пока не появился ты.

- Ты имеешь в виду, - сказал Килкенни, - что все шло хорошо до тех пор, пока он не приказал согнать честных людей с их земли?

- На самом деле началом конца для Хейла была твоя победа над Тернером, о случившемся в Блейзере Хейл узнал только после матча. Он слышал, как ты рассказывал Халлорану о поселенцах, которые были убиты, но не знал еще, что при этом были убиты и его люди, в частности Содерман.

- А что это за украденный скот?

- Кто-то из тех ковбоев, что ушли от Хейла, увел с собой стадо, которое он собирался гнать в Монтану в горняцкие лагеря. Малыш бросился за ними в погоню.

- Тебе надо ехать, - поторопил Килкенни. - Возьми мою серую, она привязана под деревьями. Не жалей ее. Она может скакать всю дорогу, даже не запыхавшись.

Рита легко поцеловала его в губы и вышла. Он подошел к двери и посмотрел ей вслед.

Было темно и тихо. Великан мексиканец спал, раскрасневшись и тяжело дыша. Килкенни положил руку ему на лоб - он был очень горячий. Но пока он спит, лучше его не тревожить.

Килкенни вернулся к свече и проверил свои револьверы. Потом перезарядил револьверы Бриго и вытащил дробовик, хранившийся под стойкой. Он нашел еще два револьвера; оба были заряжены. Положил один из них на стойку, а второй сунул себе за пояс. Затем задул свечу и уселся на стул, с которого были видны обе двери и слышно дыхание Бриго.

До утра было еще далеко.

Дважды за эти долгие предрассветные часы Килкенни поднимался и принимался мерить шагами комнату, напряженно вглядываясь в призрачную улицу. Один раз за окном что-то звякнуло, и он тут же вскочил, но оказалось, что это споткнулся об осколок бутылки трусивший по мертвой улице одинокий мул.

Ближе к утру он задремал, не прекращая прислушиваться к звукам с улицы и из комнаты, где лежал Бриго.

Когда небо стало сереть, Килкенни еще раз проверил Бриго и впервые вспомнил о еде. Он прошел в большую пустую кухню, но почти ничего там не нашел: прошедший уик-энд и празднество оголили все полки. Он поставил греться воду для кофе и снова пошел к Бриго.

Великан лежал с открытыми глазами. Услышав приближение Килкенни, он повернул к нему голову.

- Рита уехала в Кап, - сказал Килкенни. - Она пришлет к тебе Прайса Диксона. Он, оказывается, доктор, - добавил он.

- Знаю. Я давно это знал.

- Как ты себя чувствуешь?

- Плохо. - Бриго помолчал и добавил: - Слабость.

- Хорошо. Лежи тихо. - Килкенни принес револьвер со стойки бара. - Я оставлю тебе это. А сам схожу в лавку, добуду чего-нибудь поесть и сразу вернусь.

Килкенни вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Улица была пуста. Даже случайный крик мула не нарушал тишину. Он пересек улицу и поскребся в дверь лавки Лезерса. Ответа не было. Не колеблясь, он уперся в дверь плечом, приподнял ручку и толкнул. Замок слетел, и дверь распахнулась.

Из глубины лавки послышался голос Лезерса.

- Эй, там! - возмущенно воскликнул он. - Что вы делаете?

- Надо было открывать, когда я стучал. Я подумал, что мне можно войти.

- Но дверь была заперта!

- Ой, правда? - Килкенни невинно посмотрел на дверь. - Да что ты говоришь! Но сейчас она определенно не заперта!

- Я уже говорил однажды, что ничего не буду тебе продавать, - продолжал возмущаться Лезерс.

- Да, верно, - скромно подтвердил Килкенни. - Но я надеялся, что ты передумаешь. Где ты был последние дни, Лезерс? Вокруг кое-что переменилось и переменится еще больше.

Килкенни швырнул на прилавок шмат бекона, положил в бумажный пакет дюжину яиц и собрал еще кое-что на свой вкус. Яйца он положил отдельно, но наполнил сумку разными полезными вещами, включая две коробки патронов 44-го калибра.

Достав из кармана деньги, он бросил их на прилавок:

- Лезерс, - сказал он, - ты не только трус, но еще и глупец. Зачем тебе было ехать на Запад? Эта страна не для тебя. Твоя стихия - маленький цивилизованный городишко, где ты можешь пресмыкаться перед властью и ползать на брюхе каждый раз, как на тебя посмотрят косо.

- Хейл тебе покажет! - сердито крикнул Лезерс.

- Лезерс, - терпеливо продолжал Килкенни, - неужели до тебя еще не дошло, что Хейлу конец? Половина его людей разбежалась да еще и украла его скот. Сам Хейл нашел себе нору и спрятался в нее. А если он проживет еще тридцать дней, то будет приговорен к смертной казни. Ты прожил всю свою жизнь в чужой тени - частично из-за своей святоши-жены. Если Король Билл ей случайно улыбался, она ходила, ошалев от счастья. Беда ваша в том, что она сноб, а ты - слабак. Вот, Лезерс, возьми на чай. Собери свою наличность, набери продуктов для долгой дороги и уезжай поскорее.

- А моя лавка?

- Через несколько часов в город ворвется Малыш Хейл со своим отрядом. Они в ярости, и ты увидишь, много ли у них уважения к таким людишкам, как ты. А если они не выставят тебя, то это сделают Хэтфилды. Ты отказал нам в припасах, когда мы в них нуждались. Но теперь Хейлу пришел конец, и тебе вместе с ним. Для тебя здесь больше места нет. Если Седар уцелеет, в чем я сомневаюсь, мы сровняем его с землей и построим на его месте новый город, и в нем будут жить люди, которые стоят на собственных ногах и думают собственной головой, такие, как Перкинс из Блейзера. - И Килкенни, собрав припасы, вернулся в салун.

Бриго не спал. Он слегка приподнялся на постели, держа револьвер в руке.

Килкенни прошел на кухню, сварил кофе и бульон для Бриго. Великан был так слаб, что его пришлось поить с ложечки.

Время от времени Килкенни посматривал в окно. Освещенная солнцем улица по-прежнему была пуста. Никакого движения. Но отряд Малыша уже возвращался в город, и Килкенни хотел успеть встретить его снаружи.

Из задней двери салуна он увидел повозку, стоявшую у изгороди корраля футах в пятидесяти от него.

Интересно, есть ли в сарае лошади и чьи они?

Килкенни взбил несколько яиц, поджарил бекон и выпил несколько чашек кофе.

Бриго снова уснул. У него был жар. На улице по-прежнему никого. Килкенни дворами прошел к корралю. В конюшне стояло несколько лошадей; он надел на них упряжь и вывел на улицу, оставив записку, что лошади потребовались для перевозки раненого и будут возвращены.

Он впряг лошадей в повозку и повел под уздцы к черному ходу "Дворца". Принеся матрас и подушки, устроил на повозке постель.

Потом он поставил повозку под деревьями, привязал лошадей и вернулся в салун. Бриго спал, и Килкенни заколебался, будить ли его: ведь сон - лучшее лекарство, особенно при конституции Бриго. Но все равно без медицинской помощи не обойтись, а док Поллард, человек Хейла, удрал в Замок.