Николай Морозов - АЗИАТСКИЕ ХРИСТЫ

Из этого-то источника и получены те сведения, которые дают европейские путешественники со времени Анкетиль-дю-Перрона, или образованные парси, как Дособхай Фрамхи относительно жизни и занятий парсов, об их праздниках и погребальных обрядах, или об устройстве их дакм, согласно с якобы древними предписаниями. Их религиозное учение в том виде, как оно, например, излагается в катехизисе Гузарати, в высшей степени просто: исповедание единого бога и его пророка Зороастра, исполнение нравственных заповедей, вера в награду и наказание в загробной жизни. Здесь парсизм сильно приближается к исламу, хотя действительного знания собственной религии и понимания ее источников у парсов не существует, — повторяет автор этой главы в книге Шантепи-де-ля-Соссей (II, 229), предвосхищая мой вывод, что все восточные народы узнали историю своих собственных религий от современных нам европейских ориенталистов; произносимые ими зендские молитвы совершенно для них непонятны; даже образованные парсы, как Дособхай Фрамжи в знании Авесты являются учениками европейских исследований.

А мы только прибавим к этому от себя: «Не в одном знании Авесты, но и в буддизме, и в магометанстве, ив конфуцианстве, и в брамаизме. Вся псевдо-древняя история Азии создана в новейшее время Лондонскими, парижскими и Берлинскими ориенталистами и преподнесена в готовом виде изумленным туземцам, которые даже и не подозревали, что у них такие длинные хвосты в глубине веков!.

Читатель уже знает, что главнейшие наши сведения о древних «парсах» мы имеем не из Персии, а из Индии, в которую они будто бы переселились из той страны, которую европейцы окрестили Персией, хотя у самих обитателей этой страны имя Персия совсем не известно, они называют себя Ирани, а созвучное с Персией имя впервые встречается в Библии, где упоминается народ Паризи, более созвучный с древним названием французов — парижанами.

Откуда же мы знаем, что эти индийские парижане приехали из …

«О переселении парсов в Индию, — говорит К. Иностранцев, [147] К. Иностранцев. Переселение парсов в Индию и мусульманский мир в половине VIII века, 1915. — мы имеем извести я в Киссе-и-Санджан (Повествовании о Санджане). Сочинение это, впрочем, не может считаться историческим памятником парсийской письменности в точном смысле этого слова: по форме оно вполне примыкает к обычному типу парсийского поэтического творчества (оно написано стихами), содержанием же своим обязано, несомненно, почти исключительно устному преданию парсийской общины. Содержащиеся в нем исторические данные были в недавнее время подробно разобраны ученым парсом Моди. [148] Моди доказывает ошибочность датировки. Нужно отметить, что Кисса-и-Санджан написано весьма поздно — на рубеже XVI—XVII веков нашего летоисчисления (древнейшая рукопись его, известная Д. Д. Моди, относится к концу XVII века) и автор его, Бахман-бен-Кейкобад-бен-Хормаздийр, неоднократно указывает на то, что основывает свои повествования на древних преданиях.

Так говорит сам К. Иностранцев. Но какую же историческую ценность, — спросим мы, — имеет повествование, основанное на ничем не проверенных и притом одиночных случаях, так как только в необузданном воображении старинных беллетристов допускается до сих пор, что целые народы говорят в унисон, как в балетах хоры?

А в данном случае это всенародный хор пел — уж не ежедневно ли? — в течение девяти веков, не умолкая следующую арию:

«Когда последний представитель Сассанидской династии шах Иездегард лишился власти, все преданные вере Зороастра миряне и духовные покинули свои жилища. Сто лет прожили они в Кухистане (т.е. в Нагорье), а затем вследствие страха перед иноверцами перешли в Хурмуз, в области которого провели пятнадцать лет; по истечение этого срока они, вследствие притеснений со стороны иноверцев, сели вместе с женами и детьми на корабли и, переправившись морем, высадились в Диу. И здесь, однако, они не оставались долго — руководясь астрологическими предсказаниями, они через девятнадцать лет высадились на материк Индии, на Гуджератский полуостров и поселились в Санджане. Через несколько времени они соорудили здесь храм огня». И вот на основании этой всенародной арии, от которой после выхода рукописи Хормаздиара не осталось ни малейшего эха; Моди отмечает как будто бы исторический факт четыре даты: 1) переселение в Кухистан и пребывание там сто лет; 2) переход оттуда в Ормуз и пребывание там в течение пятнадцати лет; 3) переселение в Индию, в Диу, и пребывание там девятнадцать лет; 4) переход на материк, на Гуджератский полуостров и поселение в Санджане. Считая прекращением власти Иездегерда его смерть, Д. Моди и начинает свой расчет с этой даты, причем самое событие он относит к 651 году по Р. Х. — с этого времени парсы и поселяются в Кухистане. Чтобы получить дату выхода из этой области в Ормуз, надо прибавить сто лет — 651+100=751 г. по Р. Х. С этого времени они пятнадцать лет живут в Ормузе — 751_15=766 г. по Р. Х. Этим годом датируется их переселение в Индию. В Диу они пребывают девятнадцать лет — 766+19=785 г по Р. Х., год их поселения в Санджане.

Так просто и точно решаются «на основании народных преданий» хронологические вопросы! А по какому же календарю, — спросите вы, — пел парсийский народ эту свою арию? Ну, конечно, по современному нам парсийскому солнечному календарю!

Ведь это же говорят и другие, открытые европейцами восточные писатели, писавшие через тысячу или более лет после описываемых событий и объевропеившиеся индийские историки, вроде самого Ивана Джемса Моди. Ведь сам Динавери, относимый к IX веку при рассказе об убийстве Иездегера, говорит: «Это случилось в 6 году халифата Османа, т.е. в 30 году Хиджры; тогда-то и было прекращение самостоятельного персидского государства и до сего времени персы ведут от этого события свое летосчисление».

Но какие же доказательства имеем мы, что это говорилось в IX веке? Ведь это тоже слух, основанный на «некоей рукописи нашего времени»!

Мы видим, что относительно появления Парсов в Индии существуют лишь ничем не проверенные слухи. А потому мы и должны оставить этот вопрос подлежащим дальнейшей разработке.

Странное прозвище Стойкого Осла, данное последнему Омайяду Марвану II, так старавшемуся спасти потерянное дело династии, вызвало различные толкования арабских писателей и писавших об этой эпохе европейских ученых, — говорит К. Иностранцев в своей статье «Переселение парсов в Индию и мусульманский мир в половине VIII века». [149] Например, в IX веке у Ибн-ал-Факиха, о.с. 315, якобы со слов Абу-Мухаммеда-ибн-Муслма-ибн-Кутайбы о нем говорится: «Хорасанцы победили Омайяда, самого старшего по возрасту, самого мудрого, самого стойкого, самого знаменитого в организации войска, самого умного в управлении государством». За исключением приведенного Велльхаузеном мнения сирийских хроник, согласно которому Марван был прозван так потому, что любил пионы, называвшиеся «ослиными головами», приводятся два толкования. Одно из них заключается в том, сто слово «осел» должно было означать энергию и упорство, с которыми Марван сопротивлялся своим врагам. Другое состоит в том, что он был прозван так по голу «Осла».