Евгений Пепеляев - «Миги» против «Сейбров»

Обратил я внимание и на то, что при первой встрече с группами Ф-86 они находились в довольно плотных боевых порядках, как по фронту, так и по глубине. Мы же ходили в широко разомкнутых боевых порядках. На следующий день противник свои боевые порядки расширил, а мы их несколько поджали. Примерно через месяц и даже раньше различить группы самолетов противоборствующих сторон по боевым порядкам было трудно — так они стали похожими и, наверное, оптимальными для решения выполняемых задач. Еще раз повторю, что при построении боевых порядков любой группы, кроме существующих правил полета, всегда учитывалась необходимость свободы маневра и, соответственно, перестроения самолетов групп как при поиске, так и при атаке. Если в звене при развороте пара переходит вправо, то ведомый первой пары освобождает место ведущему второй пары и переходит влево. Если при полете группы в составе восьмерки звено перестраивается из левого пеленга в правый, то ведомая пара первого звена переходит на другую сторону.

Перестроения в группе во время маневра ведущего не всегда проходят по указанной схеме. Бывают и исключения. Главное — в быстроте маневра, в компактности, чтобы группа не рассыпалась.

Тема ближнего группового воздушного боя истребителей за господство в воздухе — очень большая тема, о которой много написано, нарисовано и показано. В сказанном и написанном о воздушном бое вроде все ясно и все понятно. А когда летчик впервые попадает в воздушный бой истребителей, где десятки самолетов парами и четверками гоняются друг за другом, то ему многое кажется и видится непонятным. Воздушный бой всегда будет непонятным для большинства начинающих летчиков, если их не вводили, а бросали в бой.

Ввод в бой авиаполков МиГ-15 в Корейской войне показывает, что командование ВВС и ПВО пренебрегло опытом Отечественной войны, не учло психологию человека, пусть даже ветерана, который за 6 послевоенных лет стал другим, и его психология мало чем стала отличаться от психологии летчиков, не видевших войну.

В своем первом воздушном бою с истребителями некоторые летчики бросаются в погоню за ближайшим самолетом, стремятся его сбить, забывая о товарищах и об обстановке в воздухе. Другие, наоборот, стремятся вырваться и выйти из зоны воздушного боя, покинуть ее. Их действия в бою не усиливают, а, напротив, ослабляют свою группу.

Я считаю, что очень большое значение для летчика-истребителя как воздушного бойца имеет его психическое состояние, которому, на мой взгляд, не придавалось должного значения на всех уровнях жизни летчика — ни в авиашколах, ни в строевых частях.

Не знаю, как сейчас, а в мое время в учебных планах предмет психологии никогда не значился, даже не упоминался. Еще при медицинском обследовании при наборе в авиационное училище никто и никогда не касался вопросов, связанных с психикой человека, который собирался стать летчиком.

Оглядываясь сейчас на свою жизнь в авиации, вспоминая и воздушные бои, и полеты вообще, анализируя причины аварий и катастроф, прихожу к выводу, что при правильном учете человеческого фактора многих потерь можно было избежать, многие вопросы надо было решать по-другому, беря в расчет психологические особенности людей.

Я твердо убежден, что для летчика-истребителя, для человека, который выполняет работу порою за гранью человеческих возможностей, который находится один в дорогостоящей и сложной машине, который должен сам быстро принять лучшее решение и выполнить его, иной раз в ситуации экстремальной, соответственная психологическая подготовка не менее важна, чем специальные навыки.

С моей точки зрения, в качестве инструмента отбора при поступлении в авиационное училище необходимо включать проверку на предмет психологической годности человека как летчика вообще. В период учебы для летного состава обязателен курс основ психологии, чтобы летчик знал, какие психологические перегрузки испытывает летчик в своих первых воздушных боях, знал, как можно управлять собой, о чем думать в той или иной нештатной ситуации.

По своему опыту могу сказать, что в первых групповых воздушных боях с истребителями Ф-86 была и боязнь, и страх за себя и за товарищей. Были скованность и излишнее напряжение. Было и принятие необоснованных решений при выполнении того или иного маневра. Я думаю, что подобные ощущения, мысли и действия были не только у меня. Считаю, что летчики в первых групповых воздушных боях с истребителями Ф-86 так же, как и я, испытывали все это в разной степени, независимо от того, воевали они прежде или нет. Все это приводило к тому, что в первых воздушных боях с истребителями Ф-86 летчики 196-го иап вели себя неуверенно. Надо сказать, что если воздушные бои с самолетами Ф-86 для летчиков 196-го полка были первыми, то для многих американцев бои с истребителями МиГ-15 были продолжением схваток, проведенных ранее с истребителями 50-й и 150-й авиадивизий. На первых порах боевые группы МиГ-15 196-го иап преждевременно рассыпались, управление в бою нарушалось, а иногда и вовсе терялось. Вместо звеньев и пар порой действовали одиночки. Растерянность некоторых летчиков, их несогласованные действия в воздушном бою приводили к потерям.

Впоследствии, когда летчиков 196-го полка обстреляли и они успокоились, бои за господство в воздухе стали проходить с переменным успехом.

На самолете МиГ-15 бис устанавливался прицел АСП-ЗН. Этот прицел имел два режима работы. Первый — полуавтоматический, когда при некотором вмешательстве летчика вырабатывалась поправка, чтобы снаряды попали в цель. Для этого летчик механически вводил в прицел т. н. базу, фактически размеры цели. Цель обрамлялась светящимися ромбиками, движение которых осуществлялось за счет вращения ручки рычага управления двигателем. Светящуюся «центральную» точку прицела накладывали на цель. После того как самолет противника будет находиться в обрамлении и центральная точка остановится на цели, предписывалось открыть огонь. Если дальность стрельбы будет не более 500—600 метров, цель будет поражена.

Я описал процесс стрельбы по подвижной сетке, когда цель находится под ракурсом, близким к 0/4, т. е. под нулевым углом между линией движения цели и линией атакующего истребителя. Дело в том, что по подвижной сетке прицела стрелять можно, лишь когда самолет противника энергично не маневрирует. Это бывает, когда противник не видит, что его атакуют, или следует в группе, сохраняя свое место в строю.

В реальном воздушном бою истребители противника, как правило, маневрируют и не позволяют вести по ним прицельный огонь. Поэтому стрельба по подвижной сетке прицела становится невозможной. При резком маневре самолета МиГ-15 в воздушном бою, как правило, со значительной перегрузкой, сетка прицела АСП-ЗН уходит за пределы зеркала, и на прицеле не остается никаких символов. Поэтому, как только приходится принимать бой, сетку прицела летчик закрепляет в неподвижном положении, а когда представляется возможность поразить самолет противника, летчик сам определяет точку прицеливания в зависимости от ракурса, дальности и скорости цели.