Андрей Снесарев - Жизнь и труды Клаузевица

В своем докладе Христиан Е. О. Миллотат подчеркнул, что в годы его обучения в Академии управления бундесвера влияния идей Клаузевица на учебный процесс практически не ощущалось. Среди слушателей, бывших практиками военного дела, обсуждались лишь сугубо военные аспекты достижения победы. Так, участники дискуссий совершенно искренне верили, что если бы в свое время принимались правильные решения относительно тех или иных кампаний или операций, обе мировые войны Германия могла бы выиграть. Миллотат считает, что только дальнейшее обучение в США помогло ему разобраться в концепции Клаузевица, в вопросах соотношения политической цели войны, собственно военной цели и средств ее достижения.

Генерал называет как минимум две причины, которые, по его мнению, изначально мешали пониманию Клаузевица в Германии и влияние которых сказывается до сих пор.

В первую очередь называются последствия воздействия на немецкое общество, его политическую и военную элиту четырех победоносных военных кампаний, проведенных в XIX веке под руководством фельдмаршала Мольтке. Общество, политики и военные находились под впечатлением побед, воспринимавшихся как вершина военного искусства. Военный фактор этих кампаний затмил собою политический. В результате происшедшее, как казалось многим, подтверждало позицию Мольтке, состоявшую в том, что политика должна лишь обеспечивать достижение целей стратегии, а с началом военных действий влияние политических установлений должно быть вообще исключено.

В дальнейшем германский Генеральный штаб стал обладать все более ярко выраженными политическими функциями [358] Подробнее об этом см.: Прусско-германский генеральный штаб. 1640–1965. К его полит. роли в истории / Пер. с нем. Г. Рудого. М.: Мысль, 1966. 573 с. . Следует отметить, что эпоха Мольтке, для которой характерно наполнение деятельности Генерального штаба страны политическим содержанием, оказала сильнейшее воздействие на мышление военной элиты Германии на многие годы вперед [359] Спустя несколько десятилетий генерал Варлимонт, работавший в ставке Гитлера, характеризовал происходящее там следующим образом: «Генеральный штаб мучается воспоминаниями о прошлом и, вместо того чтобы делать то, что ему велят и заниматься военной работой, считает, что несет ответственность за политические решения» ( Варлимонт В. В ставке Гитлера: Воспоминания немецкого генерала / Пер. с англ. И. А. Игоревского. М.: Цептрполиграф, 2005. С. 20). . Клаузевиц же со своими взглядами на соотношение войны и политики долгое время оставался в тени, его ценили в первую очередь как военного историка ушедшей эпохи.

Другая причина непонимания Клаузевица в Германии Миллотату видится в том, что «его великое произведение „О войне“ окутано туманом», поскольку для многих является «философией войны». Отставной генерал бундесвера полагает, что если бы в Германии, подобно Америке, сразу же было уделено должное внимание анализу тех положений, где раскрывается соотношение войны и политики, судьба учения Клаузевица была бы совсем иной. При этом автором доклада выдвигается упрек, что у Клаузевица искали нечто «философское» в русле мышления таких философов, «как Гегель и Кизеветтер… имена которых лишь немногим немцам нашего времени что-то говорят. Тем самым, я повторяю, труду Клаузевица был придан туман, сквозь который лишь немногие немцы искали возможность продраться и смогли открыть его для себя». Генерал с упорством продолжает утверждать: «Должно быть понятно, насколько актуальными остаются мысли Клаузевица для политиков и военных сегодня, если они будут освобождены от философского тумана, перенесены на современность и адаптированы к современным политическим и военным отношениям».

Если с первой частью доводов генерала следует в целом согласиться, то правота второй весьма сомнительна. Определенную пренебрежительную интонацию по отношению к представителям классической немецкой философии следует оставить на совести автора доклада. Действительно, с прагматичной точки зрения, для скорейшего удовлетворения запросов практики и привлечения внимания специалистов к тем идеям Клаузевица, которые являются особо актуальными в современных условиях, подобный подход (правда, с некоторыми оговорками) имеет право на существование. Однако интересы глубокого познания идей немецкого теоретика требуют признания его именно как военного философа . Только понимая генезис и логику развития взглядов теоретика, можно в полной мере понять их сущность, сделать их использование продуктивным. В защиту Клаузевица следует сказать, что его идеи ценны как раз широким социально-философским взглядом на войну, и в этом не только сила его учения, но и объяснение его долговечности. Одновременно хотелось бы заметить, что обвинение мыслителя в чрезмерном философствовании вряд ли будет способствовать популяризации учения Клаузевица.

В этой связи стоит отметить, что в нашей стране, в отличие от Германии, ссылки на «философский туман» теории Клаузевица присутствовали совсем недолго, лишь на начальном этапе появления его трудов. В России подавляющее большинство исследователей давно отказалось искать в наследии немецкого военного мыслителя ответы на узко-военные, второстепенные вопросы, не их принято считать главным достоинством трудов Клаузевица [360] По мнению А. Свечина, стремление французских переводчиков в конце XIX в. избавить книгу «О войне» от «метафизического тумана» влекло за собой «варварское обращение» с ней, приводило к выхолащиванию сущности учения Клаузевица (см.: Свечин А. А. Клаузевиц. С. 246). .

Главной же причиной, которая препятствовала полноценному использованию методологии своего соотечественника и мешала многим представителям военной и политической мысли Германии осмыслить творческое наследие Клаузевица по-настоящему глубоко, является стремление искать в трудах почти двухвековой давности готовые ответы на вопросы современности.

Чтобы не на словах, а в действительности понять природу войны и увидеть сложную палитру проявления политического в войне, нужно предпринимать серьезные интеллектуальные усилия. Навсегда правильных рецептов для решения всех частных вопросов войны, какими бы животрепещущими они ни казались в конкретный исторический момент, просто не может существовать. Тем же, кто вопреки здравому смыслу усердно пытается искать их, «лучше читать „поваренные книги“, в которых говорится, что делать, какими инструментами и в каких обстоятельствах. В таких „поваренных книгах“ нет недостатка; их так много, что, если бы их погрузили на борт „Титаника“, он пошел бы ко дну и без помощи айсберга» [361] Кревельд, M. ван. Трансформация войны. Пер. с англ. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. С. 14. .