Маргарет Ларкин - Шесть дней Яд-Мордехая

Евреи, со своей суетливой манерой решать дела, вынуждены были приспособиться к медленному восточному ритму. Когда арабский сосед приходил в гости, мухтар безошибочно угадывал, что он пришел с просьбой о каком-нибудь одолжении. Однако у арабов не принято сразу же выкладывать настоящую цель своего прихода. Пока они медленно попивали кофе, гость заводил разговор о необычайной форме облаков утром на рассвете. Он мог процитировать своего любимого поэта о необыкновенной синеве палестинского неба, упомянуть об усиливающемся ветре и его влиянии на погоду - не повернется ли он и не принесет ли хамсин (горячий ветер) из пустыни, а это могло навести его на воспоминания о других таких же не по сезону жарких периодах. Обе стороны, конечно, обменяются вопросами о здоровье членов семьи. Затем беседа может коснуться перспектив будущего урожая или политических проблем. Наконец, через час или около того, когда мухтару нельзя было выказать своего нетерпения, посетитель приступал к изложению просьбы. Он желал бы одолжить плуг или лошадь на день - другой. Или, признавая превосходство сельского хозяйства кибуца, просил немного зерна или саженцы помидоров. Иногда кибуц одалживал или давал напрокат свой трактор и другие сельскохозяйственные машины арабским фермерам. Он имел возможность давать и был рад идти навстречу своим арабским соседям, однако каждый мухтар, прежде всего, должен был научиться искусству дарить это было даже важнее самого подарка.

Рубен, который стал мухтаром вскоре после переезда кибуца на новое место, часто посещал соседние деревни. Он приезжал на белом арабском коне, покрытом яркой вышитой попоной под седлом, из его кармана угрожающе торчал пистолет. То был сухой и прозаический человек; трудно было представить себе, что он мог произвести впечатление лихого наездника. Когда он приближался к деревне на своем "Аристократе", дети криками возвещали о его прибытии. Женщины тут же скрывались в домах . . . Рубен был уверен, что в "мадефе" он всегда застанет кого-нибудь из старейшин за чашкой кофе, перебирающих янтарные четки и слушающих радио, всегда включенное на всю мощь. Он присаживался к ним для длительной и неторопливой беседы, к каким уже привык, принимая у себя арабских гостей. Закончив беседу, он сообщал о цели своего прибытия; иногда это было приглашение на празднество в кибуце, иногда предстояло обсудить общую проблему.

Дир-Санид, деревня Абу Рамадана, ближе других была расположена к кибуцу и относилась к нему с особым дружелюбием. Когда здесь справлялась "важная" свадьба, приглашались члены кибуца. "Аристократа" тоже всегда приглашали, рассказывал мне Рубен. - Это был очень красивый конь. Часто он удостаивался чести везти жениха". После церемонии в доме невесты "Аристократ" вел за собой всю процессию к парку в деревне, гарцуя на стройных ногах, -а арабы тем временем разряжали в воздух свои винтовки. Не один раз выигрывал он на скачках, которыми увенчивался праздник, и тогда арабы добродушно ворчали, что конь и наездник из кибуца взяли над ними верх.

Арабы с благодарностью пользовались еще одной услугой, которую кибуц безвозмездно оказывал жителям окружающих деревень.

Это была медицинская помощь, предоставляемая доктором Юлиусом Геллером с 1945 года, когда он стал врачом в Яд-Мордехае. Он обслуживал также и соседний кибуц Гвар-Ам, куда он каждый день приезжал верхом на ослике. Он, однако, находил время и для ежедневного приема арабов, и не проходило дня, чтобы у его дверей не стояла очередь из двадцати или тридцати женщин с детьми. Дети страдали от кишечных паразитов, сыпей и других кожных заболеваний, а также от трахомы. Доктор Геллер был беженцем из Германии; этот суровый и молчаливый человек не мог забыть унижения, которому его подвергали собственные коллеги. Однако он был добросовестным и чутким врачом, знающим, как уговорить закутанных с головой арабских женщин пользоваться иностранными лекарствами, которые он им давал. Он опасался распространения инфекционных заболеваний, и для арабов была открыта специальная амбулатория у главных ворот кибуца. Отсюда, из этого маленького барака, исходили новые идеи о гигиене и профилактике для всего арабского населения этого района.

В течение первых пяти лет в Негеве, вплоть до самой войны, прервавшей этот процесс, молодые польские евреи стремились к тому, чтобы между ними и арабами развивались дружеские отношения и взаимная помощь. Такие отношения были характерными почти для всей страны. Хотя и осталось некоторое недоверие, обе культуры, такие чуждые друг другу, могли мирно сосуществовать. Это особенно ярко выражалось в сельских местностях. Хотя расселение евреев могло сократить доходы "потесненных" арабских арендаторов, в конечном счете арабы извлекали пользу из этого соседства. Изменения в сельском хозяйстве и улучшение здоровья всегда сопутствовали приходу евреев. Многие арабы признавали это; они посылали детей к еврейским врачам или приходили за семенами в кибуц.

Хотя отдельные евреи или группы отступали от этого правила, (и я слышала, как евреи говорили: "Никогда не верь арабу") сознательная цель еврейской общины была направлена на воспитание уважения и расположения к арабам. Повседневным общением между простыми людьми эта цель практически осуществлялась среди большей части населения. Разногласия между арабами и евреями имели мало общего с повседневными отношениями между ними. Чаще всего они подстрекались сверху арабскими национальными лидерами.

Не вся земля, проданная хирбским шейхом в выгодной для себя сделке, была пригодна для земледелия. Местами она была слишком скалистой и выветренной, чтобы ее стоило обрабатывать, местами была временно занята британскими военными лагерями. В первые годы кибуц обработал 175 акров земли. Была построена водонапорная башня на одном из холмов и проведены трубопроводы к только что разведенной банановой плантации и к молодым фруктовым садам, где были посажены яблони, сливы и оливковые деревья. Поселенцы не могли себе позволить такой роскоши, как систему разбрызгивателей, которая сейчас орошает их поля. С помощью мулов, тянувших за собой примитивный канавокопатель, они прорывали оросительные каналы. Это была тяжелая и изматывающая работа регулировать поток воды оросительными мотыгами. Пахать на маленьком тракторе, разбрасывать вилами удобрение, сажать растения, вручную пропалывать овощи, ухаживать за скотом - таков был их повседневный труд под горячим солнцем летом или в грязь и дождь зимой.

От арабских соседей молодые пионеры научились выращивать виноград. Они купили саженцы в деревне Барбара, которая славилась особенно крупным и сладким сортом зеленого винограда. Крестьяне показали, как глубоко надо сажать, как удобрять и как подрезать виноградную лозу.