Маргарет Ларкин - Шесть дней Яд-Мордехая

"Он стоит как раз над нашим "сликом". "Он думал, что это была очень удачная шутка, - ухмыльнулся Натек, - но смешным оказался он сам. Мы перевели "слик" с фермы за неделю до этого. Нам было известно, что ходят разные слухи, и мы были вынуждены скрывать оружие не только от англичан, но и от своих же товарищей".

Существовали строгие указания Хаганы относительно хранения нелегального оружия. Запрещалось составлять списки. "Слик" должен был быть зарыт на глубину в пять футов без всякой метки на этом месте. "Однажды я потерял "слик", рассказывал мне Натек. - Я думал, что точно знаю, на расстоянии скольких шагов от дерева и от угла здания находится это место; когда же наступило время для перемещения, мы с Довиком копали две ночи и не могли найти его. Я чуть не сошел с ума. Я знал, что оно должно находиться в том месте, где мы копаем. Наконец, в третью ночь мы нашли его, - оно находилось чуть в стороне. Когда лопата ударила по ящику, мы с Довиком сели на землю, плача и смеясь от счастья. Все наше богатство, наша жизнь была в этом ящике!"

Фактически кибуц ни разу не подвергся тщательному обыску, в соседнем же кибуце Рухама "слик" был обнаружен, и люди были посажены в тюрьму за хранение нелегального оружия.

Через два года после того, как пионеры поселились в Негеве, стали возвращаться с войны солдаты. Как солдаты повсюду в мире, они привозили домой маленькие сувениры. Привезли они подарок и для кибуца. С первого дня их зачисления в армию они твердо решили и здесь быть хаверами (хавер-друг - в данном случае, член кибуца) своего кибуца. Они не считали себя вправе тратить деньги, получаемые в армии, как это делали другие солдаты, чтобы забыть о тоске и опасности. Все, что они накопили, принадлежало кибуцу, как и тогда, когда они направлялись на работу в отдаленные виноградники. Они выбрали Моше Калмана казначеем. Каждый представил свой бюджет, который мог изменяться в зависимости от страны. Если кому-либо не хватало жалования, ему назначалась дополнительная сумма из общего фонда. С другой стороны, если кто-нибудь получал повышение, он отдавал и свое повышенное жалование. А если кто-нибудь находился далеко от казначея Калмана и не мог вносить свою долю в общую казну, он сам вел тщательный счет и хранил у себя ту часть жалования, которую он должен был отдать. Когда мужчин демобилизовали, они с гордостью отдали кибуцу сбереженную сумму денег и добавочное вознаграждение, полученное при демобилизации, и вместе это составило около пятисот долларов. Не одну неделю кибуц обсуждал вопрос об использовании этих денег. Наконец, было решено построить плавательный бассейн; невыносимая жара пустыни давала им право на такую роскошь. Вклад, сделанный солдатами, покрыл расходы на материалы, и на вершине холма, рядом с водонапорной башней, появился бассейн, построенный силами мужчин и женщин кибуца, работавших по субботам.

Некоторые мужчины были демобилизованы позже, чем другие. Залман Шамир использовался как переводчик в поисках нацистских военных преступников. Габриель Рамати был послан со своей войсковой частью в Голландию. Как и Алекс, он выполнял двойные обязанности. Как только война в Европе пришла к концу, еврейские руководители в Палестине стали составлять планы по спасению остатков европейского еврейства. Они хотели возобновить нелегальную иммиграцию, но прежде всего нужно было выискать тех евреев, которые желали приехать на Родину. Габриель неофициально был изъят из своей части и послан в концентрационный лагерь в Германию, чтобы работать среди бывших узников. Он поехал в Берген-Бельзен. Хотя лагерь был освобожден англичанами, большинство бывших узников осталось там. Им некуда было идти. Англичане кормили их, одевали и делали все, что было в их силах, чтобы пресечь сильную эпидемию тифа в лагере. Люди, подобные Габриелю, начали искать тех, кто хотел эмигрировать и был еще в состоянии это сделать. Они проводили занятия по изучению иврита и всячески старались подготовить этих униженных и надломленных людей к новой жизни в Палестине. Когда Габриель впервые прибыл в Берген-Бельзен, он встретил польскую девочку; она была так истощена, что уже на ногах не стояла. Когда этот светловолосый солдат из Палестины зашел в барак и спросил: "Здесь кто-нибудь по-польски говорит?" она подползла к нему на четвереньках. Позже она поправилась; после недолгого лагерного романа они поженились. Она сейчас живет в кибуце, и только ночные кошмары напоминают ей о тех испытаниях, которые должны были пройти шесть миллионов погибших ее братьев-евреев.

Через несколько лет после основания кибуца стало ясно, что его будущее должно строиться на сельском хозяйстве и что от идеи рыболовецкого промысла следует отказаться. Наступило время дать кибуцу новое имя, так как старое "Сторожевая башня на море" - потеряло свой смысл. Это происходило как раз в то время, когда героическое восстание евреев в варшавском гетто занимало мысли каждого. Молодые польские евреи как бы сами переживали агонию и героизм этой борьбы. Некоторые знали Мордехая Анилевича, двадцатидвухлетнего руководителя восстания. Он был членом Гашомер Гацаир; было известно, что он мог бежать из Польши - он даже мог стать членом Мицпе-Хайам. Когда было предложено назвать кибуц его именем, вся община стала проверять, заслужили ли они это право.

Когда впервые было предложено поселиться в Негеве, некоторые члены шумно возражали. Это меньшинство теперь стало приводить старые аргументы: "Да, мы построили хороший кибуц, но разве мы были пионерами? Мы ведь поселились здесь не первые - Гвар-Ам и Нир-Ам были здесь до нас. Мы нашли воду на месте - нам не пришлось рыть новый колодец. И никогда мы не были изолированы - мы находимся на главной дороге Тель-Авив - Газа. Люди могут ехать в Тель-Авив каждую неделю, если им хочется. С такими удобствами имеем ли мы право на столь героическое имя?"

В конце концов, однако, большинством голосов, как это делалось раньше, было решено, что строительство любого кибуца весьма тяжелая задача, оправдывающая решение о присвоении кибуцу имени героя. Кибуц назвал себя "Яд-Мордехай" - "Памятник Мордехаю". А время испытания наступило позже, когда черная лента шоссе, протянутая через пустыню, стала главной опасностью не только для членов кибуца, но и для всего молодого Израиля.

3

ОСАДА

29 ноября 1947 года произошло событие, в корне изменившее историю Палестины и повлиявшее на судьбу кибуца Яд-Мордехай. В этот день Объединенные Нации, по просьбе Великобритании, приняли решение о разделе Палестины на два государства - Еврейское и Арабское.

Долгое время этот вопрос обсуждался в кибуце беспрерывно. Основание Еврейского государства было надеждой и мечтой всей их жизни. Ради этого они порвали со своими семьями и покинули родные места. Ради этого они, эти бывшие сыновья и дочери городских жителей, превратились в крестян. Своим потом и энергией они оживили истощенную почву; своим непревзойденным идеализмом они создали единственный в своем роде образ жизни. И теперь, когда их стремления почти увенчались успехом и настал час основания своего государства, оказалось, что они не являются его частью. Новые границы, установленные комиссией Объединенных Наций, оставили Яд-Мордехай в Арабском государстве.