Николай Морозов - АЗИАТСКИЕ ХРИСТЫ

Все эти признаки «доменной печи» для массовой выплавки чугуна из руд, какие действительно возникали в этих местностях в средние века. Хронологическая связь этого события с пиром Вальтасара, бывшим уже в следующем поколении, и с появлением во время него на небе кометы «Огненная рука», написавшей на небе грозные слова: «Мен-Мене, текел у Парсин», т.е. Измеритель измерил: Весы и Персей, — позволяет установить даже и приблизительно дату этого события — по летописям, найденным в Китае и приведенным в VI томе моего исследования кометы с необычным путем от Змиедержца-Измерителя, к Весам и Персею — были только два раза в 568 и 837 годах, и первый случай был действительно во втором поколении после библейского рассказа. Возможно ли подумать, что «Огненная пещь» Навуходоносора и была не в Месопотамии, а в Буда-Пеште?

В таком случае и истолкование, которое дал автор пророчества пути этой кометы: от Весов к Персею «твое царство по небесному суду перейдет к мидянам и персам» — приходится перевести: «к мадьярам и франкам», так как старинное название французов было парисы, откуда и их главный город Парис. Так и русские когда-то назывались московитами, одноименно со своим главным городом [16] Слово «парисы» употребляется и в Библии (ПАРИДЗИ), но переделано в русском переводе в Ферезеев, а мидийцы (МДИ) того же корня, как и Мадьяры. , а интереснее всего то, что в самой Азии, куда теперь относят «персов» и «мидян», нет и следа таких стран, а известны только Иран и Ирак, как жители называют ту страну, в которую теологи Эпохи Возрождения сослали действительную тогдашнюю Персию — Францию, а себя наши азиатские псевдо-персы между Каспийским морем и Аравийским заливом называют только <���…>.

Таким образом лингвистические следы, а также и мифы, которые не будут никогда понятны, пока мы не приведем их в связь с лингвистическими корнями имен их действующих лиц, указывают нам на Буда-Пешт, как на первый металлургический центр, благодаря постройке на этом месте первой доменной печи. Руда для нее могла обильно приготовляться из Венгерских Рудных гор и из других мест, так как вся эта страна славилась в средние века своими рудами. Это же обстоятельство должно было в свое время сделать Венгрию центром промышленной культуры, пока усовершенствование методов выплавки, открытие новых богатых рудников в Богемии и Эльзасе и истощение собственных не отодвинули ее на второй план. Но с развитием промышленных центров неразрывно связан и подъем умственной культуры, которая в средние века, благодаря еще зачаточному состоянию естествознания, была еще неразрывно связана с мистикой, а потому было бы даже странным подумать, что Огненная Печь Буды-будителя не пробудила действительно всю эту местность к умственной жизни, основное свойство которой, как и ее носителя «Слова», есть стремление распространяться во все стороны, огибая непреодолимые преграды.

Мы видели уже, что население этой страны и до сих пор очень смешанное, с преобладанием мадьяр, говорящих на Венгерском языке, принадлежащем к семейству Венгеро-Урало-Алтайских языков. Поэтому вполне естественно, что и умственный подъем, начавшийся в этой местности, должен был распространиться на Восток, по прибрежьям Черного моря, где тогда было преобладающее татарское население, и оттуда через Кавказ, киргизские степи в Монголию.

Но для того, чтобы эта гипотеза обратилась в теорию, необходимо показать, что и по основной своей идеологии буддизм выводится из апокалиптического христианства, нисколько не отвергая при этом его дальнейшего самостоятельного развития, и даже его приспособления к существовавшим до него в тех странах местным культам. Уже один переход какой-либо религии в бассейн другого наречия вызывает ее апперцепционное восприятие местным населением.

Представления буддистов о состоянии души после ее разлуки с телом являются, в сущности, лишь вариантным усложнением христианских. Не надо только смущаться разностью названий, неизбежною при переходе тех же представлений в чужие лингвистический бассейны.

Душу окружают два ряда духов, аналогичных христианским ангелам и демонам. Одни имеют сурой вид, другие — прельстительный; одни сыплют ласки и обещания, а другие едва удостаивают взглядом. Но горе душе, которая поддается лести, искусители совращают ее с верного пути и заставляют платиться столетним страданием.

А если душа умела победить их искушение, то мнимо суровые, но по существу добрые духи (номун сакигулсан) берут ее под свое покровительство и препровождают к богу милосердия Ариаболо, который в свою очередь представляет особому роду сатаны, Чой-жилю, иначе говоря, Эрлик-Яомун-хану, для суда.

Чойжил стоял когда-то во главе падших ангелов Тенгеринов, и был самым могущественным из них. Для укрощения его бог посылал много Докшитов, но ни один из них не мог его одолеть. Наконец дело поручено было Уранманджу-ширу. У него было 36 рук и 16 ног, он разом загородил ими двери и окна Чойжильского железного дворца. Плененный Чойжил дал клятву покорности и обещал быть правосудным, а в память этого своего обязательства должен был принять новое имя Номун-хана и атрибуты — зеркало и весы. Но при всем полномочии взвешивать дела каждого, и затем отправлять его в царство света или в преисподнюю, служит для всех буддистов предметом ужаса.

Суд над душой продолжается у него сорок дней, при защите доброго бога Арабола и всех богов, которым душа в жизни угодила. Но все же решение ее участи зависит от одного Номун-хана. Он тщательно рассматривает дела души и наконец ставит ее перед зеркалом, способным отражать в себе не только внешние формы, но и самые сокровенные свойства. Познанная всеми таким образом, сама себя познавшая, душа выслушивает его приговор, и вслед за тем увлекается невидимою силою на один из путей, идущих из дворца Номун-хана. Один приводит в ад, другой к мытарствам, третий к перерождениям и четвертый в царство Сукавади.

Ад — тамо, делится на две части, в одной из которых горит вечный огонь, а другой царствует цепенящий холод и тьма. В одной от жара даже горы тают, как воск, а в другой они растрескиваются от холода.

Благодаря отсутствию печатного станка и канонизированных описаний, подробности его разнообразны в разных описаниях.

Так, по сказанию Мени-Гамбума, в нем есть 16 отделений: в 1-м отделении грешник предается в жертву разных чудовищ, в том числе и птицы Гаруды. Во 2-м отделении орудием наказания служат две черные горы, непрестанно то сближающиеся, то расходящиеся, снова и снова захватывая грешника, и сокрушающие кости его. Сами же горы имеют сходство с бараньей головою. 3-е отделение походит на огромную железную наковальню, и на ней осужденные раздробляются молотом по частям. В 4-м хищные птицы и всякие гадины с ненасытной алчностью нападают на пришельца и объедают его тело до костей. В 5-м отделении распиливают грешника. В 6-м отделении все женщины тысячекратно перевариваются в кипятке. В 7-м растянутые и пригвожденные по рукам и по ногам грешники, особенно злоязычники, подвергаются обжиганию со всех сторон. В 8-м отделении огромный ястреб прежде всего выклевывает у несчастной жертвы глаза, а потом рвет ее когтями по частям. В 9-м его колют железными иглами. В 10-м железная птица – Угули, терзает его когтями и потом пожирает и тело и кости. В 11-м орудием казни служит камень, похожий на корову, которым грешнику на раскаленной плите размозжают голову.