Питер Хизер - Падение Римской империи

Поэт подразумевал, что его идеи следует понимать в духовном смысле, однако мы также понимаем, что его текст имеет и политический смысл. Духовное обновление должно принести победу и процветание на земле, как и на небе. Мировая катастрофа представляла собой не напоминание об отличии между Небесным Градом и земным царством, но призыв к моральной реформе. Здесь нет отрицания империи и ее цивилизаторской миссии. Усилиями варваров совершилось самое худшее, но то был лишь первый раунд; во втором раунде империи предстояло добиться триумфа. В этом отношении галло-римские язычники и галло-римские христиане были единодушны. Их идеи полностью отличались от представлений Августина.

Источником этой обновленной веры стала исключительная по масштабам перемена, происшедшая в Северной Европе в течение десяти лет после разграбления Рима. Когда мы оставили разговор на эту тему (речь шла о событиях 410 г.), перспективы выглядели устрашающими. Невозможно было двинуть римскую армию в Италии против готов Алариха, поскольку существовала опасность, что в этом случае Константин III, по-прежнему стремившийся свергнуть Гонория, так сказать, войдет с черного хода. Вандалы, аланы и свевы сосредоточили свое внимание на Испании и в тот момент были заняты дележом ее территории между собой. Константин контролировал не только британские провинции, но и военные силы Галлии; его шпионы действовали в Испании и Италии. Контроль над Западной Римской империей, таким образом, осуществляли две группировки варваров и узурпатор, чьи действия оказались неожиданно успешными. Теперь, семь лет спустя, значительная часть имперской головоломки оказалась собрана, и все вновь выглядело прекрасно.

Главным творцом всего этого был опытный военачальник по имени Флавий Констанций {236} 236 Обычно известен под своим полным именем — хотя номен «Флавий» можно отбросить, — чтобы не путать его с узурпатором Константином III. Исчерпывающие указания на источники по поводу его карьеры можно найти в: PLRE, vol. II, р. 321–325. Лучший очерк о его карьере можно найти в книге Мэтьюза: Matthews, 1975, Chs 12–14. . Иллириец из балканского Наисса (современный Ниш), сердца одной из областей, где набирались римские войска, поначалу он вступил в армию Восточной империи и участвовал во многих кампаниях Феодосия I. Вероятно, он, подобно Стилихону, впервые оказался на Западе в ходе кампании против узурпатора Евгения и, опять-таки подобно Стилихону, остался там; тогда ему могло быть за тридцать. Как мы увидим, есть веские основания считать, что он был сторонником прежнего главнокомандующего, хотя он еще не добился настолько высоких чинов, чтобы заслужить поминания в источниках времен жизни Стилихона. «Во время официальных процессий Констанций был мрачен, с потупленным взором; у него были глаза навыкате, длинная шея и крупная голова, всегда неуклюже двигавшаяся над шеей лошади, на которой он ехал, искоса поглядывая по сторонам… Но на пирах и празднествах он держался столь весело и любезно, что даже соперничал с шутами, часто игравшими близ его стола» (Olympiod. Fr. 23).

Да, он был не похож на харизматического героя в нашем представлении. Однако его любезность в приватных ситуациях, о которой сообщает нам Олимпиодор, была в высшей степени ценным качеством. Кроме того, не приходится сомневаться, что к восстановлению Западной империи он приступил весьма энергично.

Флавий Констанций получил пост верховного командующего войсками Запада (magister militum), который прежде занимал Стилихон, в 410–411 гг. На его близость к последнему указывает тот факт, что он сыграл главную роль в воздаянии главному виновнику заговора против Стилихона. Олимпий встретил свой ужасный конец — его забили до смерти — почти в это самое время. Когда дела при дворе были улажены так, как хотелось Флавию Констанцию, он быстро обратился к более важным проблемам. Он мобилизовал италийскую армию, дабы повести ее в битву, и первой его мишенью стал Константин III.

К этому моменту дела в Галлии приняли интересный оборот, что помогло нашему герою в его начинаниях. Константин рассорился с одним из своих военачальников, Геронтием, который зашел так далеко, что провозгласил императором своего собственного ставленника, Максима {237} 237 Этот узурпатор — не Магн Максим, которого разбил Феодосий в 387 г., но какой-то менее известный носитель этого имени. , и двинулся на главную квартиру Константина в Арле. Поэтому когда италийская армия Константина достигла города, ей пришлось вначале нанести поражение силам Геронтия. Это удалось осуществить должным порядком: достаточно было обратить оставшиеся войска Геронтия против него, и он покончил с собой. Еще одна проблема оказалась связана с дополнительными силами под предводительством другого крупного военачальника, Эдобиха, набравшего ауксилиариев из числа франков и алеманнов, чтобы те сражались вместе с отрядами римской армии в Галлии, оставшимися под его командованием. Констанций вновь одержал победу. Чтобы противники сдались, Константину III обещали сохранить жизнь, но обещание оказалось нарушено. По пути к Гонорию он был убит, и 18 сентября 411 г. в Равенну доставили лишь его голову на острие кола. Достаточно было провести кампанию в течение одного сезона, чтобы покончить с узурпатором, который всего два года назад заставлял Гонория бояться за свою жизнь.

Однако с проблемой узурпации еще не было покончено. В римской политике одна узурпация обычно порождала другую, особенно когда положение первого узурпатора становилось шатким. Смесь честолюбия и страха воздаяния заставляла участников первого восстания попытаться попробовать свои силы во втором. В 411 г. Геронтий не был единственным, кто чуял, что прольется кровь Константина: то же касалось галльского аристократа по имени Иовин. Он действовал на территориях, расположенных значительно дальше к северу. По-видимому, его провозгласили императором в Майнце в провинции Верхняя Германия; основу его военной мощи, по-видимому, составляли до сих пор не покорившиеся солдаты из римской Галлии вкупе с бургундами и аланами {238} 238 См.: Matthews, 1975, р. 313–315 (здесь имеются некоторые сомнения насчет географии). . Кроме того, он получил значительную поддержку со стороны готов Алариха, которые теперь находились в Галлии и которыми предводительствовал шурин Атаульф. Это была мощная группировка сил, однако их союз был искусственного характера, и Констанций не стал спешить и трезво оценил ситуацию. Вместо того чтобы броситься в бой, он использовал свое дипломатическое искусство, дабы усилить разлад между элементами предполагавшегося объединения Иовина, и в 413 г. получил заслуженную награду. Готы перешли на сторону римлян, и узурпатору оставалось лишь сдаться — яркая демонстрация мощи группировки, собранной Аларихом. Казненный по пути к Гонорию, он повторил судьбу Константина. Как полагалось, его голову надели на кол 30 августа того же года.