Михаил Кром - Стародубская война (1534—1537). Из истории русско-литовских отношений

1534 г. сентября 15. Наказная «память» гонцу Юрию Юматову

(л. 85 об.) А нечто вспросят Юрья, приходили литовские люди к Чернигову и на Стародубские места и что над ними учинили, // (л. 86) и Юшку говорити: Литовской, господине, государю нашему недруг: приходили его люди к Чернигову и на Стародубские места, и воеводы государя нашего и наместники из Стародуба и из Новагорода из Северского к Чернигову пришед, да людей у них многих побили, а иных переимали; и иные люди от того часа того проч(ь) отошли, а на Стародубские места приходили. И воеводы государя нашего также многих людей тут в земле побили, а иных многих переимали и гетмана желнерского Суходолского изымали, а с ним человек со сто желнер. А как пошли из Стародубских мест, и на реке на Ипути государя нашего воеводы литовских людей, дошед, многих побили, а иных поимали, и шатры и лошади у них многие поимали.

А государя нашего воеводы и люди, дал Бог, все поз // (л. 86 об.) дорову.

РГАДА. Ф. 123 (Крымские дела). Оп. 1. Кн. 8. А. 85 об. — 86 об.

1535 г. марта 8. Наказные «речи» великого князя Ивана IV к крымскому царевичу Ислам-Гирею с Даниилом Загрязским

(л. 177 об.) Государь наш велел тобе говорити: ведомо тобе, что нам Жигимонт король польской недруг, и опосле отца нашего нам учал недружбу свою чинити и ратен с нами учинился. И мы ныне, взем Бога на помощ, посылали на того своего недруга на литовского землю воевод // (л. 178) своих многих со многими людми. Из Смоленска посылали есмя воевод своих многих со м[н]огими людми, а из Новагорода посылали есмя также воевод своих многих с многими людми. И милостию Божиею те наши воеводы воевали от Смоленска Дубровну, [О]ршу, Друческ, Борисово, Прихабы, Соколин, Бобыничи, Лучесо, Чюдно, Быковичи, да Заборовье, Сорицу, Свеино, Воиборовичи, Голубичи, Выдрею, Долца, Долгиновичи и иные городы и пришли в Молодечну. А наугородцкие воеводы воевали Полтеск, Витебск, Брясловль, Осиновец, Сенну, Латыгошу и иные городы. И в Молодечне воеводы наши ноугородцкие сошлис(ь) с нашими воеводами, которые шли от Смоленска и, зшедшис(ь), нашы воеводы шли и воевали городы и места к Вилне и, пришед, сами стояли за сорок верст от Вилны а людей // (л. 178 об.) нашых посылали воевати. И нашы люди воевали от Вилны за дватцать верст, а иные за пятнатцать верст. А оттоле пошли нашы воеводы и Литовскую землю воевали, городы и волости подле Неметцкую землю, у городов посады жгли, и волости и села королевы и панские жгли, и людей во многих местех Королевых побивали, и полону безчислено имали. А из Стародуба посылали есмя на Литовскую ж землю воевод своих многих со многими людми. И воеводы нашы воевали Литовскую землю, город Речицу, Свислач, Чернобыл, Горела, Петров городок, Мозыр, Случеск, Рогачев, Бобруеск, Туров, Брягин, Любеч и иные многие литовские городы, сами мало не доходили до Новагородка до Литовского. А людей наши посылали воевати и нашы люди воевали по Новгородок по Ли // (л. 179) товской, также у городов посады жгли и волости и села королевы и панские жгли и людей во многих местех побивали и полону безчислено имали. И, воевав Литовскую землю, нашы воеводы изо всех тех мест и со всеми людми, дал Бог, вышли поздорову. И тобе бы то, брату нашему, ведомо было.

РГАДА. Ф. 123 (Крымские дела). Оп. 1. Кн. 8. А. 177 об. — 179

Списки русских пленных (преимущественно детей боярских, а также их слуг, купцов, пищальников и простых «мужиков»), оказавшихся в литовской неволе в ходе военных кампаний первой трети XVI века, являются ценнейшим источником по военной истории, генеалогии и ономастике России того времени. Всего сохранилось (полностью или частично) шесть таких списков, составленных в канцелярии Великого княжества Литовского с 1518/1519 по 1538 г. 496

Публикуемый здесь реестр от 20 октября 1538 г., содержащий сведения о пленных, захваченных литовцами в ходе Стародубской войны, дошел до нас в единственном списке 90-х годов XVI в. в составе 7-й книги Литовской метрики 497 . Наряду с детьми боярскими и простыми «мужиками», приведенными с Северщины и других районов боевых действий 1534—1536 гг., заметное место в данном перечне занимают имена ратников и воевод, томившихся в плену со времен Оршинской битвы 8 сентября («великой битвы Роское», как она именуется в этом документе).

Хотя составитель переписи, дворянин Иван Михайлович Песлякович, утверждал, что он «тые вси вязьни живыи и мерътъвыи на имя пописал», легко убедиться в том, что получившийся перечень далеко не полон. Так, сохранившийся среди документов бывшего Радзивилловского архива перечень раздачи пленных литовским хорунжим вскоре после взятия Стародуба (вероятно, осенью 1535 г.) содержит множество имен (в основном «простых людей», как их характеризует не известный нам составитель документа), не нашедших впоследствии отражения в списке пленных 1538 г. 498 Очевидно, учет пленных «мужиков» не отличался строгостью. Весьма характерна, например, запись в упомянутом реестре раздачи пленников хорунжим: «Неменчинскому хоружому — простые люди: Ивко Семенчин сын, Булгаков человек, Селиван Давыдович. А третего человека, не написавши, взяли» 499 .

Пленных детей боярских учитывали, по-видимому, лучше, но и здесь встречаются явные пропуски. Так, нам известно о пленении весной 1535 г. четверых луцких помещиков — Мити Григорьева сына Крыничина, Ивана Васильева сына Ерышкина, Захарьи Борисова сына Кутузова и Василия Иванова сына Хрущова, попавших в засаду в 20 милях от Полоцка 500 . Но никто из них не упоминается в дошедших до нас списках пленных 1535—1538 гг. 501 Лакуны заметны и в самом тексте реестра 1538 г.: например, в Городне (Гродно) поименно названо лишь трое сидевших там пленников Оршинской битвы, хотя здесь же указана их сумма — 13; вопреки обыкновению не перечислены пленники, умершие к тому моменту в Городенском замке 502 . По сравнению с предшествующими переписями, в реестре 1538 г. совершенно не упомянуты пленные, содежавшиеся в Вельске.

Таким образом, какие-либо подсчеты на основании публикуемого ниже списка будут заведомо неполными. Вместе с тем трудно переоценить значение этого документа для изучения хода и результатов ряда военных кампаний 1534—1536 гг., а также судеб многих десятков пленных — воевод, рядовых ратников, посадских людей и т.д. Суровая драма войны рассказана здесь будничным канцелярским языком.

Впервые реестр пленных 1538 г. был опубликован — с большими купюрами — И. Григоровичем в 1848 г. 503 Полностью текст указанного документа был издан автором этих строк дважды, в 1994 и 2002 гг. (причем во второй раз — при активном участии А. В. Антонова, составившего также аннотированный именной указатель всех упомянутых в реестрах пленных) 504 . При подготовке настоящего издания за основу был взят текст публикации 2002 г., в который внесены некоторые исправления (в частности, добавлены указания на содержащиеся в рукописи подчеркивания и иные особенности оригинала).