Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1

Процесс образования революционных судебно-следственных учреждений в далеком, оторванном от центра Туркестанском крае происходил принципиально так же, как и в центральных районах России. И здесь трудящиеся и их организации во время вооруженного восстания и последующей борьбы за установление Советской власти арестовывали лиц, враждебно относившихся к революции, и уголовных преступников. Ташкентский Совет рабочих депутатов в начале ноября 1917 г. образовал следственную комиссию для разбора дел арестованных контрреволюционеров и уголовных преступников.

12 декабря Туркестанский Совет Народных Комиссаров опубликовал приказ об упразднении дореволюционных судов в крае и замене их судами, образуемыми демократическими выборами. В основе этого приказа лежал первый декрет о суде, изданный СНК РСФСР. Однако приказ Туркестанского Совнаркома не предусматривал учреждения революционных трибуналов. Вместо них в Ташкенте вначале был организован народно-революционный суд для рассмотрения дел лиц, обвиняемых в тяжких преступлениях. Судопроизводство осуществлялось по принципам старого суда присяжных.

Долгое время здесь, несмотря на предписания ВЧК, не учреждались местные органы Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Это объяснялось противодействием левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов, входивших в состав Туркестанского ЦИК и СНК.

Ташкентский Совет рабочих и солдатских депутатов в начале 1918 г. все еще сохранял следственную комиссию для разбора дел арестованных контрреволюционеров и уголовных преступников. Эта комиссия стала постоянным органом борьбы с контрреволюцией.

Постановлением Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов от 16 января 1918 г. был образован, наконец, революционный трибунал. Для расследования дел, подсудных революционному трибуналу, были созданы две следственные комиссии (каждая из четырех лиц): одна — по делам о контрреволюции, вторая — по делам о хищениях, спекуляции и мародерстве. Следственные комиссии и революционный трибунал стали основными органами борьбы с контрреволюцией и особо опасными преступлениями в крае.

Позднее в Туркестане были организованы чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

Сложившиеся после победы Октября демократические принципы устройства и работы судебно-следственных и карательных учреждений Советской власти соответствовали социально-политической обстановке в стране, периоду победного шествия революции по территории России. Победивший пролетариат проявлял великодушие по отношению к поверженному врагу. Революционные трибуналы применяли минимальные наказания, чрезвычайные комиссии производили аресты контрреволюционеров лишь в целях пресечения вредной деятельности и изоляции их от общества на время острой политической борьбы. Такие арестованные освобождались, как только заявляли об отказе от дальнейшей активной борьбы с рабоче-крестьянской властью. Выступая 4 ноября 1917 г. на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, на котором присутствовали фронтовые представители, В. И. Ленин говорил: «Нас упрекают, что мы арестовываем. Да, мы арестовываем… Нас упрекают, что мы применяем террор, но террор, какой применяли французские революционеры, которые гильотинировали безоружных людей, мы не применяем и, надеюсь, не будем применять. И, надеюсь, не будем применять, так как за нами сила. Когда мы арестовывали, мы говорили, что мы вас отпустим, если вы дадите подписку в том, что вы не будете саботировать. И такая подписка дается»

В пылу борьбы восставший народ хотел расправиться с захваченными контрреволюционерами, по по распоряжению В. И. Ленина самосуды над юнкерами были прекращены и приняты меры к сохранению жизни всех арестованных, в том числе и министров.

Расследование по делу юнкерского восстания производила следственная комиссия. В ее работе участвовали видные деятели большевистской партии — П. И. Стучка, М. С. Урицкий, П. А. Красиков, М. Ю. Козловский, а также М. И. Модель, Б. Д. Мандельбаум, В. Трушин, левый эсер Г. Д. Закс и другие.

Члены следственной комиссии допрашивали арестованных юнкеров, их командиров, включая генералов, и брали у них подписку такого содержания: «Я, нижеподписавшийся, даю настоящую подписку военно-следственной комиссии Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов в том, что я даю честное слово не выступать вооруженной силой против Советского правительства и не призывать к тому других и явиться по первому требованию вышеупомянутой комиссии». Такая подписка считалась достаточным основанием для освобождения участников юнкерского восстания. Позже следствие было вовсе прекращено в соответствии с декретом Петроградской коммуны об амнистии в ознаменование пролетарского праздника 1 Мая в 1918 г [10] [10] Это была первая амнистия, объявленная в Советской стране. .

Фактически никаких репрессивных мер против «Комитета спасения родины и революции», под флагом которого проходило юнкерское восстание, принято не было. «ЦИК констатирует, — сообщалось в газетах, — что никакого приказа об аресте «Комитета спасения» не было… Значительная часть арестованных уже освобождена, и… впредь будут освобождаться все лица, кроме тех, которые угрожают завоеваниям революции».

Как уже было сказано, под честное слово не выступать более против народа были отпущены на свободу генерал П. Н. Краснов и задержанный 31 октября 1917 г. комиссар Временного правительства при Северном фронте, один из организаторов похода Керенского — Краснова меньшевик В. С. Войтинский. Были освобождены и арестованные в Зимнем дворце во время Октябрьского штурма министры-социалисты Временного правительства (А. М. Никитин, К. А. Гвоздев, С. Л. Маслов и другие).

Среди арестованных во время штурма Зимнего дворца находился управляющий военным министерством генерал А. А. Маниковский. 28 октября 1917 г. народный комиссар по военным делам Н. В. Крыленко явился в Петропавловскую крепость, где содержался Маниковский, и от имени Советского правительства предложил ему продолжать работу в военном министерстве. Маниковский согласился и был освобожден из заключения. Однако вскоре выяснилось, что он, работая в министерстве, пытался активно выступать за ограничение прав новой власти по смещению командного состава армии. В связи с этим 20 ноября по приказу ВРК Маниковский был вновь арестован.

В тот же день Совет Народных Комиссаров вынес постановление об аресте и другого генерала — начальника генерального штаба В. В. Марушевского, обвинявшегося в саботаже.