Владимир Борухович - В мире античных свитков.

Выше уже говорилось о том, что в гробницу покойнику укладывался письменный прибор, палетка: к этому следует еще добавить, что иногда вместе с палеткой помещали и «школьные тетради», то есть те памятники письменности, по которым учились начинающие писцы. В некоторых гробницах древних египтян исследователи находят небольшую библиотечку для легкого чтения, начертанную на обломках известняка — заключающую в себе выдержки из популярных повестей, стихотворные отрывки, тексты священных гимнов и т. п. [57] Масперо Г. Во времена Рамсеса и Ассурбанипала. М., 1916, с. 194.

Фрагмент древнеегипетской книги, содержащей так называемое «Поучение Птаххотпа». Более светлая часть верхней строки в оригинале написана красной тушью. Около XIV в. до нашей эры.

Выразительные слова о значении письма и книги мы находим в одном из папирусов Нового царства (Pap. Chester-Beatty, IV, Rs. 3, 5): «Человек умирает, и тело его становится прахом: и все жившие в одно время с ним становятся пылью. Но книги доставляют ему вечную жизнь в устах читающего. Книга полезнее, чем дом архитектора, чем часовня Запада (гробница. — В. Б.). Она лучше, чем мощная крепость или поминальная стела в храме… Люди ушли и имена их были бы забыты. Но книги хранят о них живую память» [58] Leipoldt I., Morenz S. Heilige Schriften, Leipzig, 1953, S. 12; См. также Коростовцев М. А. Писцы древнего Египта, с. 163. .

Посещавших Египет греков поражало огромное количество находившихся здесь в обращении книг. Жрецы Египта старались подчеркнуть их божественное происхождение. Писатель поздней античности неопифагореец Ямвлих в своем сочинении «О тайных книгах» (VIII, 1) передает слова египетского писателя и жреца Манефона, утверждавшего, будто Гермес (то есть бог Тот) написал 36 525 сочинений. Манефон был эллинизированным египтянином и стремился в своих сочинениях систематизировать события тысячелетней истории своей страны. Неизвестно, что лежит в основе колоссальной цифры, указанной Манефоном, но во всяком случае она дает косвенное представление о богатстве египетской литературы.

Но при этом необходимо оговориться, что понятие «литература» не вполне применимо к древнеегипетской письменности. Достаточно сказать, что значительная часть ее (по крайней мере, из числа тех, что сохранились до нашего времени) была предназначена не для живых, а для мертвых. Религиозная литература была представлена необычайно широко — собрания молитв и гимнов, уставы жреческих коллегий, описания разнообразных обрядов, тексты, читавшиеся при различных ритуальных процессиях, сборники магических формул и т. п. Вряд ли будет большим преувеличением, если мы скажем, что древнеегипетская книга была порождена нуждами религиозной обрядности, в которой главенствующее место занимал заупокойный культ. Но даже если книги были чисто научного содержания — как, например, сочинения по геометрии, астрономии, медицине и т. п. — они все равно находились в ведении жрецов.

Среди всего безбрежного моря древнеегипетских книг были избранные, имевшие особое значение. Писатель Климент Александрийский, живший во II в. н. э. и выступавший в своих произведениях просвещенным посредником между язычеством и христианством, говорит о 42 «Гермесовых книгах». Это — несомненно египетский канон, так как число 42 имело священный характер у египтян и шло, по-видимому, от 42 египетских номов — традиционных областей, на которые делился Египет. Древним египтянам представлялось, что и в загробном царстве их ожидают 42 судьи. Нам трудно судить сейчас, в какой мере утверждение Климента Александрийского соответствует действительности. Но до нас дошел каталог храмовых книг храма в Эдфу, вырезанный на стене того помещения храма, где хранились книги. Известный египтолог Герман Кеез полагает, что это была лишь подручная библиотека жрецов, предназначенная для повседневного употребления [59] Kees H. Ägypten, München, 1933, S. 282. Вопрос о том, существовали ли библиотеки в древнем Египте, стал предметом научной дискуссии. В 1911 году Е. Ричардсон выпустил книгу (Richardson E. Some Old Egyptian Librarians, 1911. См. также Beginning of Libraries. Princeton, 1914, того же автора), в которой доказывал существование библиотекарей в древнем Египте. Несмотря на возражения Мюллера (Library Journal, v. XXXVII, 1912, p. 217) существование в Египте библиотек специального назначения (помимо частных) можно считать доказанным. См. Sperry I. A. Egyptian libraries, LIBRI, 1957, VII, p. 147–148. . Среди этих книг мы встречаем следующие названия:

1. «Книга-инвентарь храма»

2. «Книга связывания»

3. «Книга всех писаний для руководства»

4. «Книга об управлении храмом»

5. «Книга храмового персонала»

6. «Предписание для стенной живописи и канон пропорций»

7. «Книга о защите царя в его доме»

8. «Изречения для отражения того, что приносит вред»

9. «Наука о периодическом движении обоих светил — солнца и луны»

10. «Закон периодического движения небесных светил»

11. «Перечень всех местностей и учение о том, что они заключают в себе»

12. «Общие предписания о процессиях величества бога Тота вне его храма во все праздники» и т. д.

(Всего 37 названий [60] Перевод названий Б. А. Тураева (Египетская литература. М., 1920, с. 11). ).

В перечне Климента Александрийского упоминаются книги, употреблявшиеся жрецами в соответствии с их рангом в сложной иерархической системе египетского жречества. Это и гимны богам, и правила жизни царя, и сочинения по астрономии и т. п. Все книги были священными, вне зависимости от предмета, которому были посвящены. Особое распространение в храмовых библиотеках имели магические книги, число которых превышало две трети от общего количества [61] Там же, с. 14. .

Египетская литература переживает период высокого расцвета в эпоху Среднего царства (2100–1750 гг. до н. э.). Литературный язык этого времени надолго становится классическим. Но на формирование литературы Нового царства (1580–1071 гг. до н. э.) сильное влияние оказала уже стихия живого народного языка, и здесь мы находим произведения на разговорном египетском языке.

Характерной чертой египетских книг является стремление автора остаться в тени — он не стремится связать созданное им произведение со своим именем. Конечно, авторы существовали: но они полагали, что если припишут свой труд какому-нибудь великому деятелю прошлого — фараону, принцу или даже самому богу Тоту, — это будет лучшей гарантией долговечности их произведения.

Если разделить по жанрам все сохранившиеся памятники египетской литературы (необходимо оговориться, что термин «жанр» может быть здесь употреблен только условно), можно выделить следующие основные типы [62] Вместе с тем, трудно согласиться с Кеезом, который пишет: «Создать историю египетской литературы, которая была бы чем-то большим, чем обзор случайно сохранившихся книг, или отдельными наблюдениями, высказанными в связи с определенными произведениями, сейчас еще невозможно, да и вряд ли когда будет возможно» (Kees H. Op. cit., S. 291). :