Игорь Зимин - Царская работа. XIX – начало XX в.

В последние годы жизни Николая I «высочайшим повелением» была учреждена медаль «За службу в Собственном конвое». Приказ об ее учреждении был издан в декабре 1850 г. Однако только 19 января 1855 г., за месяц до смерти Николая I, военный министр

В.А. Долгорукий сообщил об ее учреждении министру Императорского двора В.Ф. Адлербергу. Этой медалью предполагалось награждать горцев, лезгин и мусульман, служивших в Конвое, при производстве их за выслугу лет в первый офицерский чин – в корнеты. Образцы медалей утвердил Александр II через несколько дней после смерти Николая I (18.02.1855 г.) – 24 февраля 1855 г. На Санкт-Петербургском Монетном дворе изготовили 100 экземпляров золотых и 100 серебряных медалей. Эти медали носили на шее на ленте ордена Св. Анны. Однако выдали таких медалей очень мало – 3 золотых и 45 серебряных 251.

Медаль за службу в Конвое. 1850-е гг.

Совершенно иным образом несли службу казаки Конвоя в период правления Александра II (19 февраля 1855 – 1 марта 1881 гг.). 19 февраля 1861 г. Александр II подписал судьбоносный для России Манифест об освобождении крепостных крестьян. Вместе с тем, он хорошо помнил судьбу Павла I, поэтому именно в феврале 1861 г. предпринимаются первые шаги по усилению непосредственной охраны Александра II.

В начале февраля 1861 г. лейб-гвардии Черноморский казачий дивизион объединили с лейб-гвардии линейным казачьим эскадроном Собственного конвоя. В результате численность Собственного Конвоя достигла 500 человек. В их число входили кубанские ( 2/ 3) и терские ( 1/ 3) казаки. Наряду с другими воинскими формированиями казаки несли караульную службу в Зимнем дворце. В это тревожное время караул казаков Конвоя в составе одного взвода находился в Фельдмаршальской зале, кроме этого выставлялся пост у кабинета царя (офицер, унтер-офицер и два казака) и два казака занимали пост на ночь у спальни царя. Во время придворных балов в подъезд царя «для снятия пальто» назначались семь казаков.

Немаловажной особенностью сложившейся ситуации было то, что Александр II лично и весьма обеспокоенно начал заниматься вопросами собственной безопасности. Так, по его указанию

с 20 декабря 1861 г. «в зале с портретом кн. Волконского» размещались 23 казака Конвоя на период с 12 часов ночи и до 9 часов утра. Всего в Зимнем дворце в 1860-х гг. казаки, чередуясь с гвардейскими частями, занимали пять постов. Казаки начали периодически сопровождать царя во время его выездов в Петербурге и постоянно сопровождали царя во время его прогулок в загородных резиденциях и в Крыму.

Александр II в форме лейб-гвардии казачьих эскадронов Конвоя. Начало 1860-х гг.

В мае 1863 г. после упразднения Крымско-Татарского эскадрона в состав Конвоя вошла команда лейб-гвардии крымских татар 252. Именно в этой команде на офицерских должностях проходил службу князь Николай Георгиевич Туманов. В конце царствования Александра III он входил в число лиц, определявших порядок охраны императора.

Практика заложничества отчасти сохранилась и в 1860-х гг. Так, в составе горского подразделения Конвоя служил сын плененного Шамиля, который на протяжении десятилетий боролся с русскими войсками на Кавказе. 21 августа 1860 г. Шамиль писал министру Императорского двора из Калуги: «Когда до нас дошла весть, что Великий Государь Император велел принять сына нашего Мухаммеда-Шефи в военную службу в Собственный Его Величества конвой и даже оказал ему милость пожалованием офицерского чина, мы несказанно обрадовались этому… Приношу вам за это искреннюю и великую благодарность, ибо вы были причиною этого и помогли окончанию этого дела, и это мы знаем наверное, потому что вы в почете и уважении у Государя, он принимает слова ваши и утверждает действия ваши. Да возвратит вам Бог здоровье, это всегдашняя молитва наша о вас. Смертный раб Божий Шамиль».

С октября 1867 г. казачьи эскадроны Конвоя начали комплектоваться самостоятельно. Постепенно сложилась традиция отбора пополнения Собственного конвоя, которая сохранялась вплоть до 1914 г.

Великие князья Сергей и Павел Александровичи (младшие сыновья Александра II) в форме портупей-юнкера и рядового эскадронов Собственного Е.И.В. конвоя. Конец 1860-х гг. Фото С.Л. Левицкого

Попасть в Конвой было непросто. Для выбора кандидатов в Собственный конвой командированные офицеры объезжали казачьи терские и кубанские станицы. Предварительно офицеры опрашивали казаков Конвоя, знают ли они достойных кандидатов из своей станицы. Казаки-конвойцы в письмах спрашивали об этом стариков-гвардейцев и отцов. Атаман и старики представляли молодых казаков, готовых к действительной службе. Станица выносила приговор. Так, 19 февраля 1899 г. выборные Щедринского станичного сбора Кизлярского отдела Терской области из числа 54, имевших право голоса на общественном сборе, 39 голосами утвердили, что изъявивший желание поступить на службу в Конвой приказный Андрей Таран присяги 1889 г. «поведения, нравственных качеств хороших и к вредным сектам не принадлежит». Затем списки выбранных из всех станиц отправлялись в Войсковой штаб. Для «гвардейского роста» требовалось 2 аршина 8 вершков (180 см). Этот рост не требовался для отличных джигитов, танцоров и песенников. Казаки проходили строевую и медицинскую комиссии. Ветеринарный врач осматривал лошадей. Для службы в Конвое лошади должны были быть рослые, исправные и гнедой масти. В Конвое на светло-серых лошадях сидели командиры и трубачи. Трубачи следовали непосредственно за государем на прекрасных арабских кровей конях, которых покупали у коннозаводчика Коцева в Кабарде. При смене Конвоя через 4 года царь давал знаки «За службу в моем Конвое».

Поскольку среди казаков Конвоя было много старообрядцев, то на присяге Александру II присутствовали два священника – старообрядческий и православный.

Чины Собственного Е.И.В. конвоя и императорская семья. 1915 г.

После совершения священной молитвы адъютант Конвоя объявлял казакам о тех подвигах, за которые жаловался Георгиевский крест, но он также сообщал и о наказаниях, налагавшихся на воинские чины за проступки. Затем священники громко и медленно читали текст воинской присяги, установленной еще Петром I. Вслед за священником молодые казаки поднимали правую руку для крестного знамения, повторяя текст.