Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2

Среди чехословацких эшелонов уныло тащился специальный поезд, в котором находился Колчак со своими приближенными. За ним следовал состав с захваченным колчаковцами золотым запасом России.

4 января 1920 г. «верховный правитель» отрешился от власти и издал «указ» о назначении своим преемником еще не добитого Деникина, а до вступления последнего на этот «пост» передал военную власть… бандитствующему атаману Семенову.

5 января в Иркутске произошло восстание, но власть захватил эсеро-меньшевистский «Политический центр». 6 января 1920 г. в Красноярске сдались в плен остатки колчаковской армии (20 тысяч человек). Эшелоны чехословацких легионеров, под охраной которых находился Колчак, оказались отрезанными. Легионеры просили пропустить их во Владивосток. Командование 5-й армии согласилось на это при условии, что они разоружатся и выдадут Колчака.

15 января чехословаки передали Колчака «Политцентру». Но 21 января власть в Иркутске перешла в руки образованного большевиками ВРК. 22 января 1920 г. Военно-революционный комитет сообщил начальнику 30-й стрелковой дивизии А. Я. Лапину, которому были подчинены все партизанские части, действовавшие в районе Иркутска, что Колчак и его «премьер-министр» Пепеляев находятся в тюрьме, золотой запас России, захваченный при задержании Колчака, перевозится в кладовые Госбанка.

Лапин приказал объявленного вне закона Колчака немедленно расстрелять. Однако Реввоенсовет 5-й армии приостановил осуществление этой меры. А. Я. Лапин срочно телеграфировал председателю Иркутского ВРК: «Революционный совет 5-й армии приказал адмирала Колчака содержать под арестом с принятием исключительных мер стражи и сохранения его жизни и передачи его командованию регулярных советских красных войск, применив расстрел лишь в случае невозможности удержать Колчака в своих руках для передачи Советской власти Российской Республики».

Для расследования преступлений Колчака и членов его «правительства» еще «Политцентр» назначил Чрезвычайную следственную комиссию, в которую вошли большевик К. А. Попов, меньшевик В. П. Денике и правые эсеры Г. Г. Лукьянчиков и Н. А. Алексеевский. Военно-революционный комитет поставил во главе этой комиссии большевика С. Р. Чудновского. Следственная комиссия работала до 6 февраля 1920 г.

Председатель Иркутского военно-революционного комитета А. А. Ширямов впоследствии рассказывал: «С момента ареста Колчак содержался в Иркутской тюрьме под охраной надежного отряда. Созданная еще при «Политцентре» и реформированная нами следственная комиссия вела следствие и производила допросы Колчака и других членов правительства.

Город был занят нами в момент, когда в нем скопилась масса контрреволюционных элементов — буржуазия, застрявшие офицеры колчаковских армий, десятки всевозможных учреждений, юнкера и пр. и пр. В дни боев многие припрятали оружие, и его часто находили при обысках, находили части пулеметов, пулеметные ленты, гранаты, винтовки и т. д. Появились черносотенные прокламации, восхвалявшие Колчака как мученика, призывающие стоять за него…

Готовясь к бою, мы приняли все меры к предупреждению восстания у себя в тылу. Интернировали юнкеров, провели ряд арестов. В специальных приказах ревкома предупредили буржуазию и белогвардейщину, что в случае какой-либо попытки к восстанию пощады не будет никому. И все же полной уверенности в том, что во время боя город останется спокойным, — у нас не было.

Организующим центром этого восстания, его лозунгом оставался по-прежнему Колчак.

Председателю следственной комиссии т. Чудновскому было дано распоряжение иметь наготове надежный отряд, который в случае боя на улицах должен был взять Колчака из тюрьмы и увезти его из города в более безопасное место. Но числа 3 февраля следственная комиссия представила в ревком список человек на 18, роль которых в колчаковщине была достаточно выяснена. По мнению комиссии, они подлежали расстрелу. В числе их был Колчак.

Ревком выделил из списка только двух — Колчака и председателя совета министров Пепеляева. Все же в тот день вопрос о Колчаке был оставлен открытым.

Находившемуся в штабе 5-й армии т. Сурнову было по прямому проводу передано поручение выяснить, как отнесется Реввоенсовет к расстрелу Колчака. Ответ Реввоенсовета гласил, что если парторганизация считает этот расстрел необходимым при создавшейся обстановке, то Реввоенсовет не будет возражать против него».

6 февраля 1920 г. Иркутский военно-революционный комитет принял следующее постановление: «Обысками в городе обнаружены во многих местах склады оружия, бомб, пулеметных лент и пр. и таинственное передвижение по городу этих предметов боевого снаряжения. По городу разбрасываются портреты Колчака и т. д.

С другой стороны, генерал Войцеховский, отвечая на предложение сдать оружие, в одном из пунктов своего ответа упоминает о выдаче ему Колчака и его штаба.

Все эти данные заставляют признать, что в городе существует тайная организация, ставящая своею целью освобождение одного из тягчайших преступников против трудящихся — Колчака и его сподвижников. Восстание это, безусловно, обречено на полный неуспех, тем не менее может повлечь за собою еще ряд невинных жертв и вызвать стихийный взрыв мести со стороны возмущенных масс, не пожелающих допустить повторения такой попытки.

Обязанный предупредить эти бесцельные жертвы и не допустить город до ужасов гражданской войны, а равно основываясь на данных следственного материала и постановлении Совета Народных Комиссаров Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, объявившего Колчака и его правительство вне закона, Иркутский военно-революционный комитет постановил:

1) бывшего верховного правителя — адмирала Колчака и

2) бывшего председателя совета министров — Пепеляева расстрелять.

Лучше казнь двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв».

7 февраля 1920 г. постановление Военно-революционного комитета было исполнено.

Иркутские революционные власти расстреляли Колчака и Пепеляева в момент, когда на остальной территории Советской России смертная казнь, на основании постановления ВЦИК и СНК, не применялась. Этот расстрел следует рассматривать не как судебную кару, а лишь как меру обороны, вызванную сложной военной обстановкой, создавшейся в то время в Иркутске. Ни один честный революционер не считал эту меру каким-либо нарушением закона. Одиозность фигуры Колчака и его председателя совета министров, их кровавые преступления против народа оправдывали этот акт.

С утверждением Советской власти в Сибири судебные органы подробно расследовали преступления, совершенные Колчаком и членами его «правительства». Были арестованы активный участник антисоветских движений на юге и востоке страны, один из организаторов «Национального центра», заместитель председателя колчаковского совета министров А. А. Червен-Водали, бывший меньшевик, министр труда в том же «правительстве» Л. И. Шумиловский, товарищ министра путей сообщения, доверенное лицо капиталистов А. М. Ларионов, директор бюро печати при «верховном правителе» кадет А. К. Клафтон, министр юстиции А. П. Морозов, товарищ министра профессор Н. Я. Новомбергский, министр просвещения Преображенский, товарищ министра финансов К. Н. Хреновский, колчаковский государственный контролер Г. А. Краснов, товарищ министра иностранных дел монархист Жуковский, товарищ министра продовольствия Дмитриев и другие. 23 активных деятеля колчаковщины в мае 1920 г. были преданы суду Чрезвычайного революционного трибунала при Сибирском ревкоме. Они обвинялись: «1) в бунте и восстании, при помощи и поддержке иностранных правительств, против власти рабочих и крестьян с целью восстановить старый строй; 2) в организации истребительной вооруженной борьбы против Советской власти; 3) в организации системы массовых и групповых убийств трудового населения; 4) в предательском призыве иностранных вооруженных сил против страны, к которой они принадлежали; 5) в организации массового разрушения достояния Советской республики и имущества трудового населения; 6) в расхищении и передаче иностранным правительствам достояния Советской республики».