Питер Хизер - Падение Римской империи

Пока все это совершалось в Италии, в Константинополе император Лев, оказавшийся совершенно бессильным в результате краха экспедиции 468 г., взирал на происходящее со все возраставшим отчаянием. После своего возвращения на Восток командующий армадой Василиск в поисках убежища укрылся в храме Св. Софии (не в современном, а в его предшественнике, сожженном в ходе восстания «Ника» в 532 г.) и отказывался выйти до тех пор, пока Лев не объявил публично, что тот прощен. Властям в Константинополе пришлось решать, что делать дальше. Они сделали все, что могли, для того чтобы стабилизировать ситуацию в Италии, желая (вполне естественно), чтобы ею управлял союзник. Хотя с момента разгрома армады должно было быть очевидно, что Западная империя обречена, лишь после смерти Антемия в Константинополе со всей определенностью осознали, что отныне у них уже не было поля для маневра. Поскольку победить вандалов не представлялось возможным и они уже вторгались в пределы Восточного Средиземноморья, приходилось заключить с ними мир. Итак, начались переговоры. Их результатом стал договор, заключенный между императором Львом и вандалами в 474 г. Кто теперь мог усомниться в том, что Константинополь утратил всякую надежду реанимировать римский Запад? {481}

Соответственно в Италии армия стала последней силой, отказавшейся от идеи империи. Изгнав Непота, Орест возвел на трон своего сына Ромула. Орест дважды ездил в Константинополь в составе гуннских посольств. Его отец, Татул, и тесть, Ромул, в то время (конец 440-х гг.) были ближайшими соратниками римского полководца Аэция и являлись членами дипломатической миссии, прибывшей ко двору Аттилы в тот момент, когда там находился Приск. После краха гуннской державы Орест вернулся в Италию, где последовательно занимал все более высокие имперские посты — до тех пор пока Юлий Непот не назначил его главнокомандующим. Носивший то же самое имя, что и основатель Рима, сын Ореста, Ромул, был объявлен императором 31 октября 475 г., однако Орест и его брат Павел являлись настоящими «серыми кардиналами». Несомненно, кто бы ни был тот панегирист, который держал речь на церемонии коронации, он говорил о наступлении нового «золотого века», возвещенного вторым Ромулом. Действительность оказалась несколько иной, и Ромул, этот последний западноримский император, вошел в историю как Augustulus — «Августенок».

Тогда никто не мог допустить и мысли, что продолжавшаяся борьба за власть в Италии приведет к господству на полуострове внешних сил. В то время как обломки Западной империи находились под властью других держав, а остатки вооруженных сил в Италии были в большей или меньшей степени небоеспособны, какие еще осложнения в дальнейшем могли здесь возникнуть?

Когда в середине 460-х гг. рухнула гуннская империя, многочисленные мигранты германского происхождения, в особенности скиры, а также руги и другие, оказались в Италии и были завербованы Рицимером в качестве союзных войск. В первой половине 470-х гг. они оказали немало услуг военному командованию в Италии, и их предводитель Одоакр, происходивший из старинной королевской семьи скиров, стал весьма влиятельной фигурой в италийской политике. Сыграв решающую роль в ходе гражданской войны между Рицимером и Антемием, при Непоте он стал комитом доместиков (comes domesticorum) и, по-видимому, получил от него сан патриция {482} . По дороге в Италию Одоакр задержался в Норике, чтобы навестить Северина: святой сообщил ему, что тот станет знаменитым.

«Когда он прощался с ним, Северин снова ему сказал: "Иди в Италию, иди теперь, когда ты одет в жалкие шкуры, скоро ты получишь возможность оделять многих богатыми дарами"» {483} .

К началу 470-х гг., как мы видели, главная проблема Римского государства заключалась в нехватке денег. Уже в 460-х гг. армия, дислоцированная в Италии, оставалась единственным крупным военным формированием в Западной Европе — думается мне, гораздо более крупным, нежели доходы одной Италии могли позволить содержать. И как только финансирование начало ухудшаться, войска (особенно скиры) стали выходить из повиновения. У Одоакра было достаточно воображения и рассудительности, чтобы он смог понять такую вещь: с войсками, которыми становилось все труднее управлять, пытаться установить еще один недолговечный режим означало напрасно терять время. В августе 476 г. он заручился достаточно серьезной поддержкой, чтобы начать действовать. Сначала он захватил в плен и убил Ореста (28 августа близ Плаценции), а затем — его брата Павла в Равенне (4 сентября). Теперь, став хозяином положения, как свидетельствует Прокопий, Одоакр приступил к решению самой главной проблемы. Поскольку об увеличении денежных выплат не могло быть и речи, следовало найти другой способ вознаграждения. В этой связи Одоакр начал делить между воинами некоторые из земельных владений в Италии: «Передав третью часть земли варварам и, таким образом, в высшей степени надежно обеспечив их верность, [Одоакр] прочно удерживал в своих руках верховную власть» (Bella. V. 1. 8). Как часто бывает, о том, что тогда происходило, мы знаем гораздо меньше, чем хотелось бы. Наделение землей осуществлялось римским сенатором по имени Либерий, хотя, безусловно, не вся Италия была вовлечена в этот процесс. Войска должны были находиться в стратегически важных районах полуострова, особенно на севере, чтобы охранять альпийские проходы и, возможно, побережье Адриатики, поскольку Непот все еще не был обезврежен и оставался в Далмации {484} . Неизвестно, пришлось ли Одоакру, как это было в Бургундии, отобрать у римских землевладельцев часть их поместий или же он сумел найти достаточно земли путем перезаключения договоров о долгосрочной аренде государственных земель, как поступил Аэций в интересах сенаторов, изгнанных из Проконсульской Африки Гейзерихом (см. гл. VI). Не подлежит сомнению, что в отличие от Бургундского королевства налогообложение в постримской Италии оставалось существенно важной частью управления, поэтому Одоакр, как и Эйрих, по-видимому, обладал большей свободой маневра и не нуждался в проведении крупномасштабных конфискаций частных поместий. Другими словами, он изыскал достаточно земли, для того чтобы не обмануть ожиданий своих приверженцев, — верный способ удержаться у власти в те неспокойные времена.

К осени 476 г. в целом концы сошлись с концами. Перемены, ставшие следствием прихода к власти Одоакра, подводили Италию к новому периоду политической стабильности, даже если никаких земельных раздач более не осуществлялось. Оставалась лишь одна проблема. На тот момент Италия все еще имела императора в лице Ромула Августула, однако Одоакр не был заинтересован в сохранении этого номинального правителя, который не контролировал никаких территорий за пределами Италийского полуострова. Опросив своих приверженцев в сенате, Одоакр принял решение. Делегация сената отправилась в Константинополь, где тогда царствовал преемник Льва, император Зенон, и «поставила на вид, что отныне нет нужды в разделении власти и что одного общего императора было вполне достаточно для обеих частей империи. Более того, эти люди заявили, что они остановили свой выбор на Одоакре, человеке выдающихся военных и государственных дарований, способном отстаивать их интересы, и что Зенон мог бы даровать ему звание патриция и доверить управление Италией» (Malch., fr. 2).