Питер Хизер - Падение Римской империи

«С помощью [Льва] великий король [Эйрих] вселяет ужас в сердца народов, обитающих далеко за морем, или же с высоты своего могущества заключает после одержанной им победы хитроумный договор с варварами, трепещущими на берегах Ваала, или, обуздав народ оружием, теперь обуздывает оружие законами на всем пространстве своих обширных владений».

Будучи весьма в них заинтересован, Эйрих стремился продвигать по службе тех римлян, которые предлагали свои услуги {473} .

Поистине он обладал редким даром вознаграждать за верную службу. Исчезновение римской государственности поставило под вопрос само существование класса римских землевладельцев, поскольку вместе с государственностью исчезла и та правовая система, которая защищала его от внешних врагов. И хотя этот привилегированный класс сохранился, например, в королевствах вестготов и бургундов, так происходило далеко не везде. Политический переворот зачастую сопровождается социальной революцией, как это было в других регионах римского Запада. В постримской Британии, например, старый класс римских землевладельцев полностью исчез. Таким образом, даже если они всего лишь позволяли римским землевладельцам на местах жить по-прежнему, новые государственные образования, такие как королевства бургундов или готов, оказывали им величайшее благодеяние.

Историков порой приводит в изумление очевидная готовность представителей этого класса отказаться от своей лояльности по отношению к империи и заключить компромиссное соглашение с ближайшей более или менее значительной варварской властью. Предполагается, что это свидетельствует о катастрофической нелояльности по отношению к Римскому государству — наблюдение, ставшее частью повествования о крахе империи. Следовательно, римская Европа исчезла вследствие того, что ее элита перестала поддерживать прежний строй. На мой взгляд, сторонники подобных представлений не учитывают особенностей того слоя людей, чьи позиции в обществе базировались почти исключительно на землевладении. Земельная собственность является недвижимой по определению. Если вы не принадлежали к числу богатейших магнатов римского мира, которые владели землями на Востоке, в Галлии или Испании, когда римская государственность стала разваливаться, у вас оставался небогатый выбор. Вам предстояло либо наладить хорошие отношения с ближайшим варварским королем-завоевателем, чтобы гарантировать себе сохранение владельческих прав, либо проститься со своим элитарным статусом, которым вы обладали по праву рождения. Если в тот момент, когда империя рушилась у них на глазах, римские землевладельцы осознали, что у них есть очень незначительный шанс сохранить свою земельную собственность, они были обязаны им воспользоваться.

В своих отношениях с провинциальной аристократией Южной Галлии и Испании Эйрих располагал важным козырем. Все, что он должен был делать, — это неуклонно расширять подвластную ему территорию, — сравнительно легко, поскольку сокращение денежных поступлений означало, что римская администрация сможет выставить в поле очень немного солдат, — и землевладельцы поспешат к нему отовсюду. Кого-то не надо будет особо подгонять, некоторых придется долго уговаривать, однако большинство в конечном счете подчинится. Даже сам Сидоний перешел этот Рубикон. Возглавив сопротивление готской экспансии в Клермон-Ферране, он едва ли мог ожидать, что Эйрих будет к нему благосклонен, когда в 474–475 гг. город наконец оказался в руках готов. Разумеется, его отправили в ссылку, сначала в крепость близ Каркассона, а затем в Бордо. Там он пытался продолжить свои литературные занятия, однако, по его словам, «сон едва мог смежить мои отяжелевшие веки из-за шума, который тут же устраивали прямо над моей спальней две готские старухи — самые сварливые, пьяные и отвратительные создания из тех, что когда-либо видел свет». В Италии выражение «biberunt ut Gothi» — «пьют, как готы» — к VI в. вошло в поговорку. Письмо, из которого взят этот фрагмент, было отправлено Льву из Нарбонна — поэту, юристу и главному советнику Эйриха, вместе с экземпляром сочинения «Жизнь Аполлония Тианского», который был послан Сидонием по просьбе Льва. По сути, здесь и пролегла для Сидония дорога к освобождению. Эйрих был настолько занят, что сумел лишь мимоходом увидеться с Сидонием в Бордо — дважды за три месяца, однако у Сидония были друзья при дворе: Лев и еще один знаток литературы по имени Лампридий. Благодаря их заступничеству в конечном счете он легко отделался. Его имущество в Клермоне, которое очень просто могло быть конфисковано, было ему возвращено. В ответ Сидоний написал хвалебную оду:

«Наш повелитель и господин [Эйрих], даже он располагает совсем малым временем для отдыха, тогда как завоеванный им мир смиренно припадает к его стопам. Здесь, в Бордо, мы видим голубоглазого сакса… Здесь твой давний знакомый сигамбр {474} , который после понесенного поражения рассек мечом твой затылок… Здесь бродит герул с сине-серыми глазами… Здесь бургунд семи футов роста, преклонив колени, часто молит о мире… К этому источнику припадает и римлянин, ища защиты от скифских орд… К твоим ополчениям, Эйрих, взывают все».

Сидоний сначала послал эту оду Лампридию, в надежде, что тот покажет ее королю. Лампридий так и сделал. Эйрих, пожинавший плоды столь многих завоеваний, принял эту капитуляцию, выраженную в литературной форме, и могсебе позволитьбыть великодушным {475} . Скорее всего вряд ли он столь же легко прощал всех своих бывших врагов. Несомненно, в менее могущественных королевствах, чьи ресурсы были куда скромнее, римские землевладельцы оказались вынуждены принять от своих новых господ более жесткие условия, нежели те, что были предоставлены Сидонию.

Например, если сравнить с вестготами бургундов, то между 468 и 476 г. им весьма незначительно удалось расширить свои владения. Как и Эйрих, бургундский король нуждался в привлечении на свою сторону приверженцев из числа римлян, однако у него имелись и собственные служилые люди, которых надо было поощрять. И все это в условиях гораздо более скромной экономической базы! Результатом явился компромисс, отражение которого мы наблюдаем в одном из юридических кодексов вновь образованного Бургундского королевства — в «Книге конституций»:

«В соответствии с опубликованным указом было постановлено, что наши люди [бургунды] должны получить 1/3 рабов и 2/3 земли; всякий же, кто получил в дар землю и рабов от наших предшественников или от нас, не должен требовать себе 1/3 рабов и 2/3 земли там, где ему было оказано гостеприимство» {476} .

Хотя было бы желательно знать об этом больше, юридическая норма, к которой мы здесь обратились, позволяет понять, каким образом бургундские короли приступили к решению проблемы политического равновесия, которого требовало положение вещей. Около 20 лет назад историк Уолтер Гоффарт высказал мнение, что здесь стоит говорить скорее о распределении доходов, поступавших в виде налогов с римских городских общин (civitates), которые оказались под контролем бургундов, нежели о разделе земельной недвижимости. Это в высшей степени натянутая интерпретация, и, как высказывались с тех пор многие исследователи, нет никаких сомнений в том, что в данном случае следует вести речь именно о разделе земельной недвижимости, часть которой должна была перейти в руки свободных общинников из числа бургундов {477} .